Порочное обещание (ЛП) - Джеймс М. Р.. Страница 49

Месса продолжается, кажется, целую вечность: причастие, молитвы, Священное Писание, слова. Я сосредотачиваюсь на движениях, вспоминая коленопреклонение и стояние, когда смотреть в лицо Луке, а когда отцу Донахью, просто чтобы довести меня до конца. Чем меньше я думаю о том, что происходит на самом деле, тем лучше.

Когда отец Донахью начинает произносить обеты, я едва могу сосредоточиться на словах. Широкие гладкие руки Луки сжимают мои, удерживая меня там, хотя и не так крепко, как я ожидала. Я слышу, как он повторяет "любить", "лелеять", "почитать", и это все, что я могу сделать, чтобы не рассмеяться. Он не планирует делать ничего из этого, и я не могу не задаться вопросом, почему именно моя девственность может аннулировать наш брак, когда каждое слово, которое Лука произносит в этот якобы священный момент, является ложью.

Когда наступает моя очередь, я чувствую, как пульс поднимается к горлу, угрожая задушить меня.

— Я, София Наталья Ферретти, беру тебя, Лука Антонио Романо, в мужья. — Слова выходят спокойно, равномерно, и я не знаю, как мне вообще удается произносить их вслух, как будто все в порядке. Как будто я хочу быть здесь, произнося эти клятвы. — Я обещаю быть верной тебе в хорошие и плохие времена, в болезни и здравии, любить и почитать…

Я делаю паузу. Слушаться. Я не могу заставить себя сказать это. Я не хочу подчиняться ему. Я не хочу принадлежать ему, но прошлой ночью я принадлежала. Прошлой ночью мое тело выгнулось навстречу ему, как цветок, ищущий солнца. Я думаю, это была похоть, а не любовь. Не послушание. Руки Луки предостерегающе сжимаются вокруг моих. Я вижу выражение его глаз сквозь дымку вуали, говорящее мне, что прямо сейчас я хожу по тонкому льду. Что я должна тщательно подбирать свои следующие слова.

Позади меня кто-то откашливается. Дон Росси? Волна холодного страха захлестывает меня, и я выдавливаю слова, спотыкаясь о них в спешке.

— … любить, почитать и слушаться тебя, все дни моей жизни.

Хватка Луки ослабевает, и когда я поднимаю на него взгляд, я вижу что-то похожее на облегчение на его лице. Он действительно так рад, что я прохожу через это? Я тупо задаюсь немым вопросом. Он действительно так сильно хочет, чтобы я жила? Почему?

Остальная часть церемонии проходит как в тумане. Я едва замечаю, как Лука надевает мне на палец обручальное кольцо, едва справляюсь со своими оставшимися клятвами, когда я неуклюже надеваю его золотое кольцо на него. Прежде чем я это осознаю, я слышу, как отец Донахью говорит Луке, что он может поцеловать невесту, и когда Лука тянется к краю моей вуали, я чувствую слабость.

Его рука касается моей щеки, когда он натягивает тюль мне на голову, рассыпая его по моим волосам, а затем его ладонь прижимается к моей щеке, он поднимает мое лицо вверх, его губы касаются моих в сладком, почти целомудренном поцелуе.

Я чувствую, как слезы жгут мои веки. Вот на что это было бы похоже, если бы это было реально. Если бы он любил меня. Если бы я любила его. Поцелуй нежный, как целуют того, кого любят, и мое сердце болезненно сжимается, когда я смакую его всего секунду, зная, что, возможно, это единственный раз за всю оставшуюся жизнь, когда кто-то целует меня таким образом.

Это ложь, но я все равно позволяю себе насладиться этим на секунду.

А затем мы поворачиваемся лицом к хлопающей аудитории на своих скамьях, и я слышу голос отца Донахью позади нас.

— Я представляю вам, мистера и миссис Романо!

Дело сделано. Клятвы произнесены, брак засвидетельствован.

Я жена Луки.

До тех пор, пока мы оба будем живы.

ЛУКА

Я женатый мужчина.

Наконец-то.

Дело не в самом браке, конечно. Я был бы очень счастлив провести все свои дни убежденным холостяком. Но теперь, когда дело сделано, засвидетельствовано, подписано и скреплено печатью, я могу обратить свое внимание на устранение непосредственной угрозы Братвы, отправив их ползти обратно на их собственную территорию, а затем поселить Софию в хорошей, роскошной квартире как можно дальше от меня.

Я смогу забыть о ней. О том, что произошло прошлой ночью. О том, как это было чертовски здорово, как это заводило меня больше, чем любой секс, который у меня когда-либо был, несмотря на то, как мало мы на самом деле делали. Прошлая ночь никак не удовлетворила мое желание к ней. Если уж на то пошло, это разожгло пламя еще сильнее. Вот почему мне нужно, чтобы она исчезла с моих глаз как можно скорее, прежде чем я повторю то, что произошло прошлой ночью. Хуже того, прежде чем я окончательно потеряю контроль.

Прием — грандиозное мероприятие, полностью организованное Катериной и Джулией Росси. София выглядит немного несчастной, когда мы входим, и я поворачиваюсь к ней, заставляя себя выглядеть как можно приятнее.

— Никому из нас это не нравится, — говорю я ей категорично. — Но, по крайней мере, постарайся не выглядеть так, будто ты собираешься разрыдаться.

София ничего не говорит. Ее лицо выглядит бледнее обычного.

— Давай просто покончим с этим, — бормочет она, не встречаясь со мной взглядом. — На этот раз я не сбегу.

В ее голосе есть резкость, которая пугает меня, но я предпочитаю не обращать на это внимания. Вместо этого я беру ее за руку, которая безвольно лежит в моей, наши пальцы едва соприкасаются, когда мы проходим через широкие двойные двери в приемный зал.

Все в золотисто-белом цвете, с дорогими атрибутами стульями и фарфором по всей комнате, россыпью белых и розовых цветов на всех возможных поверхностях, и наш стол во главе всего этого.

— Столик для влюбленных, — бормочет София с оттенком сарказма, проследив за моим взглядом. На этот раз я согласен с ее отношением к этому.

Все было спланировано до мельчайших деталей, и ничто из этого не кажется личным ни одному из нас, что кажется уместным. Я сохраняю приятную улыбку на лице, когда мы проходим мимо гостей, и, к моему удивлению, София делает то же самое, но внутренне все, чего я хочу, это чтобы все поскорее закончилось. Я уже подсчитываю минуты до того, как смогу сбежать в отель. На самом деле это не будет более расслабляющим. Нам с Софией придется провести ночь вместе, а это значит, что это будет либо чертовски неловко, либо какая-то вариация прошлой ночи, когда ни один из нас не уйдет полностью удовлетворенным. Все это, в сочетании с моим новым нежелательным статусом мужа, приводит меня в мрачное настроение. Но я не достиг бы того, кто я есть, не контролируя свои эмоции, и поэтому в комнате нет ни одного человека, который бы это понял.

Кроме, может быть, Софии. Удивительно, но я ловлю ее взгляд на мне время от времени, когда мы занимаем свои места за столом, когда начинает подаваться ужин, с легким беспокойством в ее глазах. Она беспокоится за себя или за меня? Мрачно размышляю я, ковыряя филе у себя на тарелке.

Еда вкусная, пятизвездочная и, несомненно, дорогая, но это очень мало улучшает мое настроение. Я провел всю свою сознательную жизнь, обедая в изысканных ресторанах, так что дорогая еда на мои собственные деньги, это не совсем удовольствие. Мы с Софией почти не разговариваем друг с другом, используя еду как оправдание, но это тоже не может длиться вечно. В конце концов приходит время для нелепых свадебных традиций, таких как наш первый танец, и мне снова приходится сталкиваться с необходимостью прикасаться к своей уже жене. Не то, чтобы я не хотел прикоснуться к ней. На самом деле все с точностью до наоборот. Воспоминание о том, что мы делали прошлой ночью, все еще запечатлено в моих мыслях, и мне пришлось весь день бороться, чтобы не думать об этом исключительно для того, чтобы избежать неизбежной физической реакции. И поцелуй в церкви…

Мне с трудом удалось не возбудиться. Я сохранил поцелуй коротким именно по этой причине, но даже это прикосновение моих губ к ее заставило меня жаждать большего. Я никогда раньше не целовал ее так, сладко и нежно, моя рука касалась ее лица, обхватив его ладонью, когда я нежно целовал ее. Я сделал это ради зрителей, чтобы продолжить представление, но в конце концов это заставило меня захотеть чего-то, чего я никогда не знал, что могу желать. Это заставило меня задуматься о том, каково это, иметь жену, которую я люблю, настоящую связь с кем-то, и на краткий миг я возжелал этого.