Горчичное зерно. Комментарии к пятому Евангелию от св. Фомы - Раджниш (Ошо) Бхагаван Шри. Страница 6

Священник лишился дара речи: «Что за чушь? Я сам подготовил проповедь от начала до конца! Невероятно!»

«В этой книге есть вся твоя речь слово в слово. Завтра я передам ее с посыльным». Наступило утро: от Марка Твена принесли толстенный словарь и записку: «Клянусь, ты найдешь тут каждое слово из своей вчерашней проповеди!»

Так мыслит ученый. Он мгновенно убивает любую поэзию. Он твердит, что речь – это просто набор слов. Между строками, между словами он ничего не замечает – а поэзия именно там. И красота, и восторг, и Бог, и все, что по-настоящему важно, кроется между мирами, между строчками.

Горчичное зернышко – самое маленькое, но в нем таится самое большое. Бог так мал, что его не разглядеть, он – мельчайшее, что есть, он – горчичное зернышко, но Вселенную-то мы в состоянии увидеть! А раз есть Вселенная, то должно быть и семя. Разве дерево появится без семени? И не так уж важно, можно ли это семя увидеть. Разве Вселенная может не иметь первопричины, источника? Взгляните на Ганг – может появиться река без истока? А такая бескрайняя Вселенная – неужели у нее источника нет? Она не только бескрайняя, в ней царит гармония, всеобщая симфония, единый порядок. Это не хаос, а полный порядок: все тут на своем месте. И всякий, кто хоть что-то смыслит, скажет, что это лучший из миров и ничего лучше быть не может.

Должно быть зерно, но оно совсем крохотное, еще меньше горчичного. Горчичное зерно – это миф, подсказка. Вопрос задавали рыбаки и землепашцы, и такое иносказание – притча о горчичном зерне – было им понятным. Деление мифа на части ничего не даст. Анализируя религию, упускаешь главное; просто смотри, не выделяя частностей, тогда и увидишь, а в отдельных частях не разглядишь ничего.

Доверие идет лишь одним путем: в самом зерне дерева не разглядишь, нужно пойти и посадить его в землю – вот что делает доверие. Кто доверяет, говорит: «Да, это зерно, и я верю, что оно может стать деревом. Я просто пойду и посажу его. Найду подходящее место и буду ухаживать за ростком. Буду ждать, молиться, любить, надеяться и мечтать…»

А что еще остается? Только посадить зерно – и ждать, мечтать, надеяться, молиться. Что еще с ним делать? И тогда в один прекрасный день, утром, ты проснешься – а зерно уже стало чем-то другим, из земли показался росток. Это уже не зерно, а молодое дерево.

Что происходит, когда зерно становится деревом? Это ведь тоже часть притчи. Зерно погибает – только так оно может стать чем-то большим. Бог погиб в этой Вселенной; он просто не мог оставаться прежним, он превратился в нее, слился с ней. Вот почему мы не видим Бога. Ищите хоть в Гималаях, хоть в Мекке или Каши, где угодно, – его нет нигде, потому что он здесь, повсюду, как зерно в огромном дереве. Зерна уже не найти, оно погибло, слилось с деревом и превратилось в него. Бог растворился в этой Вселенной, во всем, что есть, – он сам стал Космосом.

Он уже не что-то отдельное. Это не плотник, который сделал вещь, а сам остался плотником. Все иначе. Бог – как зерно: когда появляется дерево, зерно исчезает. И Бога можно снова найти, только если умрет его «дерево».

Индийцы говорят, что Бог есть лишь в начале и конце сотворения. В начале, когда мира еще нет, есть только зерно – беда только, что некому его увидеть, ибо мы – тоже часть дерева, его листья. А потом весь мир исчезает и наступает пралайя, дерево стареет и гибнет. На это обречено любое дерево – но, прежде чем высохнуть, оно дает новые зерна, миллионы семян.

В пралайе снова появляются миллионы богов – только нас уже нет, вот в чем все дело. Есть только один способ найти Бога: увидеть его здесь и сейчас, в каждом листочке. Не нужно искать конкретный образ, Кришну или Раму. Так никого не увидишь. Они тоже всего лишь отдельные листья – конечно, самые прекрасные, самые живые и зеленые, ведь они постигли Бога и знают, что он повсюду.

В словах Иисуса «царство Божье подобно зерну горчичному» миллионы тонкостей. В этом и кроется чудо притчи: казалось бы, всего пара слов, почти ничего не сказано – а столько смысла! Когда гибнет зерно, появляется Вселенная; когда гибнет зерно, остается дерево. Это и есть царство Божье. Оно прямо здесь. Не тратьте понапрасну силы, не ищите его где-то еще. Если хочешь заглянуть в царство Божье, тебе тоже придется стать похожим на зерно и погибнуть – и тогда вдруг появится дерево. Тебя уже нет, есть Бог. Тебе Бога никогда не увидеть. Бог появляется, только когда тебя уже нет, и потому встретиться с ним невозможно.

Когда нет тебя, есть Бог; когда рука пуста, она наполняется Богом. Бог тут, когда тебя уже нет. Это еще один парадокс: зерно вмещает целое дерево, но то же зерно может его и убить. Зерно может слишком возгордиться и подумать: «Достаточно и меня». Если зерно боится умереть, его оболочка становится тюрьмой. Та скорлупа, что нужна, чтобы дерево уцелело и попало в хорошую почву, превращается в темницу – и тогда дерево гибнет еще в зародыше.

Вы похожи на зерна, которые стали тюрьмой. Будда и Иисус – это зерна, не превратившиеся в тюрьму: сами зерна погибли, оболочка раскрылась, но из нее показался росток.

Он сказал им: Оно подобно зерну горчичному,

самому малому среди всех семян.

Когда же оно падает на возделанную землю,

оно дает большую ветвь

и становится укрытием для птиц небесных.

…Когда же оно падает на возделанную землю… Нужна хорошая почва. Зерну нужно не просто погибнуть. Если оно умрет на камнях, дерево не вырастет, это будет глупая смерть. Нужно найти хорошее место и добрую почву – вот в чем смысл ученичества. Это подготовка. Ученик учится делать себя возделанной, плодородной землей. Зерно уже есть, осталось возделать почву. Дерево уже там, внутри, и учитель просто помогает найти подходящее место. Он умеет возделывать землю, умеет пропалывать сорняки, умеет делать землю плодородной. Он садовник, он просто удобряет почву.

У вас уже все есть, нужен лишь садовник, иначе вы по-прежнему будете разбрасывать зерна куда попало. Они упадут на асфальт и умрут; они упадут на тропинку, и их растопчут прохожие. Нужен тот, кто позаботится о тебе, когда ты гибнешь. Смотрите: когда дитя рождается, нужна повивальная бабка. И никто не считает, что лучше обойтись без нее… Повитуха нужна, потому что всякое может случиться. А миг, когда рождается истина, еще важнее, ведь на свет появляется Бог. Это величайшие роды на свете!

Учитель – просто повитуха. Без учителя может произойти все что угодно: выкидыш или удушье. Учитель оберегает, ведь росток вначале нежен и беспомощен, с ним всякое может случиться. Появление на свет – дело опасное. Но если ты доверяешь – а доверие необходимо, другого выхода нет, иначе ты просто замкнешься в своей скорлупе и зерно никогда не умрет… Но если доверяешь, оно погибнет. Зерну никогда не увидеть дерева, вот в чем штука. А зерно хочет точно знать: «Когда я умру, я стану деревом». Но как убедить в этом зерно?

В вере есть какая-то бессмысленность. Вера нелепа! Ты просто хочешь гарантий: «Я могу стать санньясином, могу от всего отказаться, я готов даже умереть, но кто мне твердо пообещает, что после гибели зерна оно станет деревом?» Кто может это обещать и как можно в этом убедить? Пусть даже кто-то пообещает, но зерно, которому такое обещание дадут, все равно не в состоянии его проверить. Да и какие обещания убедят зерно в том, что после его смерти появится дерево? Их и придумать-то нельзя.

Вот почему вера нелепа. Верить в то, что невозможно проверить, – это и есть смысл веры. Ты веришь в то, чего не проверишь. Доказать невозможно, но ты все равно веришь. Зерно просто гибнет с глубокой верой в то, что станет деревом. Но нужна «возделанная почва», подходящее место. Смысл ученичества в том, чтобы стать плодородной землей.

Когда твое дерево вырастает, когда оно становится деревом бодхи, к нему слетаются миллионы птиц, которым нужен кров. Под сенью Иисуса и Будды находят укрытие тысячи «птиц небесных». Для тех, кто ищет глубочайшее, это дерево – дерево Будды, дерево Иисуса – становится укрытием, где можно ощутить прежде неведомый трепет. Дереву можно доверять, под ним можно постичь непознанное, оттуда можно сделать прыжок.