Ужасная поездка - Бирчон Л. А.. Страница 10

* * *

Тем временем на другом конце стола профессор Слива и преподобный Грин зачарованно смотрят на Джесс, которая увлеченно ковыряется в еде. Небольшая стена из жареного картофеля, пастернака и моркови была сдвинута к одному краю ее тарелки, образуя запретную зону для углеводов.

«… и дело в том, что именно эта компания заботилась о нем на протяжении всей пандемии, понимаете? Я имею в виду, что его менеджер начал процесс — план улучшения, как мы его называем, но на самом деле это просто куча препятствий, чтобы вызвать дисциплинарное взыскание, — но это было раньше. Он был первым, кто ушел в отпуск, и можно подумать, что он будет благодарен. Но нет, он вернулся, и проблемы стали еще серьезнее, потому что теперь у него проблемы с уходом за ребенком. Конечно, мы гордимся тем, что являемся работодателем, ориентированным на родителей, что является отличным пиаром и все такое, но это создало нам небольшую проблему. Видите ли, его ребенок плохо себя чувствует — какое-то заболевание костей или что-то в этом роде, — и было бы плохо выглядеть, если бы мы просто уволили его отца без чего-то действительно ясного. Ну, мы подумали, что нас обманули. Но потом, в декабре, мы обнаружили, что он использовал свою рабочую кредитную карту для оплаты медицинского обслуживания крошечного Тима. И это уже грубая халатность, не так ли? Убрали его из зарплаты к Рождеству, и удачи ему в попытках оплатить трибунал. Счастливого, черт возьми, Рождества, подумали мы! Конечно, все это конфиденциально».

«Какая вольность, после всего, что вы для него сделали», — говорит профессор Плам. Молодежь в наши дни так чертовски права. Думают, что им обязаны дать работу».

«Радует, что я индивидуальный предприниматель», — говорит преподобный Грин. У меня бы сердце разорвалось, если бы кто-то сделал мне такую подлянку. Мне нужно, чтобы люди были со мной откровенны, знаете ли. Так что здесь только я, и это меня вполне устраивает. Хотя я бы не отказался, чтобы кто-то вел мои счета».

«В том-то и дело, что в малом бизнесе приходится быть универсалом». Профессор берет бутылку красного и наполняет бокал Джесс. Он подносит бутылку к свету, чтобы оценить, сколько осталось, а затем выливает остатки и наполняет ее стакан почти до краев.

Обычно я не пью красное, — хихикает Джесс. Только когда очень холодно, как сейчас. У меня ужасно красные губы. Неужели я…? Она показывает на свои почерневшие губы.

«Не то чтобы я заметил», — говорит преподобный Грин.

И тут она замечает, что у него самые пленительные серо-зеленые глаза. Их цвет словно меняется на свету, как внутренняя поверхность раковины. Его высокие скулы отбрасывают глубокие, грубые тени, а щетина темнит его фонарную челюсть. Он — громадный мужчина, широкоплечий, с толстыми руками, стягивающими его рясу у бицепсов, и руками, которые делают все, к чему он прикасается, похожим на детскую игрушку. Но глаза у него мягкие, умные и сострадательные. Он ей не по вкусу, но, как сказал бы Стив, разнообразие — это приправа к жизни…

«Хороший аппетит у вашего парня», — говорит профессор Плам.

Он, конечно, умеет откладывать. Иногда кажется, что у него полые ноги».

Принести вам еще? Профессор смотрит на тарелку Джесс: мясо исчезло, но все остальное осталось почти нетронутым.

Я не могу, — говорит она. Не хочу, чтобы в итоге получился большой и раздутый».

Глупости, — весело отвечает профессор Плам. Вам нужно немного мяса, чтобы не замерзнуть этой зимой. Тебе ведь нравятся дьяволы на лошадях, не так ли? Давай я принесу тебе еще.

Можно мне еще капусты, пока вы не спите? Я имею в виду кусочки бекона, может быть, меньше ростков». Профессор уходит на другой конец стола, оставляя ее с преподобным Грином. Что ж, думаю, никто не соблюдает диету в декабре.

Я предпочитаю иметь что-то, за что можно ухватиться, — говорит он. Его голос низкий и глубокий, почти мурлыкающий. Эти слова предназначены только для ее ушей.

Джесс подносит бокал к губам и смотрит на него поверх ободка. На его губах играет легкая улыбка, и она замечает, что губы у него пухленькие и покусанные. Он по-мальчишески смотрит на нее, и она чувствует, что ее щеки вспыхивают.

* * *

Тем временем Ниш и Эффи были предоставлены сами себе.

«Как вам брокколи? говорит Ниш.

Как ты не волнуешься? Эффи шепчет в ответ.

Ниш подавляет собственное беспокойство. «Это не то, что я планировал, но все могло быть и хуже. По крайней мере, мы не застряли в автобусе».

Если бы вы хотели завоевать доверие толпы незнакомцев, вы бы не стали угощать их выпивкой, едой и…

«Флирт? Может, жители деревни не хотят быть одинокими в это Рождество? Не стоит зацикливаться на этой теме, думает он. Что бы они ни чувствовали, теперь они здесь застряли. Так что лучше играть вежливо. «Ну, как тебе брокколи?

Давненько я не ела овощей, которые не нужно жевать. Эффи слегка нажимает вилкой на соцветие. Он распадается, как одуванчик на сильном ветру.

«И это та штука, которую вы нанесли бы, если бы у вас были какие-то зловещие скрытые мотивы? Ниш шепчет, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы Эффи перестала волноваться. Что за еду готовят в вашем затворничестве?

«Честно говоря, кто знает? Я впервые на нем».

Как долго вы… не принимали его?

Тридцать девять дней. Эффи невесело усмехнулась. Сорок за пару часов. Я вроде как думал, что дальше будет лучше. Первая неделя будет тяжелой, но вторая будет лучше. Что со временем будет становиться все легче и легче, пока это не перестанет быть проблемой. Но, знаете, так не бывает. И вот я здесь, застрял в канун Рождества в пабе, где только можно».

«Надо признать, что у судьбы злобное чувство юмора», — говорит Ниш. Что заставило вас бросить пить? Я имею в виду, я не хочу лезть не в свое дело. Только скажите, чтобы я отвалил, если это не мое дело».

Эффи произносит начало нескольких прерванных фраз. Она берет вилку и начинает расчленять очередной соцветие. Ниш думает, что перегнул палку, но тут она начинает говорить. Мне бы хотелось сказать, что я заметила, что что-то не так, ну, знаете, множество мелочей, которые складываются в один момент откровения. Не знаю, может, они и были, но я их пропустил. Я бы хотела, чтобы это было не так…

«Больно?»

«Унизительно». Эффи глубоко вдыхает, прежде чем продолжить. Проснувшись однажды утром, я разорвала свою жизнь на части. Моя комната была разгромлена, мои соседи дали мне неделю на то, чтобы съехать, мой телефон был полон сообщений от друзей, которые говорили мне, что меня нельзя простить. Позже в тот же день меня официально предупредили на работе. Как будто все рухнуло в один момент. И знаете, что самое страшное?

Ниш не знает, что сказать. Он представлял, как она просыпается с убийственным похмельем или смотрит на банковскую выписку и думает, что пора завязывать.

Я ничего не помнил. Я позвонила своей старшей подруге и спросила ее, что случилось. Она была в таком ужасе от того, что я даже не помню, что именно я сделала, что просто сказала, что мне нужна помощь, и повесила трубку. С тех пор она не отвечает на мои звонки. И вот я здесь, пытаюсь выкарабкаться с самого дна».

Чувак, мне очень жаль. Со временем станет легче».

В глазах Эффи такая глубокая печаль и боль, даже когда она улыбается ему. Ниш понимает, что его слова не более чем холодное утешение.

Говорят, что зависимость никогда не проходит. Вы всегда находитесь в процессе выздоровления, и только один плохой день отделяет вас от срыва и необходимости начинать все сначала. Вы просто учитесь заменять другими вещами те пробелы, которые алкоголь оставляет в вашей жизни. Сейчас алкоголь ассоциируется у меня с завершением недели, встречей с друзьями, наградой за достижения, лакомством, когда мне плохо, утешением в плохой день, расслаблением вечером, походом в кино, ужином… Он не просто вплелся в мою жизнь, он стал ее тканью. Она стала частью всего, и теперь там, где раньше был напиток, просто вакуум. Но я постоянно напоминаю себе о том чувстве, когда просыпаешься и все рушится. Именно с этим я должен ассоциировать алкоголь».