Частный дознаватель (СИ) - Журба Павел Терентьевич. Страница 53
— Конечно, конечно… — «Проклятый нелюдь! И то ему не нравится, и это ему не нравится! Уже полчаса обсуждает цвет урны и никак не может подписать документы! А у меня, по-хорошему, уже идёт обеденный перерыв!»
— Давайте опустим цвет и поговорим о материале. — «Где эти уроды… Небось, потешаются надо мной: старик Хейни хоронит собственную мать. Позор. И что скажут родственники?»
— Могу предложить…
Дверь в кабинет резко распахнулась, и в комнату ворвался Лойд де Салес. Руки у него были все в ссадинах, а лицо — как после общения с орками.
— Хейни, валим!
Гном в ту же секунду встал и ринулся в дверной проём.
— Погодите! А как же заказ! — воскликнул работник крематория, от боли в сердце свесившись с кресла.
— Потом договорим, сегодня я занят!
Крепыш побежал на первый этаж, но ещё на лестничной клетке его сбил с ног всё тот же де Салес.
— Хули ты делае…
В конторе показалась полиция. Завидев окровавленную спину Лойда де Салеса, они достали свистки и начали гудеть на весь дом.
— Бегом! — Лойд схватил гнома за бороду и силком потащил обратно наверх.
Не зная, что предпринять, юноша принялся выбивать дверь каждого кабинета, чтобы проверить, куда ведёт окно. Как назло — у большинства кабинетов его вообще не было, и освещались они магическими светильниками.
С глазами, полными надежд, юноша распахнул дверь шестого кабинета…
— Ой.
Полуголые женщины мило хихикнули и прикрылись, кто чем мог. Лицо Хейни порозовело. Лойд сконфуженно поправил ворот рубашки и молвил:
— Дамы, нам нужно окно.
— Пользуетесь, молодые люди… Но только после. — нимфоманки окружили бедных мужчин с трёх сторон и не оставили им манёвра к отступлению.
— Лойд, может всё же побеседу… Аааа!
Де Салес подхватил гнома и, протолкнув полуголых красоток, выпрыгнул в окно. Они свалились в гору мусора, оставшуюся после трупов, и кубарем скатились на мостовую.
— Хейни, вставай!
— Не могу. Кажется, ногу повредил… — гном разлёгся посреди грязных рубах и штанов и с болезненным выражением лица притронулся к вспухшей лодыжке.
Тем временем во внутренний двор начали вбегать жандармы. Времени на побег почти не оставалось: Лойд смотрел то на выход, то на гнома, и не понимал, что ему требуется предпринять.
— Беги, я догоню…
Лойд горестно вздохнул.
— Врёшь. — и, оперев гнома на плечи, понёсся прочь от крематория.
Не успели они и пробежать половины квартала, как их поймали и закрыли в перевозной камере.
Глава 27
Расследование убийств, возможно, самое одинокое занятие на свете. Друзья жертвы приходят в волнение и отчаяние, но рано или поздно — через несколько недель или месяцев — их жизнь возвращается в нормальное русло. Ближайшим родственникам требуется больше времени, но даже они преодолевают горе и тоску. Их жизнь продолжается. Но нераскрытые убийства гложут, и под конец только один человек думает о жертве и пытается восстановить справедливость — полицейский, остающийся один на один с расследованием.
Стиг Ларссон. Девушка с татуировкой дракона. Детектив
— Убийство. Избиение. Порча имущества. Ничего не упустил, мистер де-тек-тив?
— Упустили — на меня нельзя повесить убийство: я только подходил к крематорию, когда труп Гекарти уже истекал кровью.
— Гробовщик должен быть отомщён, и ему всё равно, каким хитрым образом вы его убили. Я добьюсь правды!
— Неужели, это всё из-за фекалий под вашей дверью? Я ведь уже говорил, что это был несчаст…
— Довольно! Вы с другом попали в кутузку никак не из-за дерьма под моими окнами. Кстати, о нём…
— О дерьме?
— Да нет же, о вашем друге! Некий мистер Хейни два года назад получил лицензию на торговлю лекарственными препаратами, но уже спустя месяц был пойман на торговле ядом. Как вы думаете, каким?
— Мышьяк?
— Это слишком очевидно. Подумайте лучше, мистер де Салес, ведь вы так умны и находчивы, что даже взялись за моё дело…
— Ваше? То, как вы его расследуете, не делает вам чести. Где результат?
— Дуракам не показывают половину работы.
— Зачем слепому дураку стеклянный глаз?
— И к чему вы это сказали?
— Не знаю… Подумал, мы обмениваемся поговорками.
— Даже если и так, не существует поговорки: «зачем слепому дураку стеклянный глаз».
— Откуда вам знать? Вы полицейский, а не филолог…
Распахнулась дверь. В кабинет вошёл лейтенант Поларк. Помнится, я обещал ему ковёр.
— Капитан, очевидцы говорят, что с де Салесом в момент совершения преступления был ещё один подельник, кроме гнома — некий Эйвариллиан.
— Водитесь с убийцами, Лойд? — сыщик озарился язвительной улыбкой. — А вы знаете, что его родственники делают с полуросликами? М-м? Они поджигают дома с семьями в несколько поколений, насилуют женщин черенками от лопат, отрезают головы бедным детям… И всё — из-за жадности.
— А как черенки от лопат связаны с жадностью?
На лице капитана заиграли желваки. Должно быть, он посчитал меня моральным уродом.
— Вы узнаете, как связаны лопаты и жадность, если попадёте в тюремные камеры. А вы попадёте, уверяю. Только если не поможете мне…
«Я знаю, как работает пропаганда в монархическом государстве, и почти полностью уверен, что байки про эльфов — фальшь, чтобы настроить народ против иной расы»
— Как вы думаете, где может скрываться ваш остроухий друг? Раскройте нам его, и вам скостят срок. Можете даже назвать Эйвариллиана инициатором — сейчас такое любят, и этого эльфа повесят, а вам дадут всего три месяца каторги. Мелочь, по сравнению с целой жизнью… И про лопаты узнаете только понаслышке.
— Я же уже сказал вам, что нас подставил какой-то низкорослый одноглазый мужчина, купивший вещи Симона, и он же спрятал от меня в кармане пиджака что-то, крайне напоминающее письмо. Подумайте головой: если в этом письме были данные, которые могли бы указать на хозяина Симона, то Геракти просто-напросто случайно оказался главным свидетелем, и за это его убрали. Я уверен, что мужчина в сером костюме и есть убийца…
— А вы не так-то просты, мистер де Салес, — сыщик прожёг меня взглядом. — Не слышал, что в детективном агентстве есть такие перспективные ребята… Поларк, вы всё ещё здесь? Прочешите окрестности и найдите мне эльфа.
— Слушаюсь! — лейтенант покинул помещение и прикрыл за собой дверь.
Капитан встал с кресла, подошёл к двери и запер её на замок.
— Знаеье, Лойд, в прошлую ночь я зря сказал вам о моих догадках: Симон, как ни крути, обычный парень, и в том письме со львом не было ни одного факта, который бы хоть косвенно намекал на его причастность к делу Адель. К тому же, в кармане пиджака того одноглазого мужчины могло быть и не письмо вовсе.
Де Лувиньи подошёл ко мне со спины. Я не мог повернуть головы, потому что был прикован наручниками к стулу. Мужчина взял меня волосы и немного стянул их в узел. Моё лицо перекосилось от злости.
— Что вы сказали?
— Я же уже повторил: скорее всего, там, в кармане, не было никакого письма. Вам просто показалось. А маленький мужчина в сером костюме — обычный офисный планктон, у которого совсем недавно умер отец. Мы его уже допросили и отпустили.
— Но Джером…
— Джером идиот. Ему померещилось. Прямо сейчас он уже изменяет показания на более правдивые, и это же я советую сделать и вам. А кроме того — сознаться в содеянном. Можно приплести эльфа, я уже об этом упоминал. Это будет для вас лучшим исходом.
«Если де Лувиньи так не хочет, чтобы смерть гробовщика раскрыли, это означает ровно одно — ему выгодно, чтобы её никогда не раскрывали. Из этого вытекает вполне очевидный факт: государственный следователь хорошо дружит с тем, кто натравил на нас Джерома и убил Гекарти. Выходит, он также знается с тем, кто хочет скрыть от меня письма Симона… Выходит, капитан знает того, кто похитил Адель»
Я резко дёрнулся. Наручники впились в мои руки.
— Мне не нравится, что вы так долго молчите, Лойд. — капитан отпустил мои волосы и, обойдя стул по кругу, встал прямо напротив. — Я переживаю, когда люди долго молчат. Тогда мне кажется, что они что-то скрывают. А вам так не кажется?