Свет чужого солнца - Кресс Нэнси (Ненси). Страница 34

— Слишком далеко, Джехан.

— Знаю, знаю. — Джехан хмурилась все сильнее. Ее раздражали собственные мысли, которые в последнее время приходили ей в голову. Они преследовали ее с надоедливостью красных мух в сумерках Джелы, от которых не было спасения.

— Но, Талот, что заставляет Дахара идти на поводу у гедов?

— У одной сестры, с которой я тренировалась, был родной брат, — еще тише прошептала девушка. — Она рассказывала мне о нем. С ним было что-то не в порядке от рождения, а когда он стал взрослым, начались припадки. Во время этих припадков разум оставлял его, лицо становилось мертвым, и он падал на землю. Потом, правда, поднимался, но ничего не помнил. Ни один жрец-легионер не смог излечить юношу. Такая вот болезнь…

Джехан обдумала услышанное и возразила:

— Дахар не упал. Лицо его не сделалось мертвым. Он выглядел… Я не знаю, как он выглядел. Но у него не может быть такой болезни, иначе он никогда не поднялся бы так высоко. Ему бы просто не позволили стать легионером.

— В Джеле — нет. Но он чужеземец. Откуда мы знаем, что творится в тамошних легионах? К тому же он носит двойную спираль. Жрецы-легионеры вскрывают павших и пьют их кровь, а некоторые, говорят, даже умеют околдовывать при помощи снадобий. Может быть, чем-нибудь подобным он опоил и Белазир.

— Ты и вправду так думаешь?

— Откуда я знаю? Но красно-синие все со странностями. Разве ты не видела, как чудно Дахар смотрел на эту делизийку? Будто он… находился где-то в другом месте. Странно все это. Если двойная спираль может погрузить разум в транс…

Внезапно Джехан почувствовала неприязнь к подруге. Дахар — брат-легионер, лейтенант главнокомандующей, а Талот говорит о нем совсем без уважения. Кроме того, Джехан не верит в заклятия и трансы. Что за чушь!

Чепуха и то, будто Дахар глядел на Эйрис, а сам ее не видел. Уж под конец он определенно видел ее очень хорошо, почти как если бы…

— Замолчи! — крикнула девушка. — Забудь обо всем этом, Талот! Мы не имеем права обсуждать лейтенанта главнокомандующей.

Талот не ответила, только опустила голову. А Джехан, заметив седую прядь среди рыжих локонов подруги, вздохнула.

— В любом случае, — заявила Джехан, — никто не решится бросить Дахару вызов. Ну а если все-таки найдется такой смельчак и даже Белазир позволит поединок, Дахар разорвет его на куски.

— Интересно, как он оправдывается перед Белазир.

— Лейтенант не станет лгать главнокомандующей.

— Разве ей никогда никто не лгал?

— Только не первый лейтенант.

— Ты слишком доверяешь ему, сестричка, — снисходительно проговорила Талот.

— Я не хочу больше обсуждать это! — Джехан вскочила, схватила триболо и швырнула в цель. Снаряд описал высокую изящную дугу и угодил прямо в центр мишени.

23

СуСу сидела неподвижно. Голоса приближались. Она вжалась в небольшое углубление гигантского валуна. Раньше она не рисковала забираться в эту часть Эр-Фроу. Скала нависала над головой; перед скалой рос раскидистый куст, усеянный яркими красными цветами. В вельде СуСу никогда не видела таких цветов. Она сжалась в комок. Между кустом и скалой едва хватило места для ее щуплого тела. СуСу сидела в этом убежище с тех пор, как гигант оставил ее здесь, уходя на охоту. Неподвижность совсем не утомляла женщину. Она успокаивала почти так же, как тишина.

СуСу жила в комнате великана уже второй десятицикл, и темный мучительный голос ее больше ее преследовал. Они вели целомудренную жизнь.

Гигант не посягал на нее, не требовал ни слов, ни действий, и СуСу это устраивало. Она позволила своему разуму мирно качаться на волнах тепла и безопасности. Иногда ей казалось, что она утратила разум, что больше нет границы между ее телом и теплым воздухом, и серым полом комнаты, и цветами с дурманящим запахом, вроде тех, что сейчас перед ней. В такие минуты, если ее друг возвращался с охоты, из бань или еще откуда-нибудь, она недоуменно моргала, не в силах вспомнить, кто он и кто она и где они находятся. А когда вспоминала, то улыбалась его тревоге. Он всегда смотрел на нее снизу вверх; для чего великану приходилось наклоняться низко-низко.

СуСу проводила рукой по его белым волосам — единственный жест благодарности за то, что он охранял ее тишину.

Голоса послышались снова. Говорили мужчины, охотники-делизийцы. СуСу вдохнула поглубже. Возможно, ее и не заметят — делизийские солдаты не так зорки, как джелийские легионеры. И все же ее на мгновение охватила былая паника, правда, вскоре прошла, потому что неподалеку охотился защитник.

Большая белая стена между нею и всем, что могло спугнуть ее благословенную тишину.

Охотники остановились прямо возле куста. Сквозь завесу из цветов и листьев они казались двумя тенями.

— Сегодня останемся без дичи, Келовар.

— Пойдем дальше.

— Не стоит. Ее распугали. Послушай, как тихо. Кто-то, наверное, недавно тут побывал.

— Джелийцы, — процедил Келовар. Его интонация заставила СуСу крепко зажмурить глаза.

— Ты так думаешь?

— Надеюсь.

— А как же приказ Калида? — напомнил ему спутник после паузы.

— Ну?

— Ты нарушишь приказ командира?

— А ты?

— Нет, — протянул другой. — Командует Калид. И не важно, нравится нам это или нет. В Эр-Фроу больше не должно быть убийств.

— А если джелийцы нападут первыми? Ты что, не станешь защищаться?

— Конечно, стану. Но геды…

— Трусят-то джелийцы, а не геды.

— Да, но геды управляют городом.

— Всего лишь городом, — пренебрежительно бросил Келовар. Но за его пренебрежением СуСу почудился страх. Чужой страх царапнул сердце, словно когтями. Ей передался ужас, испытываемый этим человек, независимо от того, в какую тунику он рядился.

Загудела тетива арбалета.

— Есть! — воскликнул спутник Келовара, и одновременно раздался резкий писк раненого животного.

— Отличный выстрел.

— Щера прекрасно готовит мясо. Пообедаешь с нами?

— Лучше продай его мне, — вдруг попросил Келовар.

— Зачем?

— Даю два харбина.

— По рукам. Твою женщину надо задобрить перед тем, как уложить в постель?

— Нет… — буркнул Келовар. — То есть да.

Второй рассмеялся. СуСу открыла глаза. Тени начали было удаляться, как вдруг замерли на месте.

— Чтоб тебя…

— Опусти арбалет! — быстро сказал Келовар. — Не трогай его, и он оставит нас в покое. Он тут охотится.

СуСу подалась чуть вперед. Белый гигант вихрем мчался по поляне прямиком к скале. Делизиец потянулся за ножом, но Келовар перехватил его запястье.

— Не смей. Он убил двух джелийцев. Двух.

Гигант несся мимо охотников прямо к светлому валуну. Делизийцы растворились в лесу. Даже не взглянув на них, варвар с корнем выдернул цветущий куст. СуСу открыла глаза и увидела его взволнованное лицо. Он пристально смотрел на нее. Женщина улыбнулась. Великан сразу расслабился.

Он улыбнулся в ответ и бережно поднял ее худенькое тельце над вырванным кустом. Но не успел гигант опустить СуСу на землю, как его мышцы вновь напряглись. На лице застыла гримаса удивления, бесцветные глаза широко раскрылись и уставились в пространство. Потом он начал оседать на землю.

СуСу вскрикнула. Он неумолимо падал — словно рушилась скала. Минуту, которая показалась СуСу целым циклом, он лежал неподвижно, раскинув руки, его губы раскрылись, в уголках рта выступила розовая пена. Потом он вдруг начал метаться и корчиться. Ветви хлестали его по лицу. СуСу упала великану на грудь. Он дернулся и отшвырнул ее в сторону, словно куклу.

Девушка в ужасе бросилась на его могучее тело, крепко вцепилась, обхватив руками и ногами. Кровавая пена, льющаяся изо рта гиганта измазала ее растрепанные волосы. Он продолжал биться в припадке, и СуСу не могла удержать его. Он опять сбросил ее, и так дергался и метался, пока припадок, так внезапно начавшийся, столь же внезапно не кончился. Великан остался лежать неподвижно, но взгляд его снова стал осмысленным. Тяжело дыша, он с трудом сел, протянул руки и обнял девушку. Он не произнес ни слова, чтобы успокоить ее, и тишина — надежная и безопасная — опять вернула СуСу к жизни из тьмы ужаса, которая объяла ее во время припадка великана.