«Вечер, проведённый в доме Блэка» и другие «чёрные» новеллы - Будрис (Бадрис) Альгис. Страница 15

Он нажал на акселератор; сбоку от машины проплывали электрические столбы, стоявшие редко и имевшие только один провод. Агент по продаже недвижимости предупредил их, что телефона не будет, и Малькольм тогда подумал, что это, пожалуй, было преимуществом; однако он совсем не оценил этого единственного провода, висящего между столбами.

Колеса машины глубоко проваливались по обе стороны от линии собачьих следов, которые служили ему ориентиром, как если бы он шел, следуя камешкам Мальчика-с-пальчика в лесу.

Несколькими сотнями метров дальше они заметили плакат в самом центре возвышенности:

«Добро пожаловать в „Морские берега“, совершенно новый развивающийся район Нью-Джерси!

Стоимость, начиная от 9.900 долларов!

Для бывших воинов никакой оплаты наличными!»

Отсюда перед ними расстилался треугольник земли примерно в пять гектаров, верхней своей частью упирающийся в воды Лауар Нью-Йорк Бей. Дорога перешла в неровную улицу, ведущую прямо к морю и заканчивающуюся тремя цементными тумбами, одна из которых обвалилась, оставив достаточно места, чтобы худо-бедно могла проехать машина. Дальше земля уходила к заливу, который северной своей стороной поднимался к Нью-Йорку, а противоположной стороной теряйся в Атлантическом океане.

Там и сям на этом участке дороги земля, выровненная с помощью бульдозера, была засажена деревцами сумаха. Вдоль улицы тянулись ряды больших квадратных ям; в некоторых из них был наполовину построен фундамент. Там и тут стояли недостроенные дома, остов которых был теперь перекошен.

На фоне этой общей разрухи в самом конце улицы, друг напротив друга, стояли два полностью отстроенных дома, судя по всему, по одному и тому же проекту. У одного из них был жалкий вид: земля вокруг дома была вскопана, но не засеяна газоном. Другой дом, стоявший на другой стороне улицы, был, напротив, в прекрасном состоянии. Покрашенный в серый цвет, он имел крышу из дранки, пропитанной битумом, и возвышался в центре великолепной лужайки, которую окружала решетчатая загородка примерно метр двадцать высотой. Декоративные ставни ослепительно белого цвета окаймляли высокие узкие окна. Перед домом ряд камней, покрашенных в белый цвет и имевших размер с человеческую голову, указывали границу нечто похожего на тротуар. Малькольм почувствовал себя приободренным.

— Ну вот мы и приехали, моя красавица, — сказал он Виржинии. — Я провез тебя, целой и невредимой, через заколдованный лес в эту мирную гавань!

— Замечательно, — согласилась Виржиния.

В то время как Малькольм ставил машину там, где должен был бы находиться тротуар перед домом, два красавца породы доберман-пинчер внезапно появились из-за серого дома, с другой стороны улицы, и остановились, как вкопанные, рядом с калиткой, чтобы рассмотреть вновь прибывших. Они не лаяли. Не было никакого движения за окном фасада и никто не вышел из дома. Собаки просто следили за Малькольмом, в то время как он шел по глинистой почве, отделявшей его от дома, снятого им внаем.

Дом был меблирован… то есть в нем были стулья и кресло в салоне, но не было дивана, металлический хромированный стол, покрытый пленкой под дерево, стоял ближе к кухне. Хотя одна из комнат была абсолютно пуста, в другой были кровать и комод. Малькольм быстро осмотрел дом, затем вернулся к машине, чтобы забрать вещи и продукты.

Качнув головой в сторону собак, он сказал Виржинии:

— Это — последняя новинка для украшения садов!

Он испытывал желание шутить, так как Виржиния упорно смотрела в другую сторону улицы.

Как и большинство людей, включая, конечно, и Виржинию, он хорошо знал, что доберман-пинчеры являются нервными и злыми собаками и что их надо остерегаться. Впрочем, главное, что он теперь знал, как ему заработать ту сумму денег, которую нужно заплатить агенту недвижимости.

— У них идеальная линия, потому что им отрезают хвост и уши, когда они еще щенки, — сказала Виржиния прежде чем взять пакет из бакалеи, который она привезла из дома.

Малькольм хлопнул крышкой багажника, закончив разгружать машину. Неподвижные до сих пор, собаки, казалось, восприняли это как сигнал. Синхронно развернувшись, они побежали рядом друг с другом за дом, где и исчезли.

Малькольм помог Виржинии разложить вещи в шкафах и в единственном комоде спальной комнаты. Это заняло у них несколько часов, и уже наступил вечер, когда Малькольм очутился у окна салона. То, что он увидел, заставило его застыть на месте. На четырех углах серого дома с другой стороны улицы зажглись прожектора. Их свет освещал весь участок. Какой-то калека двигался вдоль решетки, нагнув торс вперед, опираясь на костыли с двойной регулировкой, которые называют «английскими палками». В то время как Малькольм наблюдал за ним, человек с какой-то странной точностью в движениях повернул за угол решетки и продолжал двигаться параллельно улице. Глядя прямо перед собой, он продвигался вперед в одном и том же ритме, без малейших сбоев; перед ним, рядом друг с другом, шли две собаки. Казалось, никто из них не видел Малькольма.

Позже Виржиния подала холодное мясо в маленьком алькове, предназначенном для еды. Необходимость привести дом в порядок, казалось, укрепила ее дух.

— Честное слово, я думаю, что нам здесь будет очень хорошо, — сказал Малькольм. — А_ ты как считаешь?

— Я, — ответила она рассудительно, — мне будет хорошо там, где ты сможешь взять себя в руки.

Это был не совсем тот ответ, которого он ждал. В Нью-Йорке он был убежден, что это лето станет для него решающим и что через четыре месяца он вновь войдет в форму. Он представлял, что они с Виржинией снимут дом на берегу океана, в маленьком городе с муниципальной библиотекой, кинотеатром и другими развлечениями. Он испытал что-то вроде шока, узнав, как дорого стоит снять дом на лето и насколько заблаговременно это нужно делать. Когда последний агент по продаже недвижимости, которого они посетили, описал им этот дом, подчеркнув простоту жилища, Малькольм не колебался ни секунды. И Виржиния тоже, хотя рассчитывать на какие-либо развлечения было нечего. Она попросила уточнить расположение дома; и агент, крупный, седеющий мужчина с пеплом от сигарет на рубашке, ответил ей убежденно:

— Мадам Лоуренс, если вы ищете место, где ваш муж может спокойно работать, то, я думаю, что вы не найдете лучшего.

И Виржиния тотчас же согласилась. То, что он бросил агентство, мучило его жену, и это было понятно. А он хотел видеть ее счастливой и был уверен, что знал точно, чего Хотел. Он был уверен, что к концу лета ситуация поправится.

Виржиния в этот момент внимательно и напряженно смотрела на него. Малькольм стал искать что-нибудь, что могло бы ее заинтересовать и разрядить обстановку. Вспомнив о сцене, свидетелем которой он стал в начале вечера, он стал ей рассказывать о калеке и его собаках.

Виржиния приподняла брови:

— Ты помнишь, чтобы агент по недвижимому имуществу нам говорил о нем? — спросила она. — Я нет.

Роясь в памяти, Малькольм вспомнил, что агент упомянул сторожа, к которому они могут обращаться, если столкнутся с какой-нибудь проблемой. Тогда он не обратил на это внимания. Сейчас он подумал, что сторож очень может пригодиться, если вдруг потечет кран или случится короткое замыкание.

— Должно быть, это сторож, — сказал он.

— А…

— Кажется, я понял, в чем дело… Если бы некому было следить за всем, люди могли приезжать, селиться здесь и уносить с собой все, что им понравится…

— Да, конечно… Я думаю, что владельцы участка поселили его бесплатно, видимо, он с собаками следит за их домом.

— Но мне кажется, что он здесь уже давно, — заметил Малькольм. — Тот, кому пришла в голову мысль застраивать этот угол, рассчитывал на целое десятилетие. Я не представляю себе, чтобы кто-нибудь захотел жить здесь, если есть хоть минимальная возможность поселиться где-нибудь поближе к Нью-Йорку.

— То есть, он живет здесь постоянно, — прокомментировала Виржиния, ставя тарелку перед мужем.

Она взглянула через плечо Малькольма в направлении окна салона; ее глаза расширились, и инстинктивным жестом она подняла руку к декольте платья.