Искупление (СИ) - "LoudSilence". Страница 7

Он встает с постели, посматривая в сторону невинно сопящего Джорджа.

Как хорошо, что ты меня сейчас не видишь, братец. Засмеял бы, как девчонку, еще раз упрекнув в космической глупости. Мне и самому стыдно, поверь.

Вот только, что делать, если мы все еще не можем понять друг друга.

Он направляется на выход, планируя пресечь происходящий там дебош, будучи уверенным, что именно непрекращающийся шум в последние несколько минут не позволяет ему уснуть.

— Вы видели, сколько времени? Хватит устраивать разборки прямо посреди гостиной факультета, вы же не маленькие де… — Фред не может закончить тираду, заметив в темноте суровое лицо Джиневры, и переводит взгляд на не менее помрачневшего Гарри. — Что у вас здесь происходит?

Джинни устало обнимает себя за плечи и сосредоточенно смотрит на брата, от сонного вида которого не остается и следа.

— Ты видел Гермиону? — от такого неожиданного вопроса парень слегка вздрагивает и, неуверенно причесав волосы ладонью, грузно выдыхает:

— С ней что-то случилось? — неприятные подозрения закрываются в подсознании, и близнец в очередной раз за эту ночь чувствует укор совести за все несправедливо высказанные этой девушке слова. Он правда не хотел ее обидеть и до последнего рассчитывал, что не смог задеть за больное ту, которая-пережила-достаточно для того, чтобы не обращать внимания на его бесчисленные выпады.

Он не хотел признавать и того, что этих самых выпадов было несоразмерно много по сравнению с проявлениями его чувств. Равных нулю.

— Так видел или нет? — Джинни сама не замечает, как переходит на крик, ставя руки в боки, и позой этой сильно напоминает миссис Уизли.

Вот только смеяться от такого уморительного вида отнюдь не хочется.

Она неосознанно предполагает, что брат причастен к исчезновению подруги, но до последнего надеется: Гермиона точно находится в пределах Хогвартса. — Ты знаешь, где она сейчас может быть?

— Мы немного повздорили. Опять, — молодой человек опирается на перила и виновато хмурится, потирая переносицу. — Я оставил ее здесь, но потом услышал из комнаты звук трансгрессии. Это все, что я знаю.

Повисает немая пауза, питаемая разрушительными мыслями.

— Гарри, а что, если… — глаза Джинни наполняются влагой, и она торопливо закрывает рот ладошкой.

Все это время Поттер сосредоточено обдумывал что-то, буравя кирпичную стену невидящим взглядом, но сейчас вдруг очнулся, словно от транса.

— Я отправлюсь туда сам, а ты останешься здесь, — категорично высказывается герой войны, крепко обнимая любимую девушку. Не хватало еще, чтобы она пострадала, следуя за ним по пятам.

— Что-то произошло? — перебивает его Фред. Он с опаской смотрит на двоих и, встретившись с напряженным взглядом Гарри, почему-то пугается. — Куда бы ты ни собирался, подожди секунду. Я разбужу Джорджа.

Казалось, Фред снова вернулся на несколько месяцев назад, когда все подсознание было до предела сосредоточено лишь на страхе за нее. Его пугали не сами события, а то, что она затерялась среди них без единой возможности выйти на контакт. Хватило бы одной строчки, выведенной ее аккуратным почерком, чтобы Фред смог хотя бы изредка отгонять кошмарные предположения.

Он чертовски волновался за Гермиону.

Если быть откровенным, он волновался за нее с тех самых пор, как увидел в глупых глазах Рона беспамятную любовь к подруге-заучке. С тех самых пор, когда услышал в ее голосе победоносную сталь и не терпящее возражения чувство ответственности за все в этом мире. Он сразу понял, что Гермиону ожидает великое будущее, а он станет ее разрушением, если не отдаст податливому Ронни.

Пусть лепит из него, что угодно, малышу это даже пойдет на пользу.

И сейчас она снова заставляет Фреда волноваться пуще прежнего, поглощенная роком неизвестности, пугающей еще увереннее под покровом ночи.

— Хэй, Джордж! — Фред слегка тормошит брата за плечо и накидывает на себя повседневную одежду — трансгрессировать черт знает куда в неглиже не относится в его воображении к лучшим из идей. — Черт, Джорджи, нам срочно нужно помочь друзьям!

Джордж сонно сваливается с постели, сонливо потирая ушибленное плечо и строит театрально-печальную гримасу: — О Дред, неужели опять нужно спасти мир?

Фредерик натягивает непринужденную улыбку, шнуруя левый ботинок:

— Боюсь, ты попал в самое яблочко, Джорджи.

Мир ее глаз опять куда-то исчез.

***

— Погоди, что ты сказал? — близнецы удивленно вскрикивают в один голос, торопливо следуя за нервничающими Гарри и Джинни. Последняя ни в какую не соглашалась оставаться дома, пока переживания за подругу медленно терзали женской восприимчивое сердце. Именно поэтому было принято решение оставить «на карауле» Рона, аргументировавшего это как: «в случае чего, я мало чем смогу помочь. Буду искать Герм здесь, вдруг она уже вернется в Хогвартс к моменту вашего отсутствия». Пожелав друзьям удачи, он остался в гостиной Гриффиндора, размышляя о плане дальнейших действий.

— Мистер Кингсли Бруствер потревожил МакГонагалл посреди ночи, потому что Министерство засекло подозрительную магическую активность в маггловском районе. Они говорят, что в доме родителей Гермионы прозвучало непростительное. И даже не одно, — Гарри торопливо сглатывает, выходя на знакомую тропу. — Они уже направили туда людей, но… Нам не могли не сообщить.

— Я все еще молюсь, чтобы это было Министерской ошибкой, — шепчет Джинни, сжимая ладонь Гарри заметно крепче, чем прежде.

— Ее родители уже вернулись? — вмешивается Джордж, стараясь сложить все паззлы этой головоломки воедино. — Какова вероятность, что их не было дома, и вдруг завязалась потасовка между двумя магами, случайно прогуливающимися по этой, конечно, достаточно людной, — близнец нервно оборачивается в разные стороны в поисках хотя бы одной живой души, — широкой улице?

Друзья никак не реагируют, считая лишним всерьез воспринимать вопрос, подразумевающий неутешительный ответ.

Фред подозрительно сосредоточен. Он не отстает от других, прокручивая в голове их последний диалог и брошенное им «исчезни». Как подло с его стороны. И обнадеживает лишь то, что Грейнджер никогда бы его не послушала, будучи в здравом уме.

Брось, Фред, кто после войны сохранил хоть крупицу здравого ума?

— Думаю, вопрос в другом, — он шумно выдыхает, замечая в нескольких домах от них копошение Министерских работников, за которыми все еще ничего не видно. — Какова вероятность того, что в этой схватке могла принимать участие Гермиона.

Он констатирует факт, чего другие боялись. Делает это не из вредности, и не из ненависти. О нет, его мотивы естественны, как сама жизнь.

В минуты животного страха наше сознание не щадит себя режимом энергосбережения, потому что хочет одного — выжить. В эти миллисекунды приходят самые гениальные мысли, крепнут мышцы и натягиваются нервы, которые дадут слабину немногим позже.

В такие миллисекунды Фред готов вообразить миллионы исходов и придумать миллиарды планов по ее спасению.

Когда друзья подойдут к дому Грейнджер, уже будет поздно что-то менять. Их не пустят дальше порога, но и этого хватит, чтобы заметить четыре трупа и вырывающуюся из рук работников Министерства изуродованную Гермиону, которую никак не могут погрузить на носилки.

Этого хватит для обморока Джинни. Для беззвучного отрицания Гарри. Для выбитого из колеи оптимистических мыслей Джорджа.

И этого хватает для того, чтобы запустить сердце Фреда неведомым аппаратом с неведанной ему никогда скоростью.

Вот только, Фред, ты ведь не страдаешь тахикардией.

Гермиона поднимает свое избитое лицо в сторону входной двери, невидящим взглядом скользя по каждой фигуре незваного гостя. Она наотмашь ударяет поломанной рукой человека, что так яро пытается ее успокоить, и истошно воет, размазывая по лицу кровь и слезы, смешивая их в одно душераздирающее на вид месиво.

— Помогите им! — снова повторяет она, как мантру, отбиваясь от чужих рук в эластичных перчатках.