Девять смертных грехов. Часть третья (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич. Страница 52

— А еще он не может показаться, но знает о какой-то опасности и хочет, чтобы мы подготовились… — Карлос говорил и одновременно старался использовать свою главную силу.

Не кровь рода, не чистоту, а то, за что сам Счастливчик всегда его хвалил на тренировках — за мозги и умение сложить кучу разрозненных фактов в одну картину. Итак, что тут связано, а что лишнее? Карлос принялся крутить в памяти самые важные, как ему казалось события. Пропажа Счастливчика во время погони за нежитью, появление кого-то из ее повелителей тут, на острове Кузни, предупреждение и метки, про которые говорил маленький рыбак…

— А если его поймали, но он сохранил немного свободы? — Мария обвела всех затуманившимся взглядом.

— Говорят, баронесса меняла свое тело. Что, если она и его могла изменить? И вот он ходит по городу, нанял мальчишек, как та его банда в столице, старается изображать союзника триумвирата, а сам пытается предупредить нас. Ведь похоже на правду? — глаза Монашки блеснули.

Вот только Карлос, услышав почти свои же мысли со стороны, только покачал головой.

— Слишком похоже, слишком много подсказок, которые совсем были бы не нужны, будь это на самом деле так, — он задумчиво почесал лоб. — Мне бы хотелось верить, но теперь я не сомневаюсь, что все гораздо хуже. Вы позволите? — он протянул руку, забирая у Марии и сестер их зелья. — Возможно, если мы не станем играть в секреты, а проверим, что тут намешано, это поможет найти ответ.

— Разве не видно? Это зелье восстановления. Что еще? Нельзя нарушить формулу коллекционного снадобья, не повредив его суть, — Мария коснулась пальцем одного из пузырьков.

Карлос не мог этого слышать, но вот сама девушка… Стоило ей открыться перед вроде бы таким знакомым зельем, как сумасшедший голос скверны в ее голове зашелся диким хохотом. Девушка отдернула руку, а потом кивнула, соглашаясь с предложением младшего Асторги.

* * *

— Еще немного крови, — Красная Баронесса вместе со своим спутником, которого она пересобрала в такого беззащитного на вид белобрысого мальчишку, подошли к моей камере.

Цепи крепко держали, не давая отвести руки и ноги от стены дальше, чем на полметра, а сейчас они и вовсе втянулись в нее, полностью лишая подвижности. Баронесса выждала пару мгновений, потом вытащила из-за пояса короткий кинжал и рассекла мне левое запястье, собирая еще немного моей крови.

Белобрысый тем временем, не уходя далеко, набросал прямо на полу уже знакомую схему ключа и источника. Моя кровь — ключ, и она же источник — не самый идеальный комплект, но он работал. Если удалить из крови скверну и чистоту, то можно выделить связи и вычислить алхимиков, которых привез с собой каждый из приехавших в город отрядов. Привез, но старался прятать от остальных. А еще… Эти двое повелителей нежити видели всех, кто был связан со мной. Видели и наверняка попытались ввести в заблуждение с помощью той части моих сил, что этот странный человек, которого баронесса называла цзиньши, сумел расшифровать и подчинить себе.

Конечно, у него получилось понять и скопировать далеко не все, но… Шансов и времени что-то придумать и изменить у меня становилось все меньше и меньше. Но они были! Как только двое повелителей нежити ушли, как только я убедился, что рядом нет ни капли их силы и запаха, так снова позвал то немногое, что у меня еще оставалось. В левой руке появился кошелек, где лежал флакон с кровью семи и сердцем короля-лича, в правой — меч скверны.

Проклятый ошейник тут же нагрелся, поглощая все лишние проявления чистоты и скверны, но я не сдавался. Еще немного, еще чуть-чуть — я пытался вытащить столько силы, чтобы этот сквернов артефакт не выдержал и лопнул от обжорства. Увы, как и сотни раз до этого, он оказался сильнее. Сознание начало ускользать…

Глава 17

Мирей

Тело содрогнулось, меня вырвало кровью. Зато не потерял сознание после очередной попытки сорвать ошейник цзиньши.

— Ты не находишь, что это забавно? — впервые за все время плена со мной заговорило сердце короля-лича.

— Ты вернулся? — я ответил вопросом на вопрос.

— Я и не уходил, просто раньше ты не мог меня слышать. А теперь… — сердце сделало многозначительную паузу.

Я все понял, скосил взгляд вниз и увидел, как на стальном ошейнике появилась небольшая трещина. Получилось! Значит, не зря мучился, не зря боролся.

— Так что тебе показалось забавным? — пересохшие губы никак не хотели складываться в улыбку.

— Что твои похитители и все гости острова собрались тут, чтобы заполучить новый меч и подчинить себе силу нежити. Интригуют, забирают чужие жизни и рискуют своими… А при этом настоящая сила лежит в секретном кармане у пленника в грязном подвале.

— Ты про себя?

— А про кого же еще? Не надоело еще бегать от меня, от своей судьбы? Учитывая, что тут появился он, я не прощу тебя, если проиграешь!

— Ты знаешь этого цзиньши?

— Это слово переводится как «первый ученик», похоже, так он оценивает свой текущий уровень силы. В нашем старом мире он уже давно называл себя королем-богом смерти.

— Не слишком ли пафосный титул?

— Он мог себе позволить, учитывая, что лишь немногим хватало воли и силы, чтобы вступить с ним в бой и остаться в живых.

— Ты?

— Конечно. Собственно, во время такого боя что-то и случилось… Помню, как наши мечи столкнулись, а потом я уже падаю в том лесу, где ты меня нашел.

— Как думаешь, — у меня появился новый вопрос, — этот цзиньши, он поглотил свое местное тело или они заключили союз?

— Точно поглотил, бог смерти никогда не умел договариваться. Кстати, и тебя он тоже сожрет, когда твоя кровь перестанет быть для него полезной.

— Кстати, а зачем она? Не слишком ли много сложностей?

— Не сложностей, а осторожности. И ее никогда не бывает много, когда дело касается артефактов такой силы. Или ты забыл о проклятьях, которые висят на старых клинках смертных грехов? Они же не сами появились. Если раньше еще можно было подумать, что это дело рук прошлых хозяев, то теперь…

— Вся суть мечей закладывается при их создании. И либо ты оказываешься выше ее, либо она поглощает тебя.

— Думаю, там все сложнее, но основное ты уловил. Главное, что проклятья закладываются тут, в Кузне, и чужая кровь будет идеальным способом перенаправить их на другого. А от тебя так даже больше пользы. Помогаешь затянуть поводок Красной Баронессы, которая считает тебя личным врагом. Как алхимик служишь основой для поиска конкурентов. Про хитрые техники ничего не скажу, вряд ли твои секреты так уж интересны богу смерти, а вот съеденное тобой сердце…

— Что? Я же ничего не ел!

— Скажи это ему, — сердце хохотнуло. — Ты чувствуешь нежить, ты видишь души. Не можешь сам никого поднять, но остальное-то никуда не девается, особенно если знать, куда смотреть. А он знает.

— Он думает, что я съел какое-то слабое сердце и подчинил того, кто был в нем скрыт. А я-то еще гадал, как он собирается перевести на меня проклятье, если между нами нет ничего общего.

— Уверен, он изначально планировал использовать одного из своих учеников. Вернее, одну… Но ты убил второго и на всякий случай занял его место.

Мы еще долго говорили, обсуждая планы повелителей нежити и что мы сами могли бы сделать, чтобы выжить, спасти своих и помешать врагам. Именно в таком порядке. Если сам король-лич не видел ничего противоестественного в том, чтобы рискнуть и расправиться с давним врагом, то вот у меня были совсем другие приоритеты.

Заодно я продолжал попытки оборвать ошейник. Накоплю сил побольше, разом выплесну их, и так раз за разом. Из плюсов — после появления трещины и возвращения короля-лича я перестал терять сознание. Из минусов — больше успехов не было. Сколько бы я ни старался, полоска грубой серой стали продолжала сжимать мою шею, а там еще и двое повелителей смерти должны были скоро вернуться. Заметят они изменения в артефакте? Я, конечно, постарался замаскировать трещину грязью, но в зрении алхимика она сияла словно яркое пятно. Ну как такое пропустить?