Беги домой - Куигли Шейла. Страница 76

— Зачем ты меня схватил? — Даррен смахнул слезы, выступившие от боли, и шмыгнул носом. — Из-за тебя я останусь на скамейке перед моей первой игрой!

— Первой игрой? — повторил Робби, сбитый с толку.

— Да! Один человек приходил на меня посмотреть сегодня вечером. Человек из Академии. — Даррен потер плечо. — Что он скажет, если увидит в раздевалке мои синяки?

Микки запрыгал от удовольствия, когда начало наконец проясняться, что же происходит.

— Тебе предложили пройти испытание в Сандерлендскую академию!

— Ага. — Даррен расплылся в улыбке. — Этот человек сказал, что у меня талант.

— Но ты был не в себе, — сказал Робби.

— Я замечтался, Робби. Представлял себя в бело-красной форме, как я играю за Сандерленд и забиваю мячи.

Даррен подпрыгнул, будто хотел достать рукой до звезд.

— Я, Робби, твой родной брат. Тот человек просто пришел и сказал, что я лучший из тех, кого он видел за последние годы. Почему ты плачешь, Робби?

Микки, полностью поглощенный Дарреном, резко повернулся и увидел слезы, текущие по щекам Робби. Он обнял друга, чувствуя, как вздымается его грудь от сдерживаемых рыданий. Он отвел его к стене.

— Присядь здесь, друг, — сказал он.

Робби сел. Он почувствовал облегчение оттого, что с Дарреном все в порядке, и слезы побежали сами по себе и никак не хотели останавливаться. Он знал, что, если бы что-нибудь случилось с Дарреном, это был бы конец — кто же может такое вынести! Каждый день хуже, чем предыдущий, он уже по утрам боится вставать с постели.

Микки спокойно отнесся к слезам друга, но Даррен был обеспокоен и смущен видом своего старшего брата, плачущего, как ребенок. Он взволнованно переминался с ноги на ногу, изо всех сил пытаясь сдержать свои собственные слезы.

Через некоторое время Робби прекратил всхлипывать, потянулся к Даррену и, схватив его, крепко обнял:

— Я думал, он и до тебя добрался, крысенок.

— Нет, не добрался, — сказал Микки. — И никогда не доберется. Малыш будет играть за Сандерленд, и пусть Хозяин идет к черту.

Все трое заулыбались, а Робби благодарно пожал руку Микки. Довольный собой, Микки продолжил в том же духе:

— Ты хоть понимаешь, какой ты счастливчик, Робби?

Робби посмотрел на Микки, как будто тот был сумасшедшим. Счастливчиком он себя ощущал меньше всего, но эти умозаключения стоило выслушать — и лучше бы им быть обоснованными.

— С чего это ты взял?

— Ну, во-первых, Клер исчезла. Но она нашлась, и с ней все будет хорошо. Во-вторых, Керри ранили. Но с ней тоже все будет хорошо. На самом деле, я бы сказал, что с ней уже все хорошо, судя по тому, как она смотрела на огромную мамашу-медсестру. В-третьих, твоя мама завязала со спиртным — это здорово, правда? В-четвертых, я думаю, у тебя только что был нервный припадок, в чем я тебя не виню. Но ведь с тобой тоже все будет хорошо, да? Так что с этого момента все пойдет как по маслу. Что скажешь?

Робби удивленно покачал головой. Откуда, черт возьми, он это взял? Но он вынужден был согласиться, что, по логике Микки, была вероятность, что с этого момента все действительно пойдет как по маслу.

Он вытер глаза, высморкался и улыбнулся Микки. Вместе они потребовали от Даррена пересказать им слово в слово то, что сказал человек из Академии. После этого, чувствуя себя лучше, чем за все последнее время, Робби повел брата и друга домой.

Когда троица дошла до конца улицы, они были так увлечены обсуждением предстоящего испытания Даррена, что не заметили машины, припаркованной на обочине. Не увидели мальчики и Хозяина, сидевшего внутри и напряженно следившего за ними.

Но его увидела одна женщина, находившаяся в полицейской машине без опознавательных знаков. И она еще раз поклялась, что не спустит с него глаз столько времени, сколько потребуется.

ВТОРНИК

Глава тридцатая

Керри отодвинула поднос с завтраком и встала с постели. Пережевывая практически несъедобный тост, она приняла решение. Она сама выпишется из больницы и пойдет к тому гаду, из-за которого ее семья попала в беду. Керри не могла заставить себя называть его отцом или папой. Она его ненавидела и, более того, была уверена, что именно из-за него попала в больницу.

Лежа в постели, она все эти дни обдумывала происшедшее снова и снова. У него одного были причины желать ей вреда.

Даже если это не он, подумала Керри, мерзавцу все равно пора ответить на пару вопросов. По крайней мере, он мне так много должен!

В палату вошла маленькая рыжеволосая медсестра, чтобы сменить ей повязку. Керри выжидала. Дождавшись, когда медсестра закончит и покинет комнату, она натянула одежду. Это было нелегко из-за раненого плеча, но, подгоняемая собственной решимостью, Керри только закусывала губу каждый раз, когда ее пронзала боль.

В кармане куртки она нашла достаточно мелочи, чтобы доехать на автобусе до Сайт-Шилдз; если понадобится, домой она пойдет пешком.

Медсестра в приемной подняла шум, но Керри уже решилась. Потратив еще пять минут на споры, Керри заставила ее подписать нужные бумаги и отправилась в путь.

Через час она уже выходила из автобуса. Девушка шла по тому же пути, что и больше недели назад, передвигаясь очень осторожно из-за боли в руке, отчего дорога заняла значительно больше времени, чем в тот раз. Наконец она остановилась у ворот и посмотрела на каменных единорогов.

— Да уж, впечатляет, — пробормотала она, дергая ворота. Они были закрыты. Дом был окружен каменной стеной высотой около метра, над которой возвышалась металлическая изгородь. Массивные прутья располагались на расстоянии десяти сантиметров друг от друга. Сущий пустяк для такого тренированного человека, как Керри, даже с перевязанной рукой.

Это заняло у нее всего пять секунд, и, слегка нервничая, хотя и стараясь этого не показывать, Керри вышла на центральную аллею, ожидая, что ее в любой момент остановят. Подойдя к главному входу и не увидев никого по дороге, она постучала четыре раза с минутным интервалом. Никто не ответил.

Керри оглянулась и дотронулась до ручки. Та легко поддалась.

Девушка медлила, не зная, что ей делать.

Черт с ним, решила она.

Широко открыв дверь, Керри вошла, крикнула «Ау!», надеясь, что ее кто-нибудь услышит. Ей показалось, что она услышала эхо, и крикнула снова, но никто не ответил.

Она направилась по коридору. Проходя мимо трех открытых дверей, она вежливо стучала и заглядывала внутрь, но комнаты были пусты. Ей показалось, что она почувствовала запах сигаретного дыма в последней из них, но трудно было решить, был ли запах свежий или просто эта комната использовалась для курения.

Действительно, от этого дома мурашки ползут по коже, подумала Керри.

Дойдя до конца коридора, она свернула налево по направлению к бассейну. Возможно, у них был утренний заплыв. На мгновение она обрадовалась перспективе увидеть Марка, но затем заставила себя выкинуть из головы мысли о нем.

Нельзя.

Она должна забыть сейчас о таких вещах. Она пришла сюда только по одной причине, и это был не Марк. Керри не винила Марка за его отца — за их отца, — но ей все еще было сложно думать о мальчике, который ей нравился, как о брате.

Когда она свернула в обитый панелями коридор, ей послышался приглушенный шум из комнаты, откуда исходил разгневанный голос, когда она была здесь в последний раз.

Едва ли осознавая, что она идет на цыпочках. Керри двинулась дальше, пока не оказалась у двери. Она приложила ухо к гладкому дереву.

Ничего.

Пожав плечами, она снова направилась к бассейну. Керри сделала три шага, когда снова услышала шум. Озадаченная, она опять подошла к двери и постучала. Практически сразу приглушенный шум, точнее, стук возобновился.

Она медленно открыла дверь, но тут же отступила, увидев смотревшую на нее со стены огромную голову рычащего льва. Ее глаза пробежали по комнате, отмечая животное за животным.