Крылья свободы - Эссес Дария. Страница 72
Голос был мелодичным, до странности добрым. Будто с ней говорила мать, которой у нее никогда не было. Будто обладательница этого голоса любила Эстеллу, как собственную дочь.
– Как такое возможно? – опешила Эстелла. – Я ведь была в катакомбах и…
– Моя корона перенесла тебя сюда. Это артефакт, который спрятал от ненужных глаз Сенат. Они не могут его уничтожить, но и подчинить себе не в силах. Думала, кто-то способен просто так лишить меня места в пантеоне и сделать человеком?
Душа Эстеллы металась. Она будто зависла в пространстве, будто затерялась во времени и не могла отличить, где правда, а где вымысел.
– Но зачем ты меня сюда перенесла? Что тебе нужно?
– Здесь находится печать Закона магического равновесия. Она заключена в самих Путях, которые захватил пантеон. Боги отдали Путям часть моей силы, закрепив ею печать и построив вокруг королевств стены. – Голос был до невозможности сладким, искусительным. Будто Дафна хотела втереться к ней в доверие. Но Эстелла чувствовала ее ложь. – Ты ведь хочешь разрушить их? Хочешь подарить Эрелиму свободу?
– Я знаю, что ты предала Альянс и решила захватить власть на континенте, – воскликнула душа Эстеллы. – Это ты управляла мной все это время и вторгалась в мой разум! Зачем тебе это нужно? Я не верю, что ты желаешь Эрелиму свободы!
– Ты моя кровь, Эстелла, и я хочу помочь тебе. Чтобы вернуть силу Путям, тебе нужно разрушить Закон магического равновесия и восполнить баланс сил. Отдать часть своей божественной силы, которая передалась от меня. Пути держатся здесь только благодаря печати. Когда ты ее разрушишь, сила Путей вернется в Эрелим, а стены падут.
– Я тебе не верю! Пути не могут вернуться, пока все семь Богов не отдадут им свои силы. Я не такая глупая, как ты думаешь. Сила одного божества не способна вернуть Пути континенту, потому что созданы они были шестерыми.
Эстелла могла поклясться, что услышала смешок.
– Ты не права, мой потомок.
– Как ты со мной связываешься, если стала человеком и умерла много веков назад?
– Меня нет в этом мире, Эстелла. И ни в каком другом. Но нас объединяет кровь и пророчество, поэтому я могу с тобой связываться. Я хочу помочь тебе добиться правосудия и свергнуть Богов.
– Нет! – прошипела она. – Я знаю, что ты лжешь. Ты не просто так вселялась в мой разум. Это из-за тебя пробудилась моя сила. Из-за тебя восстание подавили, из-за твоего предательства! Если бы не ты, Пылающие могли одержать победу!
– Такая же упрямая, как и я. Понимаю, почему Икара так тянет к тебе.
Мир замер.
– Что? – слабо прошептала Эстелла.
– Ах да, вы ведь называете его Илаем.
Нет.
Нет, нет, нет. Этого просто не может быть.
– Твой ненаглядный Илай, падший ангел, в которого ты влюбилась, был моим Икаром.
От столба света отделилась бестелесная фигура и поплыла в ее сторону. Эстелла пыталась отбежать, отползти, но здесь не было ее тела. Здесь была только душа, а тело осталось лежать на холодном золотом полу в катакомбах.
Дафна подплыла к ней и остановилась около кусочка ее души. Эстелла хотела кричать, рвать, метаться, но здесь ею завладела Дафна. Богиня проплыла сквозь ее душу и заставила подняться. Если бы Эстелла была жива, если бы ее тело было здесь, она бы плакала от боли и бессилия, что так остро чувствовала. Она ощущала, как сила Богини завладевает своим потомком, движет ею вперед, к Путям.
– Остановись! – кричала Эстелла во все горло. – ОСТАНОВИСЬ!
Но Дафна вела ее все ближе к Путям. Эстелла чувствовала их силу, чувствовала энергию Эрелима, которая хранится в этом месте.
На мгновение она остановилась перед столбом света. А затем протянула к нему руки.
И ее охватило пламя.
Яростное, жестокое пламя, которое сковало душу и разрывало ее на куски. Она рыдала, кусалась и выла, словно загнанный в угол зверек, но ничего не могла сделать. Из нее утекала ее сила и переходила Путям. Она не возвращала их Эрелиму, она обогащала их, разрывая печать равновесия, которая была создана силой Дафны.
А затем щелчок. Тихий, практически беззвучный щелчок в ее голове. Баланс нарушился.
И печать была снята.
Эстелла увидела воспоминания. Ее, Илая, Дафны. Воспоминания, которые она потеряла или о которых даже не знала. Они вернулись к ней вместе с силой, которую она выпустила.
И Эстелла поняла.
Если бы ее тело было здесь, его бы разорвала боль.
Скрюченное тело со сломанными крыльями лежало на выжженной огнем земле, а вокруг него разразился настоящий ад. Горячий красный песок засыпал глаза, дышать становилось труднее, а единственной мыслью, промелькнувшей в его сознании, была смерть. Падший ангел протяжно захрипел, перевернулся на спину, зацепив сломанные крылья, и посмотрел на алое небо.
Его тело била сильная дрожь, руки не хотели слушаться, а разум плыл после всех веществ, которым он не отказывал прошлую ночь в Бездне. Так проходили все долгие годы в низшем мире: грязный секс с дьяволицами, потасовки с демонами и другими падшими, подавление боли, а затем – пустота.
Он поднял испещренную черными символами ладонь и посмотрел сквозь нее на пылающее небо. Он не чувствовал эмоций, не чувствовал себя, будто его душа погибла давным-давно, а сейчас от него осталась лишь грязная, пропитанная злостью и порочностью оболочка.
Галлюцинация это или нет, но перед его лицом появился образ мужчины, который смотрел на него распахнувшимися карими глазами. Точнее, глазом, потому что другую половину лица скрывала черная повязка. Мужчина облегченно выдохнул и прошептал, склонившись над сломленным падшим ангелом:
– Я нашел тебя.
Он впервые видел этого мужчину. Незнакомец был облачен в черно-красные доспехи, а в руках держал окровавленный клинок. За его спиной развевались белоснежные крылья, и падший усмехнулся, когда в голове появилась очередная глупая мысль: «Серафим в Бездне? Очень интересно».
Мужчина протянул ему руку и произнес:
– Поднимись с колен, Икар.
А чуть позже падший ангел вспомнил свою жизнь до Бездны.
Маленькая девочка с серебристыми волосами сидела в небольшом парке и так громко плакала, что Илай поморщился. На вид ей было лет шесть: девочке заплели две косички, на которых болтались голубые бантики, коротенький джинсовый сарафан был облеплен грязью, будто она несколько часов ползала по парку на коленях. Она провела грязными руками по круглому личику и растерла землю по щекам. Когда девочка увидела слезы, перемешанные с грязью, она заплакала еще громче.
Падший наблюдал за ней с застывшим выражением лица, спрятавшись за деревьями, и слушал ее детские всхлипы. Когда она соскользнула с лавочки и села на колени, сердце падшего заныло, и он подошел к девочке.
– Чего ты так плачешь?
Она резко подняла голову и отшатнулась, прикрыв ладошкой рот.
– Ты кто? – прошептала слабым и охрипшим после рыданий голосом.
– Ангел.
Девочка окинула его испуганным взглядом и прошептала:
– Но у тебя черные крылья…
Падший улыбнулся, присаживаясь перед ней на колени.
– Чего ты плачешь? – повторил он свой вопрос как можно мягче.
– Я потеряла мистера Брокколи, – всхлипнула она, и падший ангел увидел, как ее глаза снова наполняются слезами.