Порочное обещание (ЛП) - Джеймс М. Р.. Страница 25

Ревность. Это странное чувство, испытывать к человеку, который, по сути, мой похититель. Это просто потому, что ты выходишь за него замуж, говорю я себе, погружаясь в ванну с ароматом ванили и подавляя стон удовольствия, когда горячая вода омывает мое тело. Ты просто чувствуешь себя обязанной ревновать к другим женщинам в постели своего мужа. Но это никогда не изменится. Все, что ты можешь сделать, это держаться подальше от этого самостоятельно и смотреть в другую сторону. Лука ясно дал понять, что ожидает, что ему будет позволено делать все, что он захочет.

Был ли мой отец таким? Впервые я позволяю себе задуматься о его браке с моей матерью. Я не могу поверить, что он когда-либо был ей неверен. Я помню, как он смотрел на нее, как они украдкой целовались, когда думали, что я не смотрю, как он всегда касался ее талии, проходя мимо, даже после многих лет брака. Я знаю, что он любил ее. Но верность? Теперь я не так уверена.

Ясно, что мой отец жил жизнью, о которой я никогда не знала. Об этом я всегда знала, но никогда не представляла себе такого. И я бы никогда не подумала, что он способен пообещать меня такому человеку, как Лука. Знал ли он, какой будет альтернатива, если я откажусь? Знал ли он, что я буду загнана в угол подобным образом? И если он это делал, то дал ли обещание, потому что боялся, что Росси убьет меня?

Я закрываю глаза, погружаясь глубже в ванну. Я так многого не знаю, так много вопросов осталось без ответа, и Лука, кажется, не склонен давать мне ни один из этих ответов. Я знаю, что он надеется, что я буду кроткой и молчаливой после нашей свадьбы, что я перестану бороться с ним и задавать вопросы. Но я провела всю свою жизнь, будучи кроткой и тихой, стараясь не попадаться на глаза, и это не сработало. Это всего лишь привело меня сюда, заставило вступить в брак, которого я не хочу, вся моя жизнь была перечеркнута за одну ночь.

Я сжимаю губы, вдыхая ванильный аромат воды.

Возможно, просто пришло время попробовать что-то новое.

ЛУКА

Документы подписаны. Кольцо на пальце Софии. У Кармен есть все ее инструкции, чтобы привести в движение церемонию и прием в субботу. Отец Донахью неохотно согласился встретиться с Софией для конфирмации, несмотря на то, насколько “все это нерегулярно”.

Я должен чувствовать удовлетворение. Даже довольный тем, что вопрос был решен, несмотря на сдержанность Софии, и что все становится на свои места. Вместо этого, когда я сижу на заднем сиденье своего автомобиля и еду на встречу с Доном Росси, я чувствую себя более взволнованным, чем когда-либо. Я должен был быть тем, кто контролирует все это. Тем, кто отдает приказы, рассказывая Софии, как все будет происходить. И все же каким-то образом моей прекрасной будущей жене удалось заставить меня почувствовать, что в конце концов, несмотря на всю бумажную волокиту и все требования и ограничения, которые я на нее наложил, она одержала верх.

Конечно же, я не чувствую себя так только потому, что она сказала мне, что я не могу ее трахнуть?

Я никогда раньше не зацикливался на какой-то конкретной женщине. Я сам потерял девственность в пятнадцать лет, и с тех пор я счастливо трахаюсь по всему Манхэттену, сначала с первокурсницами в моей частной средней школе, а затем, как только я закончил, ну…я трахаюсь по всему остальному городу. Я ни разу ни о ком из них не подумал, за исключением пары светловолосых близнецов, которые по сей день являются единственными женщинами, которым я когда-либо звонил дважды. В свою защиту скажу, что это был первый раз, когда мне сосали член две женщины одновременно.

Может быть, мне просто не нравится, когда мне говорят, что я могу иметь, а чего нет. Это предположение ничуть не хуже любого другого. Но все, что я знаю, это то, что мне нужно с этим смириться. У меня может быть практически любая женщина, которую я захочу, так почему же меня так сильно пугает, что эта девушка упрямо отказывается подчиниться?

Я знаю, где я хотел бы ее согнуть… прямо через колено, когда она в следующий раз откроет рот, чтобы поспорить со мной. Мысль приходит из ниоткуда… черт возьми, не думаю, что я вообще когда-либо делал это с женщиной раньше. Нескольких из них я привязал к своей кровати, парочке завязал глаза, и был тот единственный секс втроем, в котором было немного шоколада и горячего воска, но в остальном мои сексуальные подвиги остались в основном ванильными. Большинство женщин достаточно возбуждены моей привлекательной внешностью и деньгами, чтобы не нуждаться ни в чем другом, чтобы намокнуть. Но что-то в Софии заставляет меня хотеть делать с ней то, о чем я никогда даже не мечтал. Она заставляет меня терять контроль над своими эмоциями совершенно незнакомым мне способом, и она делает меня тверже, чем я когда-либо был в своей жизни. Все это по отдельности — отличные причины держаться от нее как можно дальше. Все это вместе, говорит мне, что она — бомба замедленного действия, готовая взорваться и разнести мою тщательно выстроенную жизнь на куски.

День, когда я смогу поселить ее в ее собственной квартире и увести из своей, не может наступить достаточно быстро.

Франко, и Дон Росси ждут меня в его кабинете, и Франко встает, как только я переступаю порог, с дерьмовой ухмылкой на лице.

— Лука! — С энтузиазмом приветствует он меня, хлопая по плечу, когда я направляюсь к столу. — Я думал, что буду первым, кто женится.

— Не втирай это, — рычу я, опускаясь в одно из кожаных кресел перед Росси. — Девчонка Ферретти уже отняла у меня пять лет жизни, а сейчас даже не время обеда.

— Звучит захватывающе. — Франко подмигивает мне. — Катерина…

Росси прочищает горло, бросая на Франко взгляд, который говорит ему, что ему, вероятно, не следует выпускать из своих уст любое замечание, которое он собирался сделать в отношении дочери Дона. Франко краснеет до корней своих рыжих волос, опускаясь на стул рядом со мной, не говоря больше ни слова.

Я бросаю взгляд на своего друга. Он всегда был более экстравертом из нас двоих, вероятно потому, что ему пришлось многое преодолеть, чтобы занять какое-либо положение в семье. Его отец был состоявшимся человеком при Росси, не человеком высокого ранга, но человеком, которому Росси доверял настолько, что мы с Франко росли вместе. Но благодаря рыжим волосам Франко, бледной веснушчатой коже и зеленым глазам, еще более ярким, чем у меня, его детство сопровождалось множеством слухов и сплетен. Он родился примерно через девять месяцев после того, как глава бостонской ирландской семьи вместе с горсткой своих людей приехал его навестить. Тогда я едва вылез из духовки, но все слышали историю о том, как черноволосый и темноглазый отец Франко, едва взглянув на своего новорожденного сына, потребовал тест на отцовство.

Результаты показали, что Франко, несмотря на его необычный цвет кожи, был таким же итальянцем, как и хорошая болоньезе. Но все же слухи продолжались, и начальная школа для Франко началась плачевно. Он потратил приличное количество времени, подвергаясь издевательствам, избиениям, у него крали обед, и он слышал, как его мать называли “шлюхой, любящей трилистник”, прежде чем перешел в седьмой класс и сумел подружиться со мной. Честно говоря, я не помню, из-за чего мы сблизились. Возможно, это были бейсбольные карточки, или это могла быть общая признательность за то, что Энджи Греко была первой девочкой в нашем классе, у которой появилась грудь. Но как только мы стали друзьями, не было ни малейшего шанса, что кто-то тронет его пальцем. Это принесло мне его лояльность, которая с лихвой окупилась за эти годы, и теперь Франко был щедро вознагражден дочерью дона и местом по правую руку от меня, когда я унаследую кресло Росси. У него все получилось очень хорошо, и я знаю, что он благодарен.

Вот какие союзы приходится заключать. Это то, как наши семьи ведут дела на протяжении веков, как мы удерживали ирландцев и русских от захвата власти, как мы удерживали свое место в войнах мафии на протяжении десятилетий. Мы проигрывали сражения, но, в конце концов, мы выиграли войну. И пока воцарился мир.