Свет чужого солнца - Кресс Нэнси (Ненси). Страница 32

— Я…

— Повторяю, Дахар: у м е н я . Но посмотри на своих братьев-легионеров, посмотри внимательно. Им не нравится эта эмблема у тебя на плече. Им очень не нравится новая угроза гедов. Ты сдерживаешь их своим авторитетом и уважительным обращением с этими чудовищами. Постарайся так же действовать и дальше.

«Уважение к чудовищам». Дахар уставился на расписанную стену. Цвета слишком кричащие. Кажется, Белазир разбирается в происходящем не лучше остальных.

Но вдруг она опять его удивила:

— Как ты думаешь, почему они дали нам новое оружие именно сейчас?

Вопрос всколыхнул сомнения Дахара.

— Мне тоже хотелось бы это знать, командующая.

— Странное совпадение. — Белазир слегка нахмурилась. — Требовать мира и давать новое оружие в один и тот же день. Запретить насилие и заставить джелийцев и делизийцев тренироваться вместе… Будь я гедом, я никогда бы так не поступила.

«Будь я гедом!» Дахар медленно произнес:

— Они думают не так, как мы.

— Это как же?

— Они более… умны.

— Что ты имеешь в виду? Разве не глупо давать людям в руки оружие, когда они готовы в любую минуту пустить его в ход?

Дахар внимательно разглядывал размалеванную стену.

— Иногда мне кажется, что они принимают в расчет только наш разум и никогда — эмоции. Обдумывают действие, но забывают о противодействии. Они похожи на воинов, которые непобедимы на тренировках, но неспособны воспользоваться своими преимуществами в настоящем сражении.

— Да, — кивнула Белазир. — Я это поняла. Но выбрать именно то время, когда делизийцы жаждали мести, — более чем странно. И они уже отомстили, — мрачно добавила она. — Но пора пресечь вражду. Ни один джелиец не должен мстить. Ни за сестру-легионера, убитую делизийцами, ни за тех двоих, убитых варваром.

— Варвар убил двоих?

Белазир рассказала ему о происшествии в коридоре проституток. Дахар презрительно усмехнулся.

— Я знал этих молодцев. Поговаривают, будто в Джеле их изгнали из легиона.

— Не удивлюсь, если это правда. — Белазир потерла рукой по лицу, словно хотела стереть следы усталости. — Распорядись похоронить этих двоих.

— Со всеми почестями?

Дахар понимал ее сомнения: командующая испытывала к ночным приключениям и проституткам ту же неприязнь, которую питала к ним каждая сестра-легионер. Этой неприязни Дахар никогда не понимал. Но Белазир думала и о том, какое впечатление произведет на легион бесславное погребение. Сестре-легионеру должны быть отданы все почести, и их не должно омрачить простое захоронение легионеров. К тому же насилие над проституткой нельзя считать позором — это просто жестокость, хотя и бессмысленная.

— Ни один из этих двоих не пользовался уважением в собственном легионе, — сказал Дахар. — Можно избежать торжеств, отказаться от ритуала, но и бесславными их похороны не будут. Похороним их по обычаю горожан.

Белазир кивнула. Он видел, чего ей стоило лишить даже самых недостойных легионеров почестей при погребении.

— А что делать с проституткой? — спросил лейтенант.

Лицо Белазир посуровело, и Дахар понял, что она думает о том, чего никогда не решится произнести вслух: ходил ли Дахар к СуСу и доставила ли она ему удовольствие? Ее всегда волновали интрижки между легионерами-мужчинами и проститутками.

— Пусть великан оставит ее себе, — решила командующая. — Две горожанки хотят занять ее место. Здесь проститутки не беременеют. Так что братьям-легионерам хватит. Я не хочу провоцировать чужака. Неясно даже, понимает ли он, что геды запретили убийства. К тому же он не делизиец, не враг. Пусть оставит СуСу себе. Мы стоим на клинке чести с гедами, и ни один джелиец не нарушит клятву.

Потом они занялись делами — поменяли распорядок тренировок и время караулов, обсудили все, что было известно о каждом легионере. То, что кто-то из них совершил убийство, несмотря на строгий приказ, потрясло Белазир; то, что ни один легионер не обрушил на убийцу клинок чести, обескураживало ее еще больше. Дахар видел, как ей хочется верить в то, что сапожника убил делизиец. Хочется, но нет оснований. Он тоже не мог в это поверить.

В коридоре любовница Белазир бросила на него мрачный взгляд. Дахар остановился и посмотрел ей в глаза. Девушка мгновенно опустила веки и отдала честь вскинутыми кулаками.

22

— Этой ночью с нами говорили стены Эр-Фроу, — обратился Дахар к Граксу.

Последние два дня люди мрачно молчали, потом принялись роптать, но стоило заговорить Дахару, все затихли. Вместо того, чтобы направиться к своему столику, лейтенант стоял во главе своих легионеров! Даже не оборачиваясь, он чувствовал их настороженность. Командир делизийцев тоже потихоньку выступил вперед и положил руку на оружие. Делизийка-стеклодув подняла голову.

Дахар ничего не видел. Он смотрел на Гракса.

— Ни один гед не выходил из Стены. Как вы узнали об убийстве? — спросил лейтенант.

— Здесь не вся обучаемая группа, — произнес Гракс. — Мы не начнем, пока не соберутся все.

Дахар встретился с гедом глазами. В комнате не хватало варвара и похищенной им проститутки. Эти двое не явятся, разве что за ними отправится сам гед. Парализующий лоскут — единственный способ доставить сюда белого великана. Неужели гед специально тянет время?

Но лейтенант ошибся. Они явились оба. Лицо СуСу опухло и расцвело синяками, напоминавшими о событиях прошедшей ночи. Девушка, потупившись, шла рука об руку с гигантом; на ее лице не осталось и следа краски, а черные волосы распущены. Как было принято у молоденьких невинных джелиек.

Откровенное платье проститутки заменила простая белая туника, неумело сшитая из целого куска полотна.

Лицо гиганта исказило бешенство. Он направился прямо к Дахару, который невольно попятился и мысленно проклял себя за трусость.

Все легионеры схватились за ножи. Дахар сделал им знак подождать, превозмог желание выхватить собственный клинок и прямо взглянул в глаза варвару. Ему показалось, что на него надвигается скала. Даже Гракс отпрянул от гиганта.

Даже Гракс!

Но великан, видимо, не собирался нападать. Он только гневно уставился на Дахара, и этот безмолвный гнев был страшнее любых слов. Щеку лейтенанта обдало жаром его дыхания. Выдержав паузу, варвар шагнул к Ладжариану, следующему по званию после Дахара, и опалил его белым огнем своей ярости.

Воин выдержал этот взгляд, сильно побледнел, но обнажить клинок не рискнул. Потом варвар прошел вдоль всего ряда легионеров и горожан, словно предупреждая.

Наконец гигант и СуСу уселись за стол в дальнем углу, но не напротив друг друга, а рядом. Никто не произнес ни слова. Неестественное молчание гиганта, подчеркнутое его бешенством, окутывало людей, словно ткань из прозрачного врофа.

Дахар повторил свой вопрос.

— Как вы узнали об убийстве сестры-легионера, если на ночь все геды удаляются в Стену?

— Геды узнали о втором убийстве в Эр-Фроу, — спокойно отвечал Гракс, — потому что нам сообщили об этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств. Люди Кома сами позаботятся об этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из города, и люди не получат награды.

— Кто вам сообщил?

— Гедам сообщили об убийстве. В Эр-Фроу больше не будет убийств. Люди Кома сами позаботятся об этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из города, и люди не получат награды, — заученно и монотонно повторил гед.

— Изгнание ждет только убийц или всех людей вообще? — уточнил лейтенант.

Эйрис шевельнулась.

— В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из города, и люди не получат награды.

— Ты не ответил ни на один мой вопрос. Кто сообщил гедам об убийстве?

Кто будет изгнан, если оно повторится?

— В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из города, и люди не получат награды.

Дахар понял: спрашивать геда — все равно что требовать ответа от Стены.

Лейтенант прищурился: сомнения, возникшие у него во время разговора с Белазир, вновь ожили. Геды, конечно, умнее людей, но это не значит, что они честнее…