Крылья свободы - Эссес Дария. Страница 70

– Посмотри на меня, Эстелла.

«Посмотри на меня». Он так часто говорил ей эти слова. А она так часто смотрела на него грустными, полными страданий глазами.

– Илай, – прошептала Эстелла, дотрагиваясь до его волос.

Она нежным движением провела по его скулам, щекам, губам. Будто прощалась, будто видела Илая в последний раз.

В его голове метались сотни, тысячи мыслей, не давая возможности выхватить хоть одну. Сердце так сильно колотилось, что он хотел кричать, вырвать его, чтобы перестать чувствовать эту ноющую боль при виде девушки. Сломленной, плачущей и безжизненной.

Он подумал о том, что никогда не называл ее Эстеллой. Хотя у нее было такое же красивое имя, как и она сама. Легкое, нежное, но решительное и гордое.

Солари. Сказочница. Не Эстелла.

Илай притянул ее дрожащее тело к своему и уловил металлический запах. Она была ранена. По ее губам начала стекать алая кровь, и он опустил взгляд на расползающееся на белой ткани кроваво-красное пятно.

– Эстелла, – позвал ее Илай, зажимая рану на животе.

Она растянула окровавленные губы в легкой улыбке, которую он так редко видел.

– Пошли. Пошли домой. Пожалуйста.

Он взял ее на руки, но она начала брыкаться, вырываться из его хватки.

– Отпусти меня! Мне больно! Ты делаешь мне больно!

Она кричала так громко, что Илай перестал дышать.

– Ты нужен мне, – прошептала она каким-то мертвым голосом, отступая на пару шагов и кривя губы в злой усмешке. – А тебе нужна она.

И пронзила себя ангельским клинком.

Илай в тот момент подумал, что часть его души умерла вместе с ней.

А потом тело Эстеллы растворилось, и на ее месте появился Многоликий Оракул.

– Интересное зрелище.

Илай смотрел на дрожащие окровавленные руки и чувствовал, как по щеке стекает одинокая слеза.

– Тебе это полезно, Икар. Не вини меня.

Он резко поднял голову и пронзил его испепеляющим взглядом.

– Это ложь, – тихо прошипел Илай. – Ты показал мне ложь.

Он крепко зажмурился и провел по лицу ладонями, которые снова были чистыми. Голова кружилась. Сердце словно остановилось.

– Я показал тебе твои чувства, Икар. Когда-нибудь ты меня за это поблагодаришь.

– Меня зовут Илай, – прорычал падший, сжимая руки в кулаки.

По залу разнесся тихий смешок.

– Посмотри на себя. – Оракул взмахом руки указал на воду.

Но сначала Илай посмотрел на него. Он знал, что у Оракула много личин и он может менять их по своему желанию. Но то, то предстало перед ним, было отвратительно и ужасно.

Не так его изображали в книгах о легендах Эрелима. Серая кожа в некоторых местах отслаивалась, словно была приклеена. У Оракула не было рта. Он был слеп – пожелтевшие яблоки глаз, пожелтевшие зрачки. Плотная серая кожа на месте, где должны располагаться губы. На его лице выступали фиолетовые вены, переходили на тонкую шею и опускались ниже, под серую робу. А безжизненный голос раздавался по всему залу, словно исходил из лиц Пылающих, высеченных в стенах подземелья.

Илай медленно подошел к краю моста и осторожно посмотрел вниз. Лицо пересекал длинный шрам, который делил его на две части: темную и светлую стороны. Изумрудные глаза, небольшой шрам над верхней губой и волосы. С одной стороны – цвета воронова крыла, с другой – золотистые. А за спиной крылья, тоже разного цвета.

Икар и Илай. Две души в одном теле.

– Думаешь, я не знаю, как выгляжу? – хмыкнул он, переводя взгляд на Оракула.

– Ты помнишь, Икар. Но не хочешь помнить.

– Это имя больше мне не принадлежит.

– Пока ты не примешь то, что твоя душа состоит из двух частей, ничего не изменится. Ты продолжишь гнить изнутри и забирать с собой все хорошее, что есть рядом. Считай, что это твое проклятие. Как и проклятие Эстеллы. Она потомок Богини, которой ты однажды отдал свое сердце, после чего она растоптала его и выбросила. – Голос на мгновение затих, будто хотел, чтобы Илай вслушался в каждое слово. – Не лги себе, Икар. Ты давно понял, что твоя любовь к Дафне была слепым обожанием и почитанием. Она появилась рядом в тот момент, когда ты потерялся. И ты, как мотылек, полетел на ее свет.

– И что дальше? – спросил Илай, поворачиваясь к Оракулу и насмешливо приподнимая одну бровь. – Приму я свое прошлое и что дальше? Я не смогу изменить то, что было сделано много столетий назад.

Оракул не двигался и не дышал. Просто смотрел на него слепыми глазами, заглядывая в его истерзанную душу.

– Тебе не нужно ничего менять. Тебе нужно принять и не винить себя за то, что повел за собой людей на смертную казнь. Перестань думать, что подверг соратников опасности из-за любви к ней. Ты знаешь, что делал это ради своей свободы. И ради свободы дорогих тебе людей.

Илай слушал, и каждое слово будто открывало старый порез, который он усердно латал несколько сотен лет.

– Я знаю все, Икар. Ты давно перестал видеть в ней Дафну, но не признаешь этого. Ты не должен отдавать Эстелле сердце, как сделал с Дафной. Ты должен сделать так, чтобы оно забилось вновь. Чтобы оно билось в такт сердцу поистине любимого человека. Который будет равен тебе. К которому ты будешь прислушиваться и который вытянет тебя из тьмы. Дафна была дорога тебе не так, как дорога сейчас Эстелла, и ты это чувствуешь. Тогда зачем отвергаешь будущее, живя прошлым, но в то же время не принимая его?

– Это замкнутый круг, из которого я не смогу выбраться, – просто ответил Илай, будто был уверен в своих словах.

Не уверен. Совсем не уверен.

– Поживем – увидим, – усмехнулся Многоликий Оракул. – Тебя ждет сложная судьба, Икар. Предательства, потери, разочарования, любовь…

Илай вздрогнул.

– Хотелось бы мне показать, что ждет тебя впереди, если сделаешь правильный выбор. Но я не буду. Хочешь узнать почему?

– Нет.

– Потому что рядом с тобой всегда будет она, – прервал его Оракул. – Та, которая снова зажжет твое сердце ярким пламенем.

Илай смотрел в одну точку, не отводя взгляда. На каменной стене он заметил свое лицо. Лицо павшего Икара. Светлые волосы, жизнерадостная улыбка и губы, над которыми еще нет маленького шрама. Будто это не он. Илай чувствовал, что это не он. Икар был слаб, жалок, и свое пристанище он находил лишь около Дафны. Она была для него всем – любовью, свободой, поддержкой и глотком свежего воздуха. Но…

– Я понимал это, – устало выдохнул Илай. – Я понимал, что не смогу отпустить Эстеллу еще тогда, когда впервые увидел ее. Не из-за того, что она потомок Дафны. А потому что она полная ее противоположность. – Он будто снова оказался в Вересковом лесу, где они втайне от всех встречались с Богиней. – Я был с Дафной, потому что чувствовал силу. Возглавить восстание, подарить Эрелиму свободу и найти наконец хоть какой-то смысл в этих одинаковых и бесполезных днях. Она была надеждой на лучшее.

Оракул склонил голову, молча соглашаясь с его словами.

– Я не доверял Эстелле, пытался найти в ней Дафну, но чувствовал, что она другая. Что она… настоящая. – Илай улыбнулся. Почему-то он вспомнил, как они чуть не убили друг друга подушками в ее спальне в Кельфорде. – Она никогда не скрывала своих чувств и злости, которую испытывала, когда я… не очень хорошо с ней поступал из-за страха и вины. Эстелла будто заставила меня снова чувствовать. Спустя столько столетий.

Илай словно исповедовался. Стоял напротив Оракула и говорил то, что не мог сказать себе с возвращения из Бездны. Дагнар был единственным человеком, которому он доверил свою правду.

Илай знал Эстеллу уже много лет.

Не потомка Богини, а Эстеллу Солари – девушку, которая забрала его сердце после возвращения из Бездны. В один момент, несколько лет назад в Велоре, их пути пересеклись, и Илай стал за ней наблюдать. Она училась, взрослела, любила, приобретала и теряла, а он всегда был рядом, просто потому, что их судьбам было суждено сплестись.

Илай знал Эстеллу Солари уже давно. Но вышел из тени совсем недавно.

Когда до Илая дошла весть, что взорвали книжную лавку, в которой работала та девушка с серебристыми волосами, он сразу же вылетел в Велору. И через несколько дней ждал Эстеллу перед ее домом. Его сильно трясло, потому что он боялся. Боялся, что девушка, с которой он мечтал познакомиться, но никак не решался из-за того, что мог навлечь на нее неприятности, – погибла.