41 - 58 Хроника иной войны (СИ) - Гор Александр. Страница 41

Во-первых, не будет этот мир знать танков Ис-1 и Ис-2. За исключением тех, что поступят из будущего. Зато раньше, куда раньше, чем было в карьере «Зелика», появится «скоростной» КВ, но с пушкой 85 мм. Как временная машина на период до появления немецких «Тигров» и «Пантер». Будет сразу Ис-3, орудие которого поменяют на более мощное по мере необходимости. И подготовка к параллельному производству КВ-1С и «иса» идёт полным ходом, а по прибытию в Челябинск Исаака Зальцмана, директора эвакуируемого Кировского завода, развернётся на полную мощность.

Во-вторых, мощные самоходные артиллерийские установки с орудиями, калибром 122 и 152 мм будут изначально строиться на шасси не «Ворошилова», а «Сталина». Когда возникнет в них необходимость, а промышленность освоит производство стволов для них. Пока же, по словам «Зелика», Красной Армии куда нужнее самоходы с 76-мм орудием на базе лёгких танков и «восемьдесятпяткой» на базе Т-34. Да и мощностей челябинского завода пока не хватит, чтобы так распыляться: Кировский завод в стадии частичной эвакуации (сказалась нехватка электроэнергии и недавние авианалёты), демонтируемое оборудование ХПЗ (после отступления Юго-Западного фронта и захвата немцами плацдармов в низовьях Днепра) только-только начало поступать.

В-третьих, следующей тяжёлой боевой машиной КБ Котина станет та, которую «Зелик» назвал Т-10. Очень сложная машина, но стоящая потраченных на её конструирование и производство сил.

А что касается «ухудшенных» Ис-3, то на их испытания на Чебаркульском полигоне приезжал сам Ворошилов, а после их успешного завершения оба танка установили на платформы и отправили в Москву, показать Председателю ГКО. А там и Котину, и «Зелику» пришлось держать наиболее строгий экзамен. Как когда-то при обсуждении конструкции танка СМК.

Решение Сталина оказалось неожиданным.

— Как мне докладывают красные командиры, принимающие непосредственное участие в боевых действиях, в настоящее время Красная Армия испытывает острую потребность не в танках прорыва, а в танках непосредственной поддержки пехоты. В танках, способных выступать в качестве хорошо бронированных подвижных противотанковых средств. Но нельзя забывать и о том, что обороняться мы будем не вечно. Танки прорыва нам понадобятся, и к тому времени, когда РККА перейдёт в наступление, мы должны будем иметь и их. А поскольку вы, товарищи Котины, докладываете о том, что конструктивные отличия вариантов танка минимальны, то есть мнение запускать в производство обе машины. Скажем, 80% производственного плана — с орудием, калибром 85 мм, а 20% — с орудием, калибром 100 мм. А позже, когда изменятся потребности танкистов, эту пропорцию можно будет поменять.

— Как мне докладывали, барон Бивербрук был недоволен результатами переговоров. Это верно, Аверелл?

Гарриман, уютно расположившийся у камина, кивнул.

— Министра авиационной промышленности Великобритании очень огорчило то, что русские предпочли их самолётам американские. Ведь британцы серьёзно рассчитывали на русское золото, которое получили бы за поставки своих устаревших самолётов. Да и объёмы поставок танков «Валлентайн», запрошенные русскими, оказались намного ниже, чем ориентировал через свою супругу «кузенов» бывший нарком иностранных дел Литвинов.

— А в чём причина?

— Английские самолёты из-за пулемётов винтовочного калибра большевики посчитали слабовооружёнными и плохо приспособленными для климата России. Танки им не подошли по приспособленности к русской зиме и отсутствию в боекомплекте осколочно-фугасных снарядов. Эти снаряды комми собираются производить сами, а «Валлентайны» использовать в качестве техники разведывательных подразделений. Поэтому и указали незначительные потребности в них.

— Удивительно! Как мне докладывали, в приграничных боях Сталин потерял многие тысячи танков и самолётов. Казалось бы, он должен «проглотить» всё, что ему поставят, а он ещё и привередничает.

— Мне показалось, сэр, что мы недооценивали силу Красной Армии, а также научный и промышленный потенциал Советской России. В посольстве мне докладывали, что в противовоздушной обороне Москвы задействованы реактивные истребители, которые у «кузенов» существуют лишь в виде экспериментальных образцов. По словам Молотова, в боевых действиях последних двух месяцев большевикам удалось так обескровить ударные немецкие танковые группировки, что те утратили способность наступать.

— Тем не менее, «джерри» удалось отогнать большевиков от реки Днепр практически на всём её протяжении.

— Да, сэр. Но обратите внимание на темпы этого наступления. Если окружить Минск немцам удалось уже на шестой день войны, то последний мощный танковый прорыв, в ходе которого Гитлер пытался окружить весь русский Юго-Западный фронт, по времени растянулся на несколько недель, а его итоги оказались куда более скромными, чем могли бы быть.

Рузвельт задумался. Да, так оно и было. В ловушку попала лишь незначительная часть русских войск, а танковые дивизии Гота, Гудериана и Клейста после завершения операции пришлось отвести в тыл на пополнение.

Как докладывала разведка Госдепартамента, сотрудники которой действовали при берлинском посольстве, Гитлер требовал срочно нарастить производство танков, чтобы восполнить потери. На танковых заводах, включая заводы в Чехословакии, введён трёхсменный режим работы. Начались работы по восстановлению производства танков во Франции, а на базе уже имеющиеся у немцев трофейных «французов» (более 2000 штук!) производилась модернизация под германские стандарты. На танковых заводах в самой Германии срочно формировались ремонтные бригады для отправки на оккупированные русские территории, где, по свидетельствам очевидцев, в полях и лесах остались сотни брошенных из-за отсутствия топлива или боеприпасов совершенно исправных русских боевых машин. Не говоря уже о подбитых или сломавшихся на марше.

По сведениям из германского Генерального Штаба, Гитлер впал в неистовство из-за необходимости отложить наступление на Москву до восполнения потерь в бронетехнике. Его ярость удалось умерить только начавшими поступать с Московского направления известиями о том, что из-за осенних дождей стало невозможно наступать даже силами пехоты. На ужасных русских дорогах вязли не только грузовики и артиллерия, но и лошади. Так что впервые хвалёные немецкие солдаты испытали недостаток в боеприпасах, которые, зачастую, приходилось переносить руками.

До Юга Украины неблагоприятные погодные условия ещё не докатились, и там действительно продолжались наступательные боевые действия в направлении Харькова, Ростова и Крыма. Всё ещё держался полностью блокированный немецко-румынскими войсками главный черноморский порт России, Одесса. Причём, из Бухареста докладывали, что осаждающая город 4-я румынская армия понесла очень серьёзные потери после нескольких попыток штурма и ответных контрударов обороняющихся. Даже смена командующего Приморской армией, вызванная тяжёлой болезнью руководителя обороны города, не отозвалась дезорганизацией обороны.

— Барона задело ещё и то, что Молотов и Сталин настаивали на поставках именно американских самолётов. И даже предложили перегонять их с Аляски в Россию своим ходом. Впрочем, и эти потребности русских существенно меньше по объёмам, чем можно было бы ожидать, учитывая потери большевиков в самолётах. Вместо этого они настаивали на покупке заводов по производству авиационных двигателей. И не только авиационных. Как оказалось, ещё до войны русские разработали несколько перспективных автомобильных моторов, запустить которые в серию самостоятельно они неспособны. Ознакомившись с их техническими характеристиками и чертежами, могу сказать, что это очень неплохие моторы, которые можно устанавливать и на наши грузовики. Поэтому Сталин предложил продать нам лицензию на их производство в обмен на строительство на русской территории завода-дублёра: один завод у них, второй завод у нас.

Впрочем, президент уже ознакомился с отчётами участников Московской конференции, результаты которой он посчитал обнадёживающими. Хотя бы потому, что запрошенные русскими техника, вооружения, сырьё позволяли обеспечить дополнительный рост американской экономики, только-только восстанавливающейся после Великой Депрессии. Но ему были важны не столько сухие строки отчётов, сколько личные впечатления и оценки главы делегации.