Сердце ведьмы не ошибается (СИ) - Фабер Майя. Страница 2

От возмущения я громко выдохнула, на секунду забыв о старом барине. Чего это даже отец обо мне такого мнения? Хорошая я ведьмочка, хоть и молодая, но училась прилежно. Бабка со мной много лет занималась. Всё, что нужно, знаю, остальное могу и на практике освоить.

— Зря ты на ярмарку надеешься, — угрюмо пояснял отец. — Никто к тебе не пойдёт, до сих пор только бабку твою и вспоминают. А не будет работы, не проживём мы, Сонька, эту зиму. Голод настигнет. А с барином тебе хорошо будет, сыто, и мне спокойно. Ты подумай, по своей воле-то оно всё лучше, а там, глядишь, и свыкнется. Барин скоро помрёт, хозяйкой останешься.

— Да не хочу никакой хозяйкой, не дай Ехидна — ужаснулась я. — Слышала, что хозяйки-то в особняке долго живыми не задерживаются. Да и не моё это, я вольной ведьмочкой хочу остаться, людям помогать. Он же мне дар загубит.

— Ереси наслушалась, — отмахнулся отец, но как-то не слишком уверенно. — Барин раз был женат и то, несчастье с барыней произошло, никто не виноват.

Я мельком глянула на мокрые ноги, словно способность двигаться вернулась, опустилась на колени и начала собирать овощи обратно в миску. Любое занятие мне бы подошло, только не смотреть на то, как старательно отец глаза отводил. Пока собирала, лихорадочно обдумывала его слова. Нет, не может быть, чтобы народу нашему помощь больше не нужна стала, раз я теперь вместо бабки осталась. Придут ко мне обязательно.

— Значит, плохая я ведьма, говоришь? — Я вынырнула из-под стола и с грохотом поставила на него миску. — Хочешь, докажу тебе, что это не так.

— Не плохая, а неопытная, — отмахнулся отец. — Сонька, да не в этом дело. Сама знаешь, что отказать не получится.

Ох, я-то прекрасно знала. Только по доброй воле терпеть это не собиралась. Бабка мне сто раз наказывала, чтобы ведьмочка замуж только по любви шла, а не то дар её семейный совсем зачахнет. Подняла руку, крепко сжала висевший на шее мамин медальон в форме сердечка. Сердце ведьмы, так она его называла. Только он мне сил и придавал, вот только бежать без помощи страшно было. Одной. Да и куда податься? В соседних деревьях все нашу семью знали, все как один к бабке моей за настойками приезжали. Вот если б отец помог до города добраться, до столицы…

Я смотрела на него и впервые замечала, каким старым, каким уставшим он казался. Со мной не поедет и без меня не проживёт. Но как же мне за барина замуж? Старого и страшного. Вот так она, жизнь-то, и заканчивается.

— Пойду-ка на ярмарку, — воскликнула я, словно и не было разговора, принялась быстренько дорезать остатки салата. — Посмотрю, какая очередь ко мне выстроилась. А ты мне обещай, — грозно глянула я на отца, копируя его излюбленное хмурое выражение, — если столько заказов на зиму соберу, сколько моя бабка в прошлом году сумела, не выдашь меня за него замуж.

— Сонька, — вздохнул отец, — да что я, по-твоему, сделаю?

— А это мы потом и посмотрим, ты главное своё слово сдержи.

Я придвинула к нему миску, скрестила руки на груди и для убедительности топнула ножкой. Отец улыбнулся.

Глава 3

Я провозилась ещё добрых полчаса, пока отец, наконец, не поел и не ушёл работать. Благо отправлялся он обычно очень рано, да и я сегодня подскочила так, словно умудрилась с вечера опоздать. Времени до ярмарки ещё оставалось достаточно, ребята небось только шатры ставить собрались, а мой-то и впрямь не самый важный, до него дело последним дойдёт. В плохие года для бабки моей место первым выделяли, все хотели от неё капельку удачи получить. Ну а мне с грустью приходилось признавать, что отец во многом был прав — слишком хорошо дела в селе шли, чтобы кто-то к новой ведьме бегом побежал. Ни болезней, ни холодов особенных, ни засухи. Даже урожай обещал быть отменным. Люди-то к хорошему быстро привыкают, так и решат, что ведьма им не нужна. Опомнятся, когда первые несчастья случатся, вот только ждать мне совсем некогда стало. Мне замуж выходить… послезавтра.

На подоконник запрыгнул жирный кот Тишка и улёгся, распушил хвост. Зажмурился, вытянул лапы вперёд, блаженно карябая когтями по раме, и заурчал.

— Кормить тебя меньше надо, — оценила я солидный выпирающий животик. — Скоро совсем на окно запрыгнуть не сможешь, филейная часть перевесит.

Тишка приоткрыл один глаз и посмотрел на меня так, словно я ему только что в еду плюнула, да не простую, а с трудом добытую. Оскорбила до глубины души.

— Не научила тебя бабка самому главному, — с важным видом доложил Тишка.

— Чему это? — с подозрением поинтересовалась я.

— С фамильярами уважительно обращаться.

— Тьфу! — я засмеялась. — Уже подумала, что ты и правда что умное подсказать решил.

— Я другое и не говорю, — самодовольно проурчал Тишка, и подставил другой бок под тёплые солнечные лучики, как будто загореть мог через шерсть. — Только умное. А тут и добавить нечего, тебе отец и без меня всё сказал.

Я едва не выронила бабкин красный платок, который усердно примеряла. Пыталась научиться завязывать покрасивее, так, чтобы богато на плечах смотрелся. Нужно было давно потренироваться, но трогать его почему-то не хотелось, как будто бабка вот-вот вернётся и расстроится, что с важными вещами без спросу играют.

— А ты, предатель, значит, ещё вчера всё слышал! — указала я пальцем на Тишку. — И не сказал!

— Не предатель, а кот.

— Ты бы уж определился, а? — прищурилась я. — Когда тебе удобно, ты больно обиженный фамильяр, а когда неудобно, то кот простой. Так, мой дорогой, не пойдёт. Кто же свою ведьму защищать будет?

— А кто — фамильяра кормить? — не растерялся Тишка.

— Ну тебя, — вздохнула я и вернулась к платку.

Тишка заурчал ещё громче, то ли извиниться решил негласно, то ли показать, что слушать мои жалобы не желает. Фамильяр у меня был хоть и с характером, но добрый и необидчивый. Достался он мне от бабки, и я подозревала, что жизнь у него сейчас шла далеко не первая из девяти кошачьих. Может и капля крови от хранителя Тар-Дана белого кота Марса в нём была, кто ж теперь разберёт. Слишком много поколений их разделяли.

Тишка был в селе красавцем и не только хорошо это знал, но и успешно пользовался положением. Размеры у него были выдающимися, тут уж не только я, но и все жители постарались. Тишка такие жалобные глаза делать умел, что все сердобольные тут же бросались его подкармливать. Вот уж кому голод точно не угрожал, если б Тишка захотел, смог бы всю семью обеспечить. Усища у него были длиннющие, белые, загляденье. Шерсть пушистая, окрас интересный: серый, дымчатый, с чёрными полосками. Вроде бы и ничего особенного, а всё равно другого такого кота в селе не было, Тишка всегда издалека выделялся, точно барин по улицам ходил.

При мысли о барине меня чуть не перекосило, и я, наконец, повязала платок, как получилось. Пальцы плохо слушались, словно деревянные, даже сгибаться перестали.

— Да не дрожи ты, Сонька, — потянулся Тишка. — На барской кухне хорошо, сытно. Я проверял.

— К кухне только муж прилагается, — скривилась я.

— А ты его после свадьбы того… травками.

Я удивлённо посмотрела на него, моргнула.

— Тишка, ты на что это намекаешь?

— А я и не намекаю, — довольно промурчал он. — Ладно, хватит несчастную корчить. Дело есть.

— Ага, ярмарка, — с ненавистью пробурчала я. Идти туда совершенно расхотелось. Единственное развлечение, что всегда вызывало у меня неподдельную, детскую радость, теперь вдруг перестало быть развлечением и давило на плечи тяжёлой ношей. Слишком много зависело от результата.

Тишка спрыгнул с подоконника, вальяжно подошёл ко мне и потёрся о ногу. Я подняла его на руки и прижала к себе, уткнулась лицом в мягкую, пушистую шерсть, которая приятно щекотала за нос.

— Скажу я тебе кое-что, Сонька, — промурчал кот мне на ухо. — Обещал твоей мамке, что дождусь этого дня.

Я отстранила его от себя и удивлённо осмотрела.

— Чего это ты придумал?

Тишка небрежно махнул лапой, одним когтем зацепил медальон на тонкой цепочке, который висел у меня на груди и потянул на себя.