Детектив США. Книга 2. - Филипс Джадсон Пентикост. Страница 13
Скипидар?
Конечно. Эти художества, которыми занималась Ивлин Клауд, ее сувенирные томагавки. Он снял полотенце с крючка и понюхал пятно. Краска. Не кровь, а краска. Он улыбнулся. Иногда получается весьма забавно, когда вы автоматически принимаете краску за кровь. Но висело ли здесь полотенце вчера? Он попытался восстановить в памяти, как он вошел в кухню вчера во второй половине дня, когда обнаружил тело. Он наверняка заметил бы это яркое красное пятно. И если тогда полотенца здесь не было, могла ли краска оказаться на нем позже?
Вчера вечером? И кто мог оставить это пятно? Джон Клауд? Перед тем, как они с сыном спаслись бегством?
Но почему?
Красная краска.
Ведра с краской стояли на террасе. Зак бросил полотенце и вышел на террасу. По крайней мере дюжина банок с краской стояла среди разукрашенных томагавков. Из них четыре банки были наполнены красной краской. Но только рядом с одной из этих четырех банок лежала отвертка. Он взял отвертку и подковырнул ею прилипшую крышку. Банка была почти доверху наполнена такой же яркой красной краской, как на полотенце. Не эту ли банку открывал Джон Клауд прошлой ночью или сегодня рано утром? Краска в банке выглядела нетронутой. Он взглянул на кисточки, лежавшие на куске холста на деревянном полу веранды. Все они были тщательно вымыты и вытерты. Ни на одной из них не было следов красной краски. Но если Джон Клауд ничего не раскрашивал, то зачем же тогда он открывал эту банку? Или же, использовав кисточку, он затем просто вытер ее?
Кухонным полотенцем?
А почему бы и нет? Он вытер им свои руки, разве не так? Зак еще раз обвел глазами веранду. Перепачканные разноцветной краской тряпки валялись на столе в дальнем конце веранды. Он подошел к ним. Ни одной из них не пользовались уже долгое время, во всяком случае сегодня утром точно не пользовались. Джон Клауд вытер пятно красной краски, и вытер он его кухонным полотенцем. Если только этот человек не был совершенным недотепой, такой поступок указывает лишь на то, что кто-то очень спешил. Но каким образом он испачкался краской? О крышку. Конечно. Ее невозможно было коснуться, не испачкав пальцев красной краской.
Зак вернулся к банке с красной краской. Повинуясь какому-то внутреннему движению, он сунул жало отвертки в банку и почувствовал, как оно на что-то наткнулось. Он еще раз потыкал отверткой. Внутри банки было что-то твердое и упругое. Он бросил отвертку, закатал рукав, снял часы и сунул руку в банку. Когда он вынул руку, в ней оказался прямоугольный сверток. С руки и свертка капала краска. Зак бросил пакет на холстину и попытался развязать прочную бечевку, которой был обмотан пакет. Бечевка намокла и не развязывалась. Он вернулся на кухню, вытер руку о кухонное полотенце, а затем поискал в кухонном столе нож.
Пока он перерезал веревку, пальцы его дрожали. Он осторожно развернул промокшую оберточную бумагу. Под ней оказался клеенчатый кисет. На мгновение он удивился, зачем понадобилось совать табачный кисет в банку с краской, но затем развязал кисет, сунул туда руку и обнаружил еще один сверток; на этот раз оберточная бумага не была испачкана краской. Он разрезал бечевку и развернул сверток. Глаза его широко раскрылись от удивления.
Он смотрел на сто тысяч долларов купюрами по одной тысяче.
В это мгновение он услышал шум приближающегося по грунтовой дороге автомобиля.
Глава двенадцатая
Он замер.
Первая его мысль была: полиция возвращается. Сегодня утром ему везло, но, вероятно, полоса удач уже заканчивается. Если они опять бросят его за решетку, как он сможет уехать с острова? А ему во что бы то ни стало нужно попасть на паром в 13.45, нужно, чтобы это увидели, нужно быть в Провиденсе к 5.00. И если это полиция…
Он поспешно сунул банкноты в карман брюк. Автомобиль приближался. Зак быстро подошел к столу с перепачканными краской тряпками, отвинтил крышку от бутылки со скипидаром и щедро плеснул им на руку. Когда автомобиль подъехал к дому, он уже вытирал последние следы красной краски. Он опустил рукав, застегнул ремешок часов и спокойно спустился с крыльца.
В машине сидела Энн Даброу. Ее короткие черные волосы плотно облегали голову, глаза цвета морской волны глядели настороженно. Она вылезла из автомобиля, подошла к нему, держась совершенно прямо, совсем как ее мать, а мать ее была женщиной целеустремленной.
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
— Я как раз собирался спросить вас о том же самом.
— Мы сдавали этот дом Клаудам. Но после всего случившегося… — она передернула плечами. — Я полагаю, нам придется поискать других жильцов. Я пришла осмотреть дом.
— Вы пришли именно за этим?
— Да. Но судя по вашему голосу, вы мне не верите.
— С чего бы это мне не верить?
— А вы забавный тип. Но я не имею в виду ничего зловещего.
— Такой уж я и забавный?
— Ваша жена утонула, ладно. Но прекратите же вести себя так, будто каждый на острове держал ее голову под водой.
— Может, кто-то и держал, — коротко бросил Зак.
— Ну да, конечно. А может, я и есть та марсианка, которая…
— Моя жена была чемпионкой университета по плаванию, — объяснил Зак. — Она пошла на пляж, спустя целых три часа после завтрака, и у нее никогда не бывало судорог в воде. Я-то ее хорошо знал.
— Течения в бухте Менемша очень коварны, — заметила Энн.
— Именно это мне и сказали в прошлом году. Но я начинаю думать о гораздо более серьезных причинах, нежели эти коварные течения.
— То есть?
— То есть кто-то вполне мог держать ее голову под водой.
— Если вы в этом так уверены, почему вы не обратитесь в полицию?
— Благодарю, но я лучше воздержусь.
— И что же вы делаете здесь?
— Так, просто заехал взглянуть.
— Что-то ищите?
— А что мне здесь искать?
Энн, прищурившись, посмотрела на него проницательным, изучающим взглядом;
— Не знаю, не знаю, — медленно пробормотала она. — Об этом я вас и спрашиваю.
Зак пожал плечами.
— А где ваша дочь? — поинтересовалась Энн. Она смотрела на него, все так же подозрительно прищуриваясь.
— На материке.
— Где?
— А вы разве не знаете?
Его попытки заманить девушку в ловушку пока не удавались.
— Откуда же мне знать? — удивилась она, теперь уже широко раскрыв глаза.
— Я думал, что здесь все знают друг о друге все.
— Если уж вам так здесь не нравится, — сказала Энн, — то почему бы, черт побери, вам не вернуться туда, откуда вы приехали?
— Именно к этому вы и пытаетесь меня склонить с того самого момента, как я приехал, — ответил он. — Не переживайте. Я уезжаю сегодня паромом в 13.45. Вы можете сдать тот чертов коттедж вашему мистеру Карпентеру.
— Вы шутите? — переспросила Энн.
— Я абсолютно серьезен.
— Но вы же заплатили за коттедж.
— О? Теперь, оказывается, вы в этом уверены?
— Я звонила матери в Бостон вчера вечером. Она сказала, что вы перевели ей деньги, и добавила, что Пит Рэмбли просто дурак.
— Вы говорите совсем как ваша мать, — заметил Зак.
— Ладно, ладно. Если мистер Карпентер снимет дом, я верну вам ваши пятьсот долларов, — ответила Энн. — Это единственное, что я могу сделать.
— Это самое приятное, что я услышал с тех пор, как оказался здесь.
Лицо Энн смягчилось:
— Это неплохое место. Зимой здесь очень тоскливо, но все равно это неплохое место. Мне жаль, что вам здесь не понравилось.
— Думаю, у меня просто сложилось предвзятое мнение об этом острове, — он посмотрел ей в лицо. — Во время войны я служил в авиации, и мне кажется, на острове собираются обосноваться военные.
— Неужели?
— Да. Вы разве об этом не знаете?
— О чем?
— Они собираются разместить здесь пусковую ракетную установку. Я думал, это все знают, — он внимательно посмотрел на нее. — Вы ничего об этом не слышали?
— Нет, — она на мгновение задумалась. — Но все-таки я не понимаю, почему это так тревожит вас. Вы и в самом деле забавный тип, — она передернула плечами. — Вам, должно быть, совсем не по душе пришлась военная авиация.