Сердце ведьмы не ошибается (СИ) - Фабер Майя. Страница 4

Я поёжилась, поплотнее закуталась в тонкий красный платок на плечах. Впереди гнусно хихикнули, видимо, кто-то из них заметил мой жест и принял за страх. Только боялась я теперь не за одну себя.

— Девушка любезно предложила вам помощь, — добавил человек рядом со мной, — невежливо отказываться.

В голосе его звучала уверенность и настойчивость.

Парни нехотя поднялись на ноги, а на лицах застыли мерзкие, ехидные улыбочки. Главный, как я его окрестила, тот, что заговорил со мной первым, презрительно сплюнул себе под ноги, аккурат в нашу сторону. Следом полетела и недожёванная травинка.

— Как скажешь, служивый, — оскалился он, а потом плавным, наигранным движением поднял руку, чтобы отдать честь, не донёс её до лба, просто махнул и пошёл прочь по тропинке. Два дружка потянулись следом.

Путь был свободен, а я никак не могла сдвинуться с места, словно парализовало. Недоброе они что-то задумали, тут и гадать нечего. Хорошо, если мы больше никогда не встретимся. Скорей бы эта ярмарка закончилась. Впрочем, я уже была согласна, чтобы она вообще не начиналась.

Я качнулась, под ногами тёрся Тишка, который, наконец, соизволил явиться. При чужих людях он предпочитал не разговаривать, нечего им все наши секреты знать. Для остальных жителей в селе он был не больше, чем красивым жирным котом, невесть как получившимся у одной из местных, совершенно обычных и неброских кошек.

Я развернулась, оглядела своего спасителя. Сапоги высокие, кожаные, дорогущие, наверное, отец всегда о таких мечтал. Форма военная, но таких знаков отличий я ещё не встречала. Из самой столицы небось, из училища, а то и из царской гвардии. Плечи широкие, спина прямая, осанка гордая. Выправка военная, загляденье. Медали на груди две, только рассмотреть издалека их не вышло, так и подмывало подойти и потрогать. Руку на грудь положить, почувствовать стальные мышцы под пальцами. Жар поднимался у меня по плечам, перекидывался на шею, а потом на щёки, заставляя их отчаянно пылать. Кожа у меня была тонкая, светлая, хоть и в веснушках, но и они ничего не скрывали, краснела я всегда без промедления и очень ярко.

Сил отвести взгляд не нашла, подняла выше. Волевое лицо с острыми скулами, гладковыбритое, как по-военному полагалось. Глубокие карие глаза смотрели на меня с вежливым ожиданием, на губах играла мимолётная улыбка. Я порадовалась, что краснеть дальше уж точно было некуда.

Тишка подошёл к моему спасителю, тщательно обнюхал его сапоги, плюхнулся на землю и принялся тереться о них загривком, сопровождая это громким урчанием.

— С-спасибо за помощь, — поблагодарила я незнакомца, а сама одновременно старалась пнуть Тишку так, чтобы он намёк понял. — Чего творишь? — прошипела я коту.

Тишка посмотрел на меня как на неразумное дитя, но от сапога не отлип. Чего удумал-то? Как будто не хотел, чтобы я отсюда поскорее убежала.

Я нагнулась и подхватила кота на руки, Тишка мстительно впился мне одним когтем в руку и мурчать перестал. Вот ведь зараза полосатая.

— Ничего страшного, — улыбнулся незнакомец, — я люблю котов.

В тот момент я не могла решить, чего же мне больше хотелось, то ли под землю провалиться, то ли Тишку из рук выпустить, в надежде, что незнакомец снова улыбнётся. Потому что улыбка его манила, завораживала и околдовывала одновременно, а в глазах мелькало озорство вперемежку с удовольствием. Я вдруг подумала, что так, должно быть, выглядит человек, которому нравится то, на что он смотрит, и покраснела окончательно.

— Алексей Ларионов, к вашим услугам, — представился он, коротко склонив голову.

Я покрепче вцепилась в Тишку, словно он был моим спасением от обязательных церемоний. Честно признать, я толком и не помнила, что в таких ситуациях по этикету полагалось делать. С детьми да с ведьмами никто особо не расшаркивался, а я как-то незаметно для себя перешла из первой категории во вторую. Впервые неуютно себя почувствовала, словно кем-то другим стать захотела, поважнее, посолиднее. Ларионовых я в селе не знала, хоть и почудилось мне в этой фамилии что-то знакомое. Может, к бабке моей когда-то обращались.

— Софья, — смущённо отозвалась я, и тут же мысленно отругала себя за глупость. Зачем было полным именем-то, не шло оно мне совсем.

— Значит, Сонечка, — кивнул он, словно моим мыслям ответил. Словно почувствовал, как мне приятное сделать, как мелочь исправить.

По груди у меня разлилось тепло.

— Позволишь, провожу. Негоже одной по лесу бродить, когда вокруг столько сброда.

Алексей подставил мне плечо, предлагая прогуляться с ним. Я беспомощно глянула на кота, который мешал мне принять предложение. Тишка вдруг зашевелился и вскарабкался мне на плечо. Кое-как устроился на шее, словно воротник меховой, только больно тяжёлый, и прошептал-промурчал прямо на ухо:

— Хватай, Сонька, хватай.

И я ухватилась, смутилась и опустила глаза в землю. Сердце бешено колотилось в груди, пока похолодевшие пальцы сжимали крепкую мужскую руку. А всё вокруг, кроме него, казалось мне таким далёким, как в тумане.

Глава 6

Оставил меня мой спаситель на самом краю поля, откуда хорошо всё видно было. Сослался на неотложные дела, поднял мою руку, поцеловал тыльную сторону ладони, в глаза посмотрел так, что у меня душа в пятки ушла, а потом вернулась и заметалась по телу как одуревшая. И ушёл. А я всё стояла, стояла, и смотрела ему вслед, словно и не скрылась меж людьми и шатрами статная фигура. Словно по-прежнему смотрели на меня манящие карие глаза на строгом лице, обрамленном копной недлинных чёрных волос.

А я улыбалась. Не специально и не по принуждению, и ничего в этот миг не было для меня важнее, чем способность улыбаться вслед необыкновенному молодому человеку. Много разных я встречала на ярмарках, да и военные у нас редкостью не считались, то проездом заглядывали, то специально вести привозили. И красивые бывали, и высокие, и сильные, а желания стоять вот так и улыбаться не вызывали. Словно поменялось что-то, и день посветлел, и на душе полегчало. Кончики пальцев покалывало, словно они до сих пор прикасались к его руке. Как же жаль, что только к руке и дозволено.

Я смутилась. Вот ведь лезет в голову всякое. Не пристало девице… А ведьмочке? А ведьмочка-то без пяти минут замужняя…

— Долго ты ещё ртом мух ловить собралась? — поинтересовался снизу Тишка, очень недовольный тем, что всю дорогу до поля ему пришлось на своих лапах прошагать.

С моей шеи он довольно быстро свалился, а я даже не подумала его обратно поднять. Мысли мои в другом месте были, только об одном и могла думать, как бы Алексей меня не отпустил, не исчез и в воздухе не растворился. Может, и не было ничего, ни леса, ни парней подозрительных, ни защитника. Вот сейчас проснусь и окажется, что я всё это выдумала, лишь бы только скрасить себе неизбежное, чтобы не вспоминать о страшном нелюбимом женихе, которого я никогда и не видела. Из глубин памяти внезапно принялись всплывать все те подробности, что я слышала о нелюдимом барине, а было их не так уж много. К тому же людям свойственно приукрашивать, потому и правды в их рассказах не найти. Может барин и не страшный вовсе, и не злой. Несчастный, так оно и понятно.

Так бы я и стояла, металась в мыслях от одного к другому, если б наконец не заметила, как махали мне подружки с середины поля. Анка даже подпрыгивала от нетерпения.

— Не буду, — пробормотала я и поняла, что слишком затянула с ответом, Тишка уже и не ждал. Свернулся в клубок прямо на земле и спрятал нос в лапы.

Мне стало стыдно. В обычный день его давно бы унесло по своим кошачье-фамильярским делам, я его сильно не контролировала, да и он во многом казался мудрее меня. Но сегодня Тишка, видимо, бросить меня не решался. Странные и нехорошие дела в мире творились, раз кто-то решил на девицу так близко к селу напасть. А я была уверена, что напали бы, не появись там Алексей, хоть как защитник, хоть как свидетель. Слишком уж явное зло у них в глазах стояло, прямо на лицах отпечаталось. Я тогда толком-то и не поняла от испуга и удивления, только сейчас осознала и совсем мне это не понравилось.