Дорога из пепла и стекла (СИ) - Белецкая Екатерина. Страница 73

— Отдохнем, время ещё есть, — отмахнулся Скрипач. — Давайте пока что загрузим то, что нужно, в песчаник. До той машинки, которую мы присмотрели, нужно ещё доехать, как ты понимаешь.

— Вы нашли что-то на краю поля? — с интересом спросила Лийга.

— Угу, — кивнул Скрипач. — Небольшая такая бежевая хреновина, как мы поняли, с модулем для перемещения по скалам, в том числе. Относительно новая. И почти целая, там только в одном месте дырка на боку.

— Внутрь заходили? Пустил? — спросила Лийга.

— Попробовал бы не пустить. Правда, у нас времени не было, чтобы толком осмотреться, но, кажется, вариант неплохой, — сказал Скрипач.

— Вот что. Давайте немного делом позанимаемся, — предложил Ит. — У местных есть неплохие карты, и есть схемы маршрутов. Загрузим сперва песчаник, и поработаем с картами. Заберем это всё себе, и попробуем прикинуть, что из этого всего нам подходит. Распланируем хотя бы часть дороги. Потом едим, отдыхаем, и можно будет выдвигаться. Одно только плохо…

— Что? — не поняла Лийга.

— Не получится ничего разузнать из того, что я хотел, — Ит вздохнул. — У меня есть множество вопросов к двум уважаемым рауф, которые нас тут встретили, но задавать им вопросы некогда. Жаль. Но другого варианта всё равно нет, так что работаем так, как задумали.

[1] Строчка из стихотворения Юнны Мориц «Хохотальная путаница». Четверостишье целиком выглядит так:

Над землёй арбуз летит,

Он чирикает, свистит:

— Я — горчица, я — лимон!

Я закрылся на ремонт!©

Глава 21

Версия обреченных

21

Версия обреченных

Первые сутки было не до разговоров — Лийга гнала машину, как сумасшедшая, уводя нетикама-кипу всё дальше и дальше от Саладуса. Сначала она использовала механическое управление (Ит всё это время сидел рядом с ней, потому что машина была в тот момент настроена на него — кипу сумел открыть именно он), а потом перешла на управление через маску, и вот только тогда Ит и Скрипач поняли, что им всё это время пытались объяснить, и что такое на самом деле нетикама-кипу, которую ведет пилот.

Когда Лийга надела маску, и переключилась на неё, динамика движения нетикама-кипу изменилось настолько сильно, что Ит в первый момент опешил и растерялся. Машина больше не шла, нет, создавалось ощущение, что кабина в буквальном смысле летит над землей. Если учесть, что скорость нетикама-кипу в момент перехода составляла около полутора сотен километров в час, а шла машина через каменные осыпи, контраст оказался просто разительным. Ит сидел в кресле пилота-дублёра, и смотрел на Лийгу. Удивительное зрелище — маска подсвечивала лицо женщины, и Ит видел, что Лийга сосредоточена до предела. Сжатые губы, закрытые глаза, напряженная поза. Лийга сейчас «видела» пространство через системы машины, и, скорее всего, могла воспринимать намного больше, чем обычный разумный, ведь сенсоры и датчики кипу умели оценивать параметры, в обычной жизни никому недоступные.

В кабину, непривычно большую, вошел Рифат, следом за ним шел Скрипач. Рифат посмотрел на Лийгу, покачал головой, и негромко сказал:

— Не больше получаса, слышишь? Уходи от первого озера, и делаем перерыв.

— Хорошо, — безучастно произнесла Лийга. — Не мешай.

— Ладно, — кивнул Рифат. — Скиа, Итта… то есть Ит, пойдемте. Действительно, не надо мешать.

— Но настройка… — начал было Ит, однако Рифат его перебил:

— Она уже перенастроила на себя, нам не нужно тут быть. Мы только отвлекаем.

Они вышли в коридор, миновали несколько закрытых дверей, и вошли в одну из кают — Рифат объяснил, что этот нетикама-кипу был не туристическим, а рабочим, его создали, чтобы он выполнял две задачи, возил разумных и какие-то грузы. Сейчас они находились в верхней части тридцатиметрового корпуса, предназначенной как раз для пассажиров, и часть эта была оборудована весьма достойно. Просторные, красивые каюты, на двоих или на одного, коридор, снабженный мягкими держателями, обзорная зона в центре корпуса. Перспектива спать не на полу, а на нормальных кроватях была заманчивой, однако пока что про сон речи не шло, слишком много задач предстояло решить.

— Ей нельзя будет долго вести машину, — сказал Рифат. — Трудно. К тому же ей много лет.

— Мы так и поняли, — кивнул Ит. — Рифат, мы сейчас отойдем километров на триста от Саладуса, а потом встанем на курс, верно? Уже точно на север. Нам нужно пройти… сколько там получается?

— Около четырех тысяч километров, и необходимо найти по дороге дополнительный аккумулятор для нетикама-кипу. Или для Люси, да? — Рифат улыбнулся. Скрипач кивнул. — Проблема в том, что эти четыре тысячи будут сильно отличаться от тех, которые мы уже прошли. Очень сильно.

— Мы поняли, — кивнул Ит. — Это подразумевалось. Сейчас, если я верно прочитал карту, мы должны обойти озёра. И обходим мы их с запада. Потом попадаем на перешеек, о котором тоже говорили, проходим пустыню, и…

— И выходим на побережье, — закончил за него Рифат. — Это будет самый опасный участок маршрута, потому что там много шрика. Что будет дальше, я не знаю. И что мы будем делать, чтобы попасть на корабль, я не знаю тоже, — добавил он после секундной заминки. — Саладус нас отпустил как-то слишком легко, и…

— И поэтому нам сейчас нужно будет удрать подальше, и затаиться, — сказал Скрипач. — Придется выжидать. У нас есть версия, что на этом этапе нас не тронут, но это именно что версия, и не более. Мы можем ошибаться.

— Думаю, мы скоро узнаем, ошибка это, или нет, — вздохнул Рифат. — Пойду, подготовлю каюту для Лийги. После такой сложной работы ей нужно будет отдохнуть.

Восемнадцать часов изматывающей гонки, четыреста с лишним километров позади — и Лийга сдалась. Сказала, что устала, что больше не может, сняла маску, передала управление Скрипачу, и ушла в каюту, спать. Скрипач провел машину на маленькой скорости по окрестностям, посоветовался с Рифатом и с Итом, и посадил, наконец, нетикама-кипу в подходящем месте — на берегу небольшого озера, под защитой невысоких скал. От скал он, правда, машину отвел подальше, чтобы не рисковать, и заранее просчитал пару путей отхода. Разумеется, если будет атака сверху, спастись вряд ли получится, но Скрипач на вопрос Рифата ответил, что атаки не будет. Почему? Вот поговорим, и поймешь, пообещал Скрипач. И, думаю, поймешь не только это.

Лийга проспала шесть часов, и когда она вернулась в кабину, где сидели Рифат, Ит, и Скрипач, выглядела она уже получше, видимо, ей удалось немного отдохнуть.

— Отвыкла, — констатировала она, едва войдя. — Совершенно отвыкла от подобного. Но получилось неплохо, правда?

— Замечательно получилось, — заверил Рифат. — Ты умница. Сейчас принесу тебе поесть, и продолжим.

— Что продолжим? — не поняла Лийга.

— Братья кое-что мне уже объяснили, — Рифат вздохнул. — Надо, чтобы ты это всё услышала.

— Мы только начали, — возразил Ит. — Тоже спать ложились, потому что устали. Ты ничего принципиального не пропустила, мы не хотели говорить без тебя.

— Братья? — вдруг поняла Лийга. — Рифат, ты…

— У них две генетические формы. Взаимоисключающие, — пояснил Рифат. — И они привыкли думать о себе в проекции второй формы. На мой взгляд, это неправильно, но раз так сложилось, то — пусть будет. Мне это тяжело, конечно, но я потерплю.

— Ничего себе, — только и сказала Лийга. — Давайте поедим, и поговорим уже, наконец. У меня слишком много вопросов накопилось за эти месяцы.

— Мы догадались, — хмыкнул Скрипач. — Ешь, и приступим.

—…все эти ситуации являются синтетическими. Все, исключений нет. Они могут в какой-то момент показаться натуральными, но, как только начинаешь разбираться, становится понятна их искусственность — но вот только понять это сами Архэ не в состоянии, — Ит помедлил. — Дело в том, что у Контроля, равно как и у Архэ, существует своя, обособленная этическая модель. И она противопоставляется модели неискаженной этики второго уровня. Весьма жестокой, надо заметить.