Порочное обещание (ЛП) - Джеймс М. Р.. Страница 24

Я все еще не оправилась от бумажной волокиты. В конце концов, ни в чем из этого не было ничего такого, о чем я могла бы найти повод для спора. Часть брачного соглашения о детях беспокоила меня, но, как указал Лука, поскольку я настаивала на том, что останусь девственницей, о чем было беспокоиться? И даже если я изменила свое мнение, или он изменил свое и форсировал проблему, действительно ли я хотела бы иметь от него ребенка? Или я хотела бы решить эту конкретную проблему как можно скорее? Я никогда не думала, что это будет то, о чем я даже подумаю. Но мысль о том, чтобы подарить Луке ребенка, вызывает у меня дрожь, и не очень приятную. Я не могу представить, как воспитываю ребенка в этой жизни, в конце концов, мой отец надеялся, что я избегу этого именно по этой причине. Тем больше причин держаться подальше от его постели, говорю я себе, проводя пальцами по шелковой рубашке. Если я не пересплю с ним, это даже не будет возможным. В остальном это просто стандартные добрачные соглашения, ничего такого, чего я не ожидала, и ничего такого, с чем я не согласна. Мне не нужны ни деньги Луки, ни его собственность. Я даже не хочу этого брака, а он ясно дал понять, что выхода нет. И если мне удастся воспользоваться крошечной лазейкой, которую, как мне кажется, я нашла, я не остановлюсь, чтобы попытаться отобрать половину его имущества в суде.

Я буду бежать, спасая свою жизнь.

— Мистер Романо очень настаивал, чтобы вы выбрали все, что вам понравится, — говорит мне чопорная блондинка, стоящая в стороне. Спальня, в которой мы находимся, больше похожа на гостиничный люкс, с массивной кроватью размера "king-size", шкафом, комодом и гардеробной, а также камином с двумя креслами-подголовниками перед ним. Я еще даже не исследовала ванную комнату, но, взглянув на нее мельком, поняла, что она такая же большая, как вся моя спальня в моей собственной квартире.

Воспоминание о моей комнате вызывает у меня приступ грусти. Я хочу вернуться, но я никогда не смогу этого сделать. Я даже не знаю, смогу ли я убедить Луку забрать некоторые из моих вещей, и стоит ли мне вообще пытаться. Мне доставляло некоторое удовольствие раздражать его и видеть, на сколько его кнопок я могу нажать, прежде чем он взорвется, но его реакция сегодня днем сказала мне, что я почти довела его до предела. Я не могу позволить себе быть мелочной и незрелой, как бы мне этого ни хотелось. Мне придется научиться играть в эту игру его способом, если я хочу выжить.

Я почти уверена, что добилась от него всех уступок, на которые собираюсь идти еще долгое время.

Передо мной разложены одежда, обувь и украшения на тысячи и тысячи долларов, но я не могу испытывать от этого никакой радости. Думаю, Анастасия пускала бы слюни от этого, проводя рукой по длинному вечернему платью из черного бархата. Оно прекрасно, но все, о чем я могу думать, это то, что это способ Луки одновременно успокаивать меня и контролировать, наряжая меня как красивую куклу, чтобы брать, когда я ему нужна, и убирать с глаз долой, когда я ему не нужна.

Разве ты не этого хочешь? Я ругаю себя. Если из этого нет выхода, а ясно, что его нет, разве я не должна хотеть иметь как можно меньше общего с Лукой после нашей свадьбы? Я смотрю вниз на кольцо у себя на пальце, ослепительно сверкающее. Ежедневное напоминание о том, с кем я связана на всю оставшуюся жизнь. От него никуда не деться, даже когда я одна.

Изящная блондинка по большей части молчит, пока я примеряю одежду и выбираю предметы. К счастью, вкусы Луки схожи с моими, простые и элегантные, и, если бы ситуация была другой, я могла бы наслаждаться свободой выбора того, что мне нравится. В итоге у меня получается несколько пар дизайнерских джинсов, горсть шелковых и льняных топов и стопка футболок, которые, вероятно, стоят дороже, чем когда-либо должна стоить футболка, несколько легких сарафанов и туфель к ним, балетки и каблуки. Также есть снаряжение для тренировок, все брендовое и дорогое, и я беру вещи, не обращая особого внимания. Для меня штаны для йоги, это штаны для йоги, независимо от того, откуда они берутся. Сложнее всего выбрать вечерние платья, они напоминают мне о том, что Лука сказал мне ранее, что мне придется посещать мероприятия и гала-концерты с ним в качестве его идеальной, счастливой, сияющей жены. Воплощение хорошего и любящего брака. Но я также помню, что он сказал мне, что надеялся, что мы в основном забудем друг друга, и это заставляет меня думать, что таких может быть немного. Я могу только надеяться, что это так.

Я стараюсь избегать украшений, я даже представить себе не могу, на какую крупную сумму я уже набрала, и даже мой мелочный инстинкт потратить как можно больше денег Луки не в состоянии преодолеть бережливость, которая прививалась мне всю мою жизнь.

— Мистер Романо настаивает, — говорит блондинка, пододвигая ко мне поднос с бриллиантовыми серьгами, и я вздыхаю.

В конце концов я выбираю несколько комплектов, по одному в желтом, розовом и белом золоте, и пару маленьких серебряных обручей. Симпатичный браслет-манжета из розового золота, усыпанный бриллиантами, и подходящее к нему коктейльное кольцо привлекают мое внимание, но я неохотно отталкиваю их.

— А для медового месяца? — Женщина вытаскивает другую вешалку для одежды, на этой полно шелка, атласа и кружев, предметов нижнего белья, одновременно невинных и провокационных, и я чувствую, что краснею ярко-красным.

— В этом нет необходимости, — быстро говорю я.

Она хмурится.

— Конечно же, ты хочешь что-нибудь красивое, по крайней мере, для своей первой брачной ночи? Мистер Романо…

— Мистер Романо не имеет никакого отношения к моему нижнему белью, уверяю тебя, — твердо говорю я ей. Выражение ее лица совершенно растерянное, но я игнорирую это. Возможно, после этого мне всю оставшуюся жизнь придется изображать счастливую, удовлетворенную невесту, но я отказываюсь выбирать белье, которое никогда не надену, для жениха, с которым никогда не буду спать. Это заходит слишком далеко.

— Думаю, с меня хватит, — твердо говорю я. — Скажи мистеру Романо, если он спросит, что я очень благодарна, но я также устала. Для меня это все, на сегодня.

— Очень хорошо, мисс Ферретти.

Когда женщина и ее обширная коллекция покупок уходят, я падаю навзничь на кровать среди всей этой одежды. Все мое тело болит от вчерашних событий, недолгого сна, свернувшись калачиком на диване, и напряжения. Я открываю один глаз и вижу дверь ванной, и, несмотря на мое упрямое желание ничем не наслаждаться в этом месте, я не могу не поддаться мысли о горячей ванне. Мои мышцы кричат на меня.

Сама ванная комната поражает воображение. Плитка с подогревом, что я обнаруживаю, как только переступаю порог комнаты босиком, и она такая же массивная, как я и предполагала. Стойка тянется почти вдоль одной стены, с двойными раковинами и огромным зеркалом со встроенной подсветкой по всему периметру. Душевая кабина отделена от ванны керамогранитом и насадками для душа с дождевой водой с обеих сторон, а в ванне установлены гидромассажные форсунки. Мне требуется всего секунда, чтобы открыть один из лакированных черных выдвижных ящиков и найти пакетики с ароматической солью для ванн и ампулы с маслом для ванн, а под раковиной — литровые банки. Остальные ящики пусты, они просто ждут, когда кто-нибудь заполнит их своими вещами.

— Конечно, здесь нет ничего личного, — сухо думаю я, включая воду в ванне. Лука не похож на парня, который зовет девушку на второе свидание или позволяет ей оставить зубную щетку или губную помаду. Все в этом гостевом номере тщательно продумано, несомненно, кем-то другим, для любого гостя, который у него может быть. И я уверена, что девочки здесь не остаются. Они, вероятно, даже не остаются на ночь. Он, наверное, трахает их и просто вызывает такси, и они благодарят его за это.

Я не совсем уверена, почему мне так горько из-за этого. Честно говоря, я должна быть благодарна. Чем больше он занят в своей постели, тем меньше у меня проблем с тем, чтобы держать его подальше от моей. И я ни на секунду не верю, что Лука — мужчина, которому не хватает женского общества, даже если бы он не хвастался этим. Но точно так же, как моя кожа словно наэлектризована каждый раз, когда он нависает надо мной, мысль о другой женщине в его постели заставляет мой желудок сжиматься от беспокойства.