Частный дознаватель (СИ) - Журба Павел Терентьевич. Страница 52
Хозяин серого костюма прижал одну из рук к потаённому карману пиджака. Это не скрылось от моего внимания, но я предпочёл сделать вид, что ничего не замечаю — у всех свои секреты. К тому же, человек вполне мог испугаться за сохранность письма, только и всего.
— Это ведь нехорошо, воровать у мёртвых. Кто может таким промышлять?
— Не знаю. — ответил я, пожимая плечами. — Нищие. Заговорщики. В общем, всякий мусор, не стоящий нашего с вами внимания.
Я резко отлип от раковины и похлопал мальца по плечу. Мне не очень понравилась его реакция — по движению рук я понял, что ещё секунда, и он бы со страха отправил меня в незабываемый нокаут.
«И что ему надо в крематории?.. Стой, Ричард, ты ведь больше не дознаватель. Это в королевстве ты мог схватить любого перетрухнувшего добряка за шкирку и выпытать все тайны, а здесь — ты никто, и звать тебя…»
— Ну, я пойду. У меня ещё дела: надо заполнить документы и забрать урну…
— Да-да, конечно. Не буду вам мешать.
Я пропустил человечка вперёд. На выходе он столкнулся с некстати подоспевшим эльфом и чуть не сбил его с ног.
«Такой маленький, и такой сильный…»
— Простите!
Не успел эльф и вякнуть, как хозяин костюмчика поклонился в пол и, умудрившись как-то пожать наёмному убийце руку, выбежал в коридор.
— Ты его знаешь?
Эйвариллиан озадаченно замотал головой.
— Нет. А должен?
— Да не то чтобы…
Эльф походил на того, кто словил эффект дежавю — такой же растерянный и такой же удивлённый. Но я не стал на него давить: если бы убивец что-то и вспомнил, то предпочёл бы сказать, а если нет — значит, моё давление породило бы в его мозгу смутные сомнения, и он бы неосознанно начал выдумывать на ходу.
— Ну, как там Хейни?
— Ничего так. Обсуждает, какая урна больше всего подходит его матери.
— А его мать… И вправду погибла под конём?
— Конечно же нет! Жива-здорова, по-прежнему печёт пирожки и играет на рояле. Ты думал, я посмею поглумиться над другом и упомяну о его давно почившей маме?
— Выходит, похоронить ещё живую маму — можно, а убить уже мёртвую — нельзя?
— Безусловно. Это кодекс чести…
— Хватит, нет такого кодекса чести!
— Ещё как есть. Ты просто о нём мало знаешь…
Неожиданно в туалет вошёл Джером. Мы сразу же замолчали.
— Что-то вы долго дела справляете, господа. Никак, старческое?
— Нет, просто хрен такой длинный, что пока до дырки дойдёт, уснуть можно. — со знанием дела ответил эльф, но затем почему-то, видимо, решив лишний не хвастать, направился в отдельную кабинку.
Гробовщик хмыкнул и вальяжно подошёл к писсуару. Я отвернулся.
— Знаете, Лойд, а ваш друг — очень интересный парень.
— Даа? Спасибо…
«Никогда не понимал, как кто-то может спокойно болтать о погоде и прочем не интересующем бреде с хреном в руке, да ещё и так расслабленно, как будто на прогулке»
— И ничего, что гном. Я, знаете ли, гномов люблю всем… Всем…
— Сердцем, — подсказал я, стараясь не смотреть в сторону писсуара.
— Да-да, всем сердцем… Кстати, а почему вы пошли с мистером Хейни? В качестве моральной поддержки?
— Ага.
«Да когда же он уже закончит!»
— Вы бы вернулись к нему, а то так и простоите в туалете. Или вам нравится болтать во время мочеиспускания?
— Нет, что вы…
«Да он издевается!»
— Признаться, мы с Эйвариллианом зашли сюда несколько по другому вопросу.
— Да? — Джером задёргался, чтобы сбросить последние капли. — И что же это за вопрос?
— Совсем недавно погиб мой друг, Симон. Возможно, вы меня помните: я тогда стоял рядом с ним, а меня отчитывал следователь.
Помощник гробовщика хмыкнул.
— Конечно, помню. Я вас сразу узнал… И сразу понял, что вы — обманщик.
Внезапно в туалет зашла ещё парочка охранников.
— Ребята, писсуаров на всех не хватит. — я миролюбиво поднял руки к небу. — Давайте расслабимся и выйдем на улицу…
— Ну уж нет, мистер Лойд. — Джером застегнул ширинку и встал в стойку. — За любопытство — двойной спрос…
Дверь кабинки резко раскрылась, и из неё вылетел эльф. Он взял Джерома на удушающий и укусил его за ухо.
— Ах, сука, снимите его с меня!
Я бросился на первого попавшегося охранника и свалил его с ног мощным кроссом. Второй врезал мне с пыра и опрокинул на кафель. Я ударился затылком и на секунду потерял сознание, но и этого времени с лихвой хватило, чтобы охранник залез на меня и начал колошматить. После пары пропущенных ударов я перестал защищаться и вырубился — мой противник начал избивать куклу.
Джером перекинул эльфа через плечо и разбил ему спину об писсуар. Эльф свалился без чувств. Хитрец взял его за волосы и впечатал в осколок от туалета, разбив лоб.
— Будете знать, как порядочных люд…
Эльф достал из сапога тонкое шило и вонзил его Джерому под ребро. Мужчина взялся за проткнутый бок и, завидев кровь, рассвирепел пуще прежнего и принялся пинать эльфа ногами.
Я нащупал кусок, отломившийся от писсуара, и всадил его в ногу моего противника. Охранник вскрикнул и, придерживая раненое бедро, начал отползать. Изловчившись, я согнул ногу в колене и распрямил её аккурат около орущей от боли морды. Голова ублюдка смешно выгнулась и отлетела в сторону.
Джером заметил, что я расправился со вторым охранником, и направился ко мне. Я встал, первым же делом сбросил его джеп и контратаковал коротким правым в голову. Помощник гробовщика отлетел от меня, как от чумы, и схватился за мигом опухший нос.
— Где драться учился, хиляк…
Вместо ответа я немного поднял ногу, якобы для удара, и заставил Джерома отпрыгнуть — на том месте его поджидал Эйвариллиан. Эльф пнул негодяя в голень, и тот согнулся пополам с криком «нечестно».
Я подбежал к поверженному Джерому и вмазал по нему мощным правым. Гробовщик повалился лицом в землю, и я начал с ожесточением пинать его по рёбрам. Когда он стал харкать кровью, я перевернул его на спину и принялся бить по морде размашистыми ударами. Вскоре голова Джерома стала походить на разбитую тыкву.
Эйвариллиан поднялся с кафеля и отошёл к раковине: умыть раскрасневшееся лицо и заодно — вырубить того охранника, что уже начал просыпаться.
— Итак, Джером, тебя попросили избить нас?
То, что осталось от Джерома, прощебетало неуверенное «да».
— И кто же это был?
— Малец в сером костюме. Он заплатил денег, чтобы забрать все вещи, принадлежавшие этому ублюдку, Симону, и спрашивал про письмо…
— Ты знаешь, что было у Симона в письме?
Джером резко умолк.
— Ну, говори!
Я поднял с пола осколок писсуара и приставил его к горлу жертвы.
— Я-то не знаю, но знает мой начальник, мистер Гекарти: он нашёл при парне второе письмо…
— Второе? У Симона было второе письмо? Какой на нём герб?
— Не знаю, мне не показывали.
«Два письма. Первое — с гербом. Второе — неизвестно. Ключом к разгадке будет заполучение этого таинственного письма…»
— Где сидит мистер Гекарти?
— В седьмом кабинете!
Я отпустил Джерома и приказал эльфу найти того одноглазого человека. Сам же я поднялся на второй этаж и, не заметив подвоха в пустом коридоре, вошёл в кабинет… Чтобы увидеть труп. Мистера Гекарти.
— Твою мать, — я развернулся и столкнулся нос к носу с каким-то работником крематория, пришедшим, судя по робе, из главного отделения — оттуда, где сжигают тела.
Завидев мой измятый вид и труп гробовщика за столом, работник заорал, как сущий безумец, и попытался скрутить мне руки. Я вырвался из захвата, опрокинул мужчину на пол и рванул в пятый кабинет…
— Мне кажется, голубой как нельзя кстати подойдёт вашей маме. — мужчина, сидящий за письменным столом, устало сложил руки ладонями вместе и приложил их ко лбу.
— Не думаю. Она, конечно, женщина тихая, но всё же не лишена гордости. Можете посоветовать что-нибудь другое?
— У нас есть прекрасный охристый…
— Золото давно стало моветоном в современном дизайне. — гном покачал головой. — Вам ли этого не знать, уважаемый?