Леди Алекс - Крилл Кэтрин. Страница 50

«Вы не можете забыть те часы, которые мы провели в объятиях друг друга…»

Почему открытие Алекс этой случившейся так давно любви причинило ей такую боль? Боже мой, почему?

Но Джонатан был сейчас с Гвендолин. Вдова, вероятно, произносит красивые слова о своей неувядающей любви и преданности. Соблазнится ли он на то, чтобы возобновить интимные отношения, которые некогда были между ним и его бывшей невестой? Неужели может случиться, что он так быстро забудет клятву, данную им при их бракосочетании? В ее глазах, затуманившихся слезами, отразился яркий мерцающий танец огня. Выражение беспредельного отчаяния появилось на ее лице.

Внезапно дверь открылась, пробудив ее от мучительных мыслей. У нее перехватило дыхание, и она вскочила на ноги.

— Джонатан!

— Черт побери, Александра! Что, вы полностью лишились разума? — гневно спросил он, сверля ее глазами. Он вошел в хижину и захлопнул за собой дверь. — Я уверен, что даже в Англии предупреждают об опасностях удара молнии во время бури!

— Там предупреждают также и о других вещах, — сказала она в ответ, сердито и непокорно кивнув головой. А затем с горьким сарказмом, прозвучавшим в ее голосе, спросила: — Значит, вы предоставили своей возлюбленной полагаться на ее собственные силы? По правде говоря, я поражена, как вам удалось оторваться от нее, чтобы обеспокоиться моим благополучием?

— Это было нетрудно, — огрызнулся он. — К тому же Гвендолин не моя возлюбленная. — Он вел яростное, хотя и не проступавшее наружу сражение со своим нравом. — Почему, черт побери, вы не вернулись домой, как только начался дождь?

— Да потому, что я не хотела вторгаться в вашу счастливую встречу. — Она вновь отвернулась в сторону камина и сморгнула с ресниц вновь набежавшие слезы.

Джонатан гневно смотрел на нее. Его ярость немного приутихла, когда он наконец заметил, во что она была одета. Выцветшая синяя хлопчатобумажная рубашка была ей ниже колен. Она выглядела точно ребенок, надевший одежду своего старшего брата. Правда, ее фигура ничем не напоминала ребенка. Ткань облегала выпуклости ее грудей и округлости бедер, а стройные ноги вообще не были ничем прикрыты.

— Мы с Гвендолин знаем друг друга с детского возраста, — стал он рассказывать куда более спокойным голосом. — И приехала она сюда в качестве неожиданного и непрошеного гостя.

— Но вам было приятно ее увидеть. Ведь это правда?

— Я был удивлен, и никаких других чувств у меня не возникло.

— Я вам не верю! — Ей очень не хотелось признаться, что она подслушала их разговор. Однако Алекс не могла отказаться от сложившегося у нее впечатления, что Джонатан слишком уж мягко реагировал на льстивые ужимки Гвендолин. Пристально вглядываясь в его лицо в мерцающем свете огня, она высказала предположение: — Я полагаю, вам очень польстило, когда вы узнали, что ее сердце и душа все еще принадлежат вам?

— Значит, вы слышали? — резко спросил он. Его подозрения укрепились, когда чувство вины заставило ее покраснеть до ушей. — Черт побери, женщина! Вы должны доверять мне!

— Как я могу доверять мужчине, прошлое которого остается для меня тайной? Вы мне никогда не рассказывали ни о вашей помолвке с очаровательной миссис Уилкокс, ни о том, что она вынудила вас покинуть Америку.

— Я не считал это таким уж важным. — Он подошел ближе, и его промокшие под дождем сапоги и одежда оставляли лужи на деревянном полу. — Я всегда предпочитаю не оглядываться на прошлое.

— Я слишком хорошо это знаю, — парировала она возмущенным тоном, когда Джонатан остановился в нескольких дюймах от нее. — В самом деле, вы до сих пор отказываетесь выслушать что-либо обо мне.

— Это совершенно другое дело.

— Как так?

Он не дал немедленного ответа на ее вопрос. Его напряженный изумрудный взгляд проник в сверкающую бирюзу ее глаз. Казалось, он борется с чем-то, сидящим в глубине его души. Когда он наконец заговорил, его голос был полон глубокой муки.

— Потому что я боюсь правды.

Алекс потрясенно молчала. Она пристально смотрела на него и не произносила ни слова. Она еще ни разу не видела Джонатана таким.

— Я уже давно забыл о Гвендолин, — сказал он Алекс, решительно возвращая разговор к тому, с чего он начался.

— Как вы могли забыть женщину, которая должна была стать вашей женой? — стала спорить с ним она, а голова ее пошла кругом. — Вы некогда любили ее… вы должны были любить. Ради всего святого, признайтесь, что вы были с ней в интимных отношениях. — Она нетерпеливо тряхнула головой, ибо слезы снова стали застилать ее глаза.

— Да, я думал, что люблю ее. И я не отрицаю, что нас объединяла взаимная страсть, хотя я лишь однажды позволил своему желанию вырваться на свободу. Мы были помолвлены. Но это было много лет назад.

Он на мгновение умолк, но когда он продолжил объяснение, у него было сумрачное выражение лица.

— Шла война, и я, подобно многим другим молодым людям, месяцами не бывал дома. Я был одинок, тосковал по дому и не всегда был уверен, что мне доведется увидеть следующий день. И все же я не пытался воспользоваться преимуществами, которые давала мне Гвендолин. Она предлагала мне свою любовь, точно так же — мне стало это известно позже, — как и другому мужчине до меня. Как она сама призналась, она обладала чрезвычайно страстной натурой. В конце концов она сделала мне большое одолжение, выйдя замуж за другого. Я позже разобрался во всем.

— Но почему она тогда сейчас здесь? Ведь она, конечно же, проделала весь этот путь не для того, чтобы облегчить свою совесть вашим прощением.

— Двигающие ею мотивы всегда было трудно понять, — произнес он с ироничной улыбкой.

— Но не в данном случае, — возразила Алекс, покачав головой и приложив руку к сердцу, поскольку вновь испытала всю силу боли. — Она приехала для того, чтобы придать новую жизнь тому, что было некогда между вами, несмотря на то что вы обвенчаны с другой. Коли вы хоть чуть-чуть задумываетесь о том, чтобы помочь ей в осуществлении этого подлого плана, то я хотела бы вас предупредить, что…

— Для вашей ревности, Александра, никаких оснований нет. — В глубине души он, конечно, был рад реакции Алекс, поскольку она лишь подтвердила справедливость того, во что он всегда верил, а именно, что она питает к нему такие же глубокие чувства, как и он к ней. Джонатан был уверен, что она любит его, и, возможно, как он отмечал более чем просто с удовлетворением, с этой точки зрения появление Гвендолин не было в конце концов таким уж несвоевременным.

— Ревную? Я… я не ревную, — пробормотала Алекс. Ее глаза сначала округлились, а потом зажглись возмущением. Вспышка злости окрасила ее щеки румянцем. Она скрестила на груди руки и испытала сильнейшее желание ударить его. — Вы помните, что я не хотела никакого брака?

— Да, помню. Но сейчас вы не считаете свои супружеские обязанности такими уж тягостными, — уточнил он, совершенно не раскаиваясь в сказанном. Теперь в его взгляде сияло такое явное и грешное удовольствие, что это еще более разъярило Алекс.

— О, какой же вы тщеславный и невыносимый плут! — воскликнула она, продолжая возмущаться. Алекс все еще страдала оттого, что ей пришлось встретиться с его бывшей возлюбленной. И она не могла обнаружить хоть какие-то крупицы юмора в том, что он напомнил ей о ее непоследовательном отношении к их занятиям любовью.

Этого для нее было слишком много.

Она, которая частенько впадала в возбужденное состояние, но никогда не помышляла о насилии, сейчас обнаружила, что попала в тиски большего гнева, вызванного «зеленоглазым дьяволом», чем она готова была признать. И теперь, когда ее гнев и возмущение вышли из-под контроля, она подняла руку и нанесла увесистую пощечину по твердой, гладко выбритой щеке своего мужа.

Тут же, пристыженная совершенным ею поступком, Алекс негромко вскрикнула и зажала рукой рот. Она в упор смотрела на Джонатана в безмолвном ожидании. Ее глаза широко раскрылись, когда она заметила на его коже покрасневшие отпечатки своих пальцев.