Пламя смерти (СИ) - Шевченко Андрей Вячеславович. Страница 82

Кулаш задумался. Он, служивший в дворцовой страже уже больше десяти лет, видел, как постепенно менялся каган. Прежде это был великий воин, бесстрашный и безжалостный, собственными руками задушивший брата, вознамерившегося отравить его и захватить власть. Джарем вёл за собой войска, личным примером воодушевляя воинов на битву. Джарем был решительным, суровым и жестоким. А потом, когда его советницами стали колдуньи, каган изменился. А вместе с ним изменилось всё. Власть незаметно перешла в руки женщин, войска без поддержки шаманов и колдуний уже не осмеливались выступить в походы. Да ещё и мертвяки, которые с благословления колдуний шляются по Эрмелеку, словно издревле живут здесь. Последние годы воздух столицы отравлен мертвечиной и колдовством.

Десятник всей душой желал смерти колдуньям. И если неизвестный маг может убить пару-тройку мерзких старух, то так тому и быть. А Джарем… — тут Кулаш сурово сжал челюсти, — Джарем уже давно превратился в придаток Ковена. Джагатай обладает всеми качествами настоящего кагана. За ним воины пойдут и в огонь, и в воду. Да они уже и пошли — под стенами Эрмелека сейчас стоит тысяча отборных солдат эмира. И они явно готовятся утопить город в крови.

Сквозь решётку небольшого окна Кулаш увидел, как по двору идёт старая колдунья Азра. За ней семенили несколько сестёр в серых одеяниях, а между ними по воздуху плыла тележка со связанным человеком. Тем самым магом. Десятник принял решение.

— Ты сообщил действительно ценные сведения, — сказал он. — Пожалуй, пять золотых — слишком мало. Десять. Я дам тебе десять монет, но обещай, что не скажешь никому ни слова, иначе заговорщики ускользнут от правосудия.

Оборванец начал клясться, что будет нем, как рыба, горящими глазами следя, как десятник полез в кошель. Но Кулаш выхватил саблю и нанёс рубящий удар. С сухим стуком отрубленная голова упала, заливая кровью земляной пол. Кулаш вытер лезвие, спрятал саблю в ножны и вышел во двор. Когда процессия колдуний скрылась из виду, он подозвал к себе одного из стражников и тихо сказал:

— Если появится ещё какой-нибудь соглядатай — убей его сразу. А я схожу к Джагатаю, скажу, что «неистовые» с ним.

Глаза воина блеснули — он с полуслова понял, о чём говорит начальник.

Глава 30

— Адепт, — строгим голосом проговорил архимаг, — сейчас не время для женских капризов. Тем более, капризов безумных.

— Это не каприз, — резко ответила Илонна. — Я должна поехать в Запретный предел, и трое из вас будут сопровождать меня в пути.

— Кто-нибудь слышит это? — всплеснув руками, вскричал архимаг. — Девчонка собралась в Запретный предел. А ты не забыла, что живыми оттуда не возвращаются?

— Воины клана по несколько раз в месяц ходят в патрули в Запретный предел, — хмуро сказала Илонна. — Да, иногда они гибнут. Но я попрошу старейшин дать мне мастеров, которые были в Запретном пределе по тысяче раз. С такой командой ничего не страшно.

На лице мага — старшего команды, оставленной гроссмейстером в Григоте, появилось смущение. Да, он не раз слышал о безумных походах вампиров. Но сам он соваться в смертельно-опасную местность не собирался. И никого из своих врачевателей отпускать с девчонкой тоже.

— Я сказал — никаких запретных пределов! — отрезал он. — Что за блажь? Зачем ты собралась погибнуть сама и погубить лучших специалистов Академии?

— Мне нужно поговорить с великими драконами.

На сей раз архимаг Фрол замолк надолго. Пару месяцев назад он бы в лицо рассмеялся тому, кто сказал бы о разговорах с драконами. Тем более, с великими. Но после того, как Тринн и Аид сожгли половину тилисской армии под стенами Тирогиса, подобная фраза не вызывала смеха. Тем более, что драконов привели адепт Диллитон и вот эта самая девица-вампир. Что у погибшего Диллитона, что у девушки есть драконья магия. Так что, вполне возможно, драконы и поговорят с ней, а не сожгут и не съедят.

По всем канонам и законам Академии старший отряда, а именно он — архимаг Фрол, должен командовать. Но гроссмейстер перед отъездом чётко дал понять, что без вампирши ему лучше не возвращаться в Академию. Драконий дар, чтоб его, видите ли слишком важен! А упрямая девчонка вбила себе в голову дурацкую мысль и наотрез отказывается выезжать в Тирогис.

Илонна настойчиво смотрела на архимага, медленно закипала и думала, почему гроссмейстер назначил командовать отрядом врачевателей такого нерешительного тупицу.

— О чём ты хочешь говорить с драконами?

— Это касается только тех, в ком имеется драконий дар.

— Я должен связаться с Тирогисом и получить личное распоряжение гроссмейстера. Но, чтоб ты знала, вряд ли он разрешит. Он и без того будет зол из-за гибели Мейса. А ведь Мейс был лучшим из нас. Адельядо будет просто в ярости, поэтому давай по-хорошему собирайся в дорогу.

— В Запретный предел?

— В Тирогис.

Илонна выругалась по-вампирски и снова перешла на ситгарский.

— Пока вы устраиваете канал связи с Академией, я схожу к старейшинам. Нужно договориться о военном сопровождении.

Она вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Накачали её жизненной силой на свою голову, — проворчал архимаг. — Может, не связываться с Академией, а просто подождать, пока эта упрямица лишится сознания? И увезти её в Тирогис. А что, мысль неплоха.

Но Фрол знал, что в любом случае придётся связываться с гроссмейстером. Хотя бы для того, чтобы сообщить о смерти Мейса. По рассказам Илонны и её отца адепт настолько сильно вкладывался в восстановление Илонны, что сердце его не выдержало. Однажды утром они нашли его бездыханным. Похоронив Мейса, мастер Фиррис повёз едва живую дочь в Григот. Все врачеватели во главе с Фролом совместными усилиями едва откачали вампиршу. И если с ней что-нибудь случится, то отвечать за это перед гроссмейстером будет он, Фрол. Архимаг поднялся и пошёл в другой конец коридора — туда, где квартировал маг связи.

А Илонна пошла к дому Совета. Она то и дело останавливалась, делая передышки. Несмотря на магическую поддержку врачевателей, хивашские заклятья продолжали действовать. Справиться с незнакомой магией врачеватели пока не смогли. Умом Илонна понимала, что Фрол прав — нужно ехать в Тирогис, ведь настоящую помощь ей могут оказать только мастера. Да и то не сразу. Но сердцем она чувствовала, что не должна уезжать.

Она дошла да зала Совета, поколебалась и, набравшись смелости, вошла без стука. Кресла старейшин были заполнены — кроме древних воинов теперь в Совет избрали новых мастеров. В их числе был и отец Илонны.

Мастер Фиррис, как и прочие, посмотрел на вошедшую дочь. И как прочие, промолчал, хотя подобное нарушение дисциплины всегда каралось жёстко. Немного робея под суровыми взглядами, Илонна вышла на середину и сказала:

— Прошу извинения за вторжение, но я должна получить ответ на один вопрос.

Старейшина Рогор нахмурил белые брови и спросил:

— Что за неотложный вопрос мучает ученика, если он осмеливается прервать совет мастеров?

— Я должна ехать в Запретный предел, чтобы переговорить с Хранителями Тринн и Аидом. Прошу выделить мне сопровождение.

Члены совета начали удивлённо переглядываться. Никогда такого не было, чтобы ученик не просто напрашивался в поход в Запретный предел, а ставил Совет в известность об этом. Но Илонна была не простой ученицей — она также являлась магом ситгарской Академии и владела драконьим даром. И, в отличие от остальных, с ней драконы разговаривали и даже позволяли летать на себе.

— Что за острая необходимость? — спросил мастер Таль.

— Я… — Илонна запнулась. — Я хочу попросить Хранительницу Тринн поискать Дилля.

Мастер Фиррис нахмурился и встал.

— После хивашского нашествия у нас осталось слишком мало воинов. И рисковать их жизнями только ради того, чтобы ты могла отыскать тело мужа и похоронить его, это слишком.

Илонна исподлобья посмотрела на отца, затем обвела взглядом присутствующих и тихо сказала: