Профиль незнакомца - Уильямс Аманда Кайл. Страница 14

День был сухой, как и большинство здешних дней с тех пор, как началась трехлетняя засуха. Я слышала, что погодные условия меняются и к нам еще вернется дождь. Я знала, что должна больше переживать за наши деревья, за озеро Ланье, наш главный источник пресной воды в Атланте, обмелевшее на шестнадцать футов. Местные телевизионщики буквально задыхались от ужаса, рассказывая об этом. Каждый день газеты пичкали нас диаграммой, показывающей, насколько упал уровень озера и сколько времени осталось до того, как у нас кончится вода и мы начнем пожирать друг друга. Я же втихаря и весьма эгоистично наслаждалась засухой. Она означала, что я могу ездить на своей старой «Импале» с опущенным верхом.

Чувствуя на плечах жаркое солнце, я направилась к вращающимся дверям. Светилу пришлось изрядно потрудиться, чтобы пробиться сквозь утренний смог, но оно потрудилось на славу и теперь освещало фасад здания, ту сторону, что выходит на шоссе I‑85 и где располагается офис Ларри Куинна. Я вздохнула. Мне доводилось бывать в кабинете Ларри, когда солнце перемещалось на его сторону. Даже с кондиционером было практически невозможно охладить офисы со стеклянными стенами. Мы проводили встречи за его конференц-столом с потными волосами и закатав рукава рубашки. «Эй-Ти-энд-Ти», полевой офис Бюро в Атланте, множество врачей и юристов, а также отель «Марриотт» – все они называли этот офисный комплекс своим домом. Неподалеку располагались Экзекьютив-парк и район Друид-Хиллз, а в противоположном направлении тянулось шоссе Бьюфорд-хайвей – вне всяких сомнений, лучшее место для любителя аутентичной национальной кухни, какую только душа пожелает: многие мили корейских, малазийских, индийских, китайских, кубинских, перуанских ресторанчиков и забегаловок. Если вы можете это себе представить, если оно ходит, ползает, скользит, плавает, растет на деревьях или лианах, над или под землей, значит, кто-то на Бьюфордском шоссе кладет это в пикантный соус и делает из дерьма конфетку.

Кабинет Ларри Куинна находился на пятнадцатом этаже. Чтобы попасть туда, обычно нужно было совершить долгую поездку в набитом до отказа лифте, утром, в обед и в пять часов, но сегодня я быстренько втиснулась в промежуток между часами пик. На стойке регистрации сидел юридический секретарь Куинна, Дэнни, красивый парень лет двадцати пяти в вечных наушниках, чьи пальцы неизменно бегали по клавиатуре. Казалось, Дэнни мог делать дюжину дел одновременно, не теряя напрасно ни единой секунды. Он проводил сорок часов в неделю в офисе «Ларри Куинн энд ассошиэйтс», выполняя поручения сразу для трех адвокатов. Но по выходным Дэнни брился от щек до щиколоток, надевал что-нибудь облегающее и расхаживал, как модель на подиуме, в одном из клубов трансвеститов Атланты. Он был самой красивой женщиной из всех, каких я только видела.

– Доброе утро! Я дам Ларри знать, что ты здесь. Но он не в настроении.

– Что-то случилось?

Дэнни пожал плечами.

– Ты же знаешь Ларри, девочка, он может за пятнадцать секунд превратиться из весельчака в подлого ублюдка. К сожалению, этот подлый ублюдок околачивается здесь уже пару месяцев.

– Может, у него слишком тесные трусы, – прошептала я, и мы оба рассмеялись.

– Чему смеемся? – спросил Куинн из двери своего кабинета.

– Обычный девчачий треп, – сказал Дэнни. – Ты бы ничего не понял.

Куинну было слегка за сорок, но он мог сойти и за более молодого – пепельный блондин с южным акцентом, снискавший славу в Атланте своими дурацкими телевизионными рекламными роликами. Разводы, индивидуальный ущерб, проблемы с налогами. «Один звонок, и дело в шляпе». Практически все в городе узнавали Ларри. Куда бы я его ни сопровождала, редко обходилось без того, чтобы какой-нибудь придурок не выкрикнул «эй, Ларри», а затем, слово в слово принялся бы повторять его рекламный слоган.

– Дэнни, будь добр, принеси файл Боссермана. Спасибо, – сказал Куинн, и мы вошли в конференц-зал. Здесь были установлены вертикальные жалюзи, и было градусов на десять холоднее, чем в мой прошлый приход сюда. – Как насчет кофе или бутылочки воды, Кей?

– Спасибо, не надо. Ты сам в порядке? – Обычно Ларри был весельчак, много шутил, в его карих глазах мелькал озорной огонек. Но сегодня ему явно было не до веселья.

Он открыл бутылку с водой, сел и разгладил лиловый галстук.

– Это заметно, да? Рынок захлебнулся. Я получил крепкий удар. Но пойми меня правильно: со мной все будет в порядке. Однако у меня нет ни одной гребаной вещи, которая стоила хотя бы половину своей стоимости. Понимаешь, что я имею в виду?

– Все знают, что ты имеешь в виду. – Дэнни вручил Ларри папку и, уходя, тихо закрыл дверь. Ларри бросил на нее взгляд.

– Итак, позиция истицы такова. Она едет в один из центров лазерной косметологии на Юго-Востоке, чтобы удалить на верхней губе волосы. Отвечающий за эту процедуру техник использует оборудование неправильно, устанавливает слишком высокие настройки, какие обычно предназначены для менее чувствительных областей, например для ног. В результате у нее на верхней губе ожоги второй и третьей степени.

Я передернулась.

– Значит, теперь ее усы сожжены?

Фирменная улыбка Ларри растянулась на его лице впервые за сегодняшний день.

– Клянусь Иисусом, Кей, теперь она похожа на моего дядю Эрла.

Мы позволили себе пару мгновений позлорадствовать по поводу несчастья его клиентки. Конечно, это нехорошо с нашей стороны, но уж очень смешно.

– Вам нужна история этого лечебного центра и инфа на техника, верно?

Ларри кивнул.

– Жалобы. И в какой именно форме. И фигурировал ли этот тип в какой-либо из них. Заявления пострадавших, судебные протоколы и любые мировые соглашения, какие только сможешь нарыть. Дэнни сделал для тебя копии.

Когда я вышла из его офиса, Куинн пялился в свой мобильный телефон. Я отлично себя чувствовала с папкой под мышкой. Для разнообразия это было нечто относительно интересное и с огромным количеством оплачиваемых часов.

Когда я вошла, Нил сидел за компьютером в своей обычной позе. На столе для совещаний, где мы иногда работали и сидели с клиентами, я увидела большую корзину с фруктами. Но именно там мы обычно ели и общались, а иногда раскладывали пазлы. Нил был мастер собирать пазлы. Он мог заметить нужный элемент в огромной горе фрагментов. Думаю, его мозг имеет форму, похожую на штат Техас.

– Что это? – глупо спросила я. Нил не стал отвечать. Я отодвинула апельсин сацума и нашла открытку. Из плотного картона, с тиснением, явно дорогая, со словами благодарности за работу, которая была завершена к их взаимному удовлетворению. Внизу подпись – Маргарет Хейз. Моя первая крупная клиентка, а теперь мой самый престижный источник рекомендаций. Ряд юридических фирм и корпоративных агентств по подбору персонала пользовались теперь моими услугами исключительно благодаря вескому слову труднодоступной рекомендации от «Гусман, Смит, Олдридж и Хейз».

Боюсь, что скоро мне придется нанять помощника. Для долгих часов слежки требовалась еще пара глаз и ушей. Кто-то, кто пичкал бы себя сахаром и кофеином, чтобы не заснуть, и прослушивал дрянные аудиокниги. Кто-то, кто взял бы на себя поручения, исследовал и составлял графики дел. Кто-то, кто был бы любезен с новыми клиентами, когда те звонят, что сейчас бывает не всегда. Я опасалась привлекать нового человека в свой бизнес и в свою жизнь. Менять что-то как минимум неудобно.

Я покопалась в корзине с фруктами в поисках чего-то такого, что мне хотелось бы съесть.

– Неужели люди действительно едят эту дрянь? – Я предпочла бы пакет пончиков «Криспи кримс». – Вот уроды, – пробормотала я и сообщила Нилу, что корзина – подарок из офиса Маргарет Хейз.

– Вот почему ты детектив, – обиженно буркнул он.

Ну вот, думала я, очередной денек дурного настроения. Нил порой бывал капризным мелким ублюдком. С другой стороны, меня вечно тянуло ко всяким мелким ублюдкам.

Я села за стол, подняла трубку и услышала пульсирующий гудок. Проверила сообщения: моя голосовая почта была забита под завязку. Нил не принимает голосовые сообщения – он просто перекидывает те, которые ему неинтересны, в мой почтовый ящик.