Липовый барон - Романов Илья Николаевич. Страница 105

– Это не по чести… – начал он.

– Заткнись, дружище! Я перед твоим отцом не хочу отвечать, почему умер его второй сын! Хочешь воевать – воюй, но не смей подыхать! – прошипел я и на этой прекрасной ноте поспешил к воротам перетасовывать наши силы.

Второй штурм захлебнулся в крови – всё, как я и думал. Ещё на подъезде меня отчасти ослепила малиновая вспышка у ворот. Опять проклятая магия, мать её так!

Впрочем, она не очень много дала атакующим. Кого-то, естественно, временно ослепило, но остальные продержались до подхода подкрепления. К тому же Гаомэ что-то использовал из своих запасов. Со стороны это выглядело так, как будто нападающих что-то сдавило сверху, а они, борясь с возросшим притяжением, всё ещё пытались лезть вперёд. В общем, мы положили всех, кто сопротивлялся.

Кого отправлять на прорыв назад?! Все тут нужны, и все вроде при деле.

Пришлось выделять поштучно людей; мой десяток сопровождения уже там, надо ещё как минимум три десятка. Без особого сопротивления от Марвука удалось отправить только семнадцать человек. Именно столько, а не два десятка. Счёт идёт на каждого…

Вот она и «вилка», как в шахматах: сложишь ворота – положишь всех, не отобьешь девятую башню – тоже всех.

Я бы отправил на прорыв лучников со стен, но, вот гадость, большая их часть вырубилась. Магия, туда её, сонное заклятье…

На стену нужно кого-то отправлять вместо заснувших, а кого отправишь?!

В ход пошли последние резервы, использовали всё, что могли. Сегодня наступила та ночь, когда Гаомэ использовал свои самые ценные и редкие магические штуковины.

Три десятка перед воротами, несмотря на доспехи, разорвало кровавым пузырём. Штурмующих вторую башню засыпало зелёным порошком, унёсшим ещё человек двадцать. Дробью камня от взрыва положило ещё полтора десятка у сломанных ворот, но это уже не играло никакой роли. Ну подумаешь, чуть больше полусотни магией снесло, остальные додавят…

Другое дело, что я знаю и о теневой стороне массовых заклятий от артефактов. Каждый массовый эффект от магии – это смерть кого-то из тех, кто согласился принести себя в жертву.

Похрен артефакты, но самоубийц, готовых их активировать, не так уж и много. Идут на это либо совсем дряхлые старики, либо безумцы, а таких на войне не всегда хватает…

Начало рассветать. Мы всё ещё держимся. Помогает отчаянное сопротивление дружины. Парни держатся и даже меня не пускают в общий замес, типа мы и без вас, ваша милость, обойдёмся.

Девятая башня не дала противнику преимущества. Калитку из неё наглухо заблокировали, но они, гады, стали забираться на верёвках по стене. Восьмая ещё держится. Пяток переправленных лучников и несколько пращников из малолеток ничего сделать не могут, личные артефакты и доспехи решали всё…

Когда мне начало казаться, что мы уже не удержим долину, пришли союзники.

Орки заявили о себе эффектно. В розовом свете восхода заполыхали палатки солдатни. А вот на хрена они это сделали, сам не понимаю, зачем жечь свои трофеи?!

Орки не ударили с марша в россыпь штурмующих стену – они строились в боевые порядки. Почему так?! Да я сам не понимаю! По идее, урожай трупов был бы больше, если бы они напали в спину рассыпанным вдоль стены штурмующим группам, но, видимо, чего-то мне не понять в их мировоззрении…

Надо отметить, что на новую угрозу граф среагировал вполне адекватно. Давление на стену ослабло – можно считать, почти отбились. Ворота, восьмая башня и проблески прорыва на шестой постепенно глохли. Пришла пора подсчитывать потери и готовиться к союзным обязательствам…

Бой у второго палаточного городка почти ничем не примечателен. Мы оправлялись от ночного боя, выжидали, считали убитых, выбивали последних лазутчиков.

Со стены силы орков не впечатляли. Всего-то около трёхсот против тысячи от графа, на что они надеются – непонятно.

Я, придерживая зеленоватое стекло монокля, смотрел на картину развёрнутых позиций. Есть такой артефакт, что позволяет видеть вдаль, как из подзорной трубы, но минусом служит то, что всё зеленоватого оттенка. Плюс в другом: можно слышать звуки рядом с наблюдаемыми событиями.

Я смотрел на порядки орков и сам поражался их наглости. Тремя сотнями против тысячи. На что они рассчитывают?! Они не стали ударять в спину, как поступили бы я или, поймите меня правильно, Суворов и Саша Македонский. Что это за понты?! Враг есть враг. Застать врасплох, потравить колодцы с водой – значит победить, а тут такой демарш благородства! А вот на хрена?! С какого орки более благородные, чем люди, если они звери, по мнению людей?!

Сожжённые палатки – это не бессильная ярость орков, а приглашение на бой. Типа мы тут, ждём вас. Как их после этого не уважать?!

Что вы знаете о благородстве, сопляки?! Согласен, я не тот человек, чтобы о таком даже заикаться, но видеть чужое благородство всё же могу. Хотя тоже уже не наивный мальчик и понимаю, что ничего просто так не бывает, а значит надо графу ждать подлянки от орков…

Орки тоже не дураки. Сожжённый второй лагерь графа скрыл ещё сотню мелких фигурок. Гоблины тоже тут. Пусть их немного, всего сотня, но они же тут есть.

Кто там вякает, что гоблины – животные?! Типа эти твари баб насилуют и сжигают деревни! А что, люди лучше?! Хотите, я вам байки расскажу, какой тварью может быть человек?! А давайте-ка вы сами найдёте калеку от Первой или Второй чеченской кампании, и он вам расскажет, как головы братишек-славян в сетках засылали вместе со снарядами РПГ…

Орки проявили себя дважды. Первый раз, когда ударили в бок тяжёлой коннице своими всадниками на быках. Их было около семидесяти. Вроде бы это не много против двухсот из тех, что не полегли на приступе стены, но тут как посудить…

Быки не такие пугливые, как лошади, они мощнее, топчут сложившихся под напором. Пусть медленнее коней, но в тяжёлом ударе им нет равных…

Я смотрел на события со стены через монокль с зеленоватым отсветом. Марвук и Озлур считали убитых и прочие потери штурма. Рядом суетились только Адрус и Гумус.

– Адрус, я вроде как ничего не обещал… Но меня…

– Мсти… – коротко ответил второй сын графа.

Наши жалкие полсотни смеси тяжёлых и лёгких конников ударили в тыл в самый неприятный момент. Я болтался в седле, но не мог не присутствовать на нашем триумфе. Какая атака без главного, и пофиг, что предводитель едва не падает с коня. Надо и будь, вот и всё.

Я многого не видел, но потом мне рассказали, что конница графа нарвалась на мелкого гоблина с десятком охраны. Ещё на подходе кавалерии лучники графа поняли, откуда надо ждать беды, но они опоздали. Стрелами сняли только половину из охранения шамана, остальные прикрыли колдуна.

Потом начался маленький локальный ад для конницы. Со стороны ничего вроде не произошло, но первые головы конников вдруг испугались чего-то невидимого и замешкались. Итог – сломанные ряды кавалерии, хаос и сорванный разбег коней. Именно поэтому среди них были такие большие потери. В малоподвижную из-за хаоса мишень конницы врубилось стадо быков с орками на них.

Пыль закрыла от взора то, что там происходило. Меня больше занимали лучники, которых я по договорённости должен был вынести…

К лучникам мы прорвались без особых проблем. Мы рубили всё, что движется. У меня перед глазами всё ещё стоит мальчишка лет пятнадцати, что кричал «не убивайте». Глаза блестят, он пытается отползти, но куда там. Моё второе «я» его уже приговорило. Оно со мной не всегда сочетается, муки совести всегда падают на меня, а не него.

Мальчишку убил походя, даже не обернулся. Господи, прости ты нас грешных, я же мог и по-другому сделать, но я слаб, поддался искушению…

Что ты скажешь мне, очкастая жирная мразь?! Скажешь, что я сволочь?! Да я это и без тебя знаю! Да, я убийца по твоей морали. А ты мне лучше ответь, сосунок, а убивал ли ты?! Кто ты такой, чтобы судить меня?! Думаешь, ты будешь лучше при таких раскладах? Думаешь, я просто так рассказываю то, что рвёт меня изнутри?! Брось! Я могу сказать, только то, что могу сказать…