Порочное обещание (ЛП) - Джеймс М. Р.. Страница 28

Я знаю, что он пытается шокировать меня, заставить отступить. Вместо этого я смотрю на него, сохраняя свое лицо спокойным и ничего не выражающим.

— Неужели у тебя нет ничего более креативного, чем это?

Лука поджимает губы.

— Ты права, — наконец говорит он. — Иногда я привожу домой двоих. Если выходные выдаются исключительно хорошими, может быть, даже троих.

— Никто не может удовлетворить трех женщин одновременно.

— Ты права и в этом тоже. — Улыбка расплывается по лицу Луки. — Но две из них могут развлекать друг друга, пока я трахаюсь с другой. А затем я перехожу к следующей. — Он все еще слишком близко, нависает надо мной в свете из окна. — Ты можешь себе это представить, София? Три красивые женщины в постели со мной, все мы голые, прижатые друг к другу. Ты когда-нибудь слышала, чтобы две женщины кончали одновременно? Это как музыка. И аромат… — Он вдыхает, закрывая глаза, а затем выпрямляется, улыбаясь мне сверху вниз, как будто рассказывает шутку, которую, как он знает, я не понимаю. — Нет, конечно, ты не можешь себе этого представить, — холодно говорит он. — И если ты продолжишь цепляться за свою невинность, София, ты никогда этого не узнаешь.

— У меня нет никакого интереса делить твою постель с другими женщинами, — огрызаюсь я, прежде чем успеваю обдумать это предложение до конца. Но Лука тут же хватается за это, его улыбка теперь почти насмешливая.

— Значит, у тебя есть интерес к моей постели.

— Нет, я… — Я пытаюсь быстро вернуться назад. — У меня вообще нет никакого интереса к тому, что там происходит.

Я никогда не говорила такой неприкрытой лжи. Одна мысль о Луке, обнаженном и запутавшемся в простынях этой огромной кровати, заставляет мое сердце учащенно биться. При мысли о том, как могло бы выглядеть его тело под этим тщательно сшитым костюмом, у меня по спине пробегает дрожь, и на мгновение я не могу говорить. Я никогда не думала, что кто-то может заставить меня почувствовать, что-то подобное, такое захватывающее дух желание, которое я видела в фильмах или читала в книгах. Я никогда не думала, что это реально. Но прямо сейчас я думаю, что, если бы он попытался прикоснуться ко мне, я, возможно, не смогла бы сказать ему нет, а я пробыла здесь всего один день. Как я собираюсь жить, пока он не подарит мне мою собственную квартиру?

Вспомни, зачем ты здесь. Что он сделал с тобой. Чего он хочет от тебя.

Лука ясно дал понять, что ни в коем случае не планирует быть мне настоящим мужем. Чего он хочет, так это трахнуть меня один раз и отбросить в сторону, как любую другую свою женщину, и я отказываюсь, чтобы со мной обращались так бессердечно. Но ни о чем другом не может быть и речи. Он не собирается любить меня. И я не должна этого хотеть. Я никогда не чувствовала себя такой сбитой с толку.

— Мы здесь закончили? — Лука смотрит на меня сверху вниз, его лицо снова ничего не выражает. — Или у тебя есть еще какие-нибудь бессмысленные вопросы, чтобы задать мне? Может быть, как мне нравится мой стейк? Кем был мой учитель истории в восьмом классе? Какие-нибудь другие мелочи, которые, я полагаю, женатые пары знают друг о друге, в каком бы мире ты ни жила?

— Я выросла в том же мире, что и ты, — защищаюсь я, скрещивая руки на груди. — Пока мой отец не умер…

Лицо Луки становится жестче, и он делает шаг назад.

— Нет, — холодно говорит он. — Ты этого не делала. Твой отец защитил тебя от худшего из того, что он сделал. Твой отец сделал все, что мог, чтобы убедиться, что ты никогда не будешь частью всего этого. Но я был сыном младшего босса Росси, старшего сына Романо, и моя жизнь никогда не была похожа на твою, София. — В его взгляде снова появляется та стальная острота, когда он смотрит на меня сверху вниз, и я вспоминаю, как он вел себя в столовой ранее, когда я подписывала бумаги.

Это должно приводить меня в ужас. Все в этом мужчине должно приводить, но чувство в животе, когда я вспоминаю его руки по обе стороны от моего стула и его рот, нависающий над моим, не имеет ничего общего со страхом.

— Когда дело доходит до моего мира, София, — говорит он ледяным голосом, — ты всего лишь ребенок. Не совершай ошибку, думая, что мы одинаковые. Мы не такие.

И затем, прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, он разворачивается на каблуках и выходит из комнаты.

* * *

Я возвращаюсь в свою комнату, прежде чем вспоминаю о заказанном ужине. Вероятно, он все еще на обеденном столе, остывает с каждой минутой, но я не могу заставить себя вернуться, особенно учитывая вероятность того, что я могу столкнуться с Лукой. Несмотря на то, что спальня мне незнакома, я хотела бы просто спрятаться здесь до свадьбы. О чем я думала, пытаясь узнать его получше, как будто он кто угодно, а не бессердечный преступник, который берет то, что хочет, и ничего не дает взамен? Я подумала, что, если бы я могла извлечь из него хоть какую-то человечность, получить некоторое представление о том, кто он такой, возможно, мы смогли бы прийти к какому-то взаимопониманию. Но вместо этого я просто снова почувствовала себя подавленной, маленькой и беспомощной перед лицом его богатства, власти и необузданной мужественности.

Но я не беспомощна. Если мне придется устраивать шоу каждый раз, когда я должна появляться на публике под руку со своим мужем, если мне придется давать расплывчатые ответы, чтобы скрыть, как мало я на самом деле знаю о нем, прекрасно. Как только я поселюсь в своей собственной квартире, я смогу сделать все возможное, чтобы забыть о нем, как он и сказал. Мы можем забыть друг о друге. Нелепая ревность, которую я испытываю, то, как мои колени подкашиваются, а кровь разогревается каждый раз, когда он рядом со мной…все это исчезнет.

Я просто не смогу притворяться, что во мне есть что-то особенное, что то, как он, кажется, сосредотачивается на попытке соблазнить меня каждый раз, когда мы рядом друг с другом, отличается от того, что он делает с каждой другой женщиной. Разница в том, что меня это не обманет.

Стук в дверь вырывает меня из моих мыслей, и я застываю в нерешительности. Если это Лука, последнее, чего я хочу, это снова с ним разговаривать. Но все, что я слышу, это металлический звон, а затем звук удаляющихся шагов по коридору. После минутного спора с самой собой я встаю, подхожу к двери и осторожно открываю ее. К моему удивлению, я вижу снаружи на полу накрытый серебряный поднос, похожий на тот, что в отеле оставляют для обслуживания номеров, и снаружи никто не ждет.

Я быстро беру его и снова закрываю дверь. Когда я ставлю его на кровать и снимаю покрывало, я вижу свою порцию заказанного блюда: баранью отбивную и картофель с чесноком на белом фарфоровом блюде с гравировкой, салат в хрустальной миске и миниатюрный серебряный кувшинчик, наполненный винегретом.

Мгновение я просто смотрю на это. Лука принес это для меня? Мысль о том, что Лука пошел в столовую, разделил мою порцию ужина и подал его таким смехотворно элегантным, хотя и совершенно по его, способом, кажется совершенно неуместной. Должно быть, это был кто-то из персонала, который у него почти наверняка есть, вот только я не видела на самом деле “семнадцати сотрудников”. Ни экономки, ни повара, ни горничной. Вероятно, они просто очень хорошо умеют оставаться вне поля зрения. Невозможно, чтобы Лука сделал это ради меня. Это не вяжется ни с чем, что я видела от него. Это означало бы, что он действительно заботится, что у него есть сердце, а он уже приложил немало усилий, чтобы показать мне, что это неправда.

Когда я принимаюсь за еду, мой аппетит полностью пропал, я не могу не задаться вопросом, есть ли другая сторона у этого мужчины, за которого я собираюсь выйти замуж, которого я едва ли даже знаю.

СОФИЯ

На следующее утро я просыпаюсь, переполненная печалью, моя грудь ноет, и я на грани слез. Мне снилось, что я вернулась в свою старую квартиру, сидела в гостиной с Анастасией и смотрела дрянное реалити-ШОУ, пока мы пили вино и ели попкорн. Вместо этого, когда я открываю глаза, я нахожусь в этой новой, незнакомой кровати, в этой огромной и безличной комнате, и я так сильно заскучала по своему старому дому и прежней жизни, что все, что я хочу сделать, это свернуться калачиком и заплакать. Вместо этого я решительно встаю и подхожу к комоду, чтобы достать пару джинсов и один из легких топов без рукавов, которые я выбрала. Надевая туфли на плоской подошве из мягкой, как масло, кожи, я бросаю взгляд на ряд бархатных коробочек на прикроватной тумбочке, в каждой из которых лежат мои новые украшения.