Сердце старого Города (СИ) - Вель Софья. Страница 34

Тонкая липкая нить привела в заброшенный лагерь. Сигнорин окинул взглядом простор полей, некогда превращенных конунгом в степь.

Завывающий ветер и тяжелые облака предвещали непогоду. Сиг поежился от холодного ветра. А раньше конунгу Сигу нравился ветер в степи… Теперь прикосновения эфира показались колючими и злыми. Ветер гнал прочь любого, кто входил в его владения.

В лагере было пусто. Сиг легко прочитал следы. Караван с обозами. Работорговцы. Кто-то привел работорговцев в лагерь пионеров. Судя по следам колес, около половины луны назад.

Спрашивать пространство о деталях было поздно — оно покажет ему все события за последнее тысячелетие в произвольном порядке, да еще и не сложенной мозаикой, только время тратить.

Сиг еще раз потянул нить «паутины». Она вела на берег реки. Но теперь не нужна была липкая нить, чтобы найти источник.

На берегу из маленьких деревяшек была выложена погребальная лодка. Сиг невольно улыбнулся находке. Чья-то рука сотворила удивительную могилу — ладью Всевышнего. Цветы, коими был выстлан весь «пол» лодки, уже почернели и засохли, сильный ветер разметал остатки по сторонам. Но даже так в содеянном жесте читалась трогательная забота по усопшему, скорбь утраты. Сиг нашел знак Творца. Отчего-то прикосновение к сплетенным прутикам наполнило необыкновенной нежностью. Словно бы вместе с этим он коснулся тонких девичьих пальчиков, связавших символ. Ему почудились слова на чужом языке, они призывали душу к вечной жизни на небесах. Сигнорин на мгновение зачарованно замер и, если б не порыв ветра, ледяного и колючего, в умилении забыл бы о цели.

Отчего же покойник, пусть не отпетый по канону, но похороненный с такой заботой, не ушел к Создателю? Как смог выйти за очерченный абрис лодки? Да и зачем ему это потребовалось?

Сиг заприметил одну плашку, отодвинутую из общего контура. Кто-то намеренно разорвал контур. Что это? Обряд некромантии? Кто-то похоронил, а потом заставил душу вернуться?

Очень походило на то. Странная и нехорошая мысль ужалила Сигнорина. Что он знает о бедной сиротке? Но Сиг отогнал искус прочь, вопросы он будет задавать позже — сейчас важно все исправить.

- Именем Творца… — начал Сиг молитву по отпеванию души. Липкая паутина дрогнула. Сиг порадовался что он Перворожденный — хмарь смерти пронизывала весь мир. Не будь в нем Силы отца…, паутина утянула бы за собой. Отчитывать неупокоенных, да еще в их логове… Развлечение весьма сомнительное.

Лакориан внутри настороженно порыкивал. Впрочем, дракон, всякий раз оказываясь в мире людей, вел себя странно. Если бы Сиг мог описать это ощущение, то лучше всего подошли бы поджатые уши у зверя. Но Лакориан хоть и имел когти с клыками и крыльями, в остальных чертах больше походил на эльдара, верней Древнего в истинной ипостаси, чем на какую-либо бестию. Оттого уши поджимать никак не мог, а вот тревога и чуткое звериное чутье заставляли вторую ипостась принца буквально пружинить от напряжения. И Сиг не находил тому причины, а сам дракон хранил молчание, только неуверенно пожимал плечами, нечетко отражаясь в ряби набегающих волн речки. Неужто покойница так напугала крылатого воина? Повод повеселил бы братьев Сигнорина, особенно Ларона. Но Сигу было не до смеха. В мире вокруг творилось что-то неладное, странное, жуткое. Покойник ли тому виной, или насильно поднятый из мрака смерти — лишь следствие?

Сиг решил сосредоточиться, иначе ритуал ему не завершить. Черные грозовые облака застелили небо. Сигу почудилось, что сам мир сопротивляется Словам Силы. Дабы усилить эффект отпевания, Сигнорин пустил искру по паутине. Тут уже Мир застонал. Сиг понял — он попал в цель. С последними словами молитвы по усопшему, он выпустил целую молнию.

Где-то вдали ярко полыхнуло. Паутина рассыпалась тленом. А Сига озарило, как искать теперь Солео — Эль говорил, что сиротка каким-то образом все время сбивает «каст», значит… Можно поискать то, чего так пламенно искал сам Эль — Цепь миров и сердце Пра.

Сиг бросил простенькую ищейку, и маленькая золотая пчелка потянула его в сторону леса и руин.

Глава Одиннадцатая. Зачарованный Край. Схорон.

Квиро очнулся, настороженно огляделся и чутко прислушался к тишине, крепко сжимая кинжал. Но вокруг никого не было.

При свете дня тела мертвых волков походили на результат удачной охоты — столько шкур. Может, просто сон? Квиро попробовал поднять руку — она отекла. Теперь разбойник не смог бы зарядить арбалет, валяющийся рядом. При взгляде на арбалет, Квиро еще раз передернуло от воспоминаний ночи. Груды волчьих трупов начали коченеть. Отсутствие Арго неприятно задевало. Выходит, не привиделось… и надо уходить.

Квиро, ругаясь на чем свет стоит, осмотрел рану. Болт он вытащил еще вчера во время боя. Теперь обработал рану, для надежности прижег раскаленным ножом. Окончив лечение, Квиро направился к тайнику. Глупо было бы оставлять все золото упырихе.

Пасмурное небо совсем потемнело в преддверии грозы.

С некоторой боязливостью Квиро спустился в темный схорон, воспоминания ночи оставили в душе четкий след страха. Сквозь вход-лаз в подвал просачивались скудные блики дня. И Квиро понадеялся, что свет, пусть и сумеречный, помешает нечисти нападать. Не теряя времени даром, Квиро быстро отвалил камень, за которым был спрятан ларец с драгоценностями. Нет худа без добра — раз упыриха утащила Арго, то и делить добычу ни с кем не придется. Лиходей тихо посмеялся мыслям, наклоняясь за ларцом. На секунду ему померещилась тень, она метнулась, загораживая белесо-серое окно лаза. Квиро быстро повернулся. Скудный и серый свет и без того слишком плохо освещал темное помещение, теперь же Квиро показалось что он и вовсе иссяк, оставив лишь слабые отблески.

Квиро заторопился прочь, но неожиданно от тени подвала отделился силуэт, сначала один, а затем и второй. Мерзкая вонь разлилась вокруг.

Ошибки быть не могло.

Квиро перехватил ларец больной рукой, второй же быстро выхватил кинжал.

Тот, кого прежде звали Арго нелепо, словно бы его, как котенка, подняли за шкварник и заставляли так идти, приближался к Квиро. Даже в полумраке на шее покойника можно было различить страшные синяки и следы зубов.

- Арго… Друже! — начал Квиро, пытаясь отступать не вглубь черноты схорона, а боком, незаметно продвигаясь ближе к выходу и свету. Разбойник старался не упускать из виду и упыриху. Мертвячка, переваливающаяся позади тела Арго, глядела на кинжал белесыми в сумраке глазами.

- Нош-ш-ш, — пробулькал Арго. — Да-а-ай…

- Да выкуси! — с этим Квиро вонзил кинжал по самую рукоять в глаз бывшему побратиму. Тот, кого некогда звали Арго, шарахнулся назад, таким образом резко выдергивая кинжал и обезоруживая перед нечистью. И в этот же миг на Квиро бросилась упыриха, ее зубы вцепились в больную рук. Квиро взвыл, но руку выдернул. Через миг острые зубы вонзились в горло, а чудовищно сильные руки начали раздирать на части. И когда разбойник уже в полной мере ощутил неотвратимое отчаяние смерти, случилось чудо.

Пространство охнуло и застонало. Оба мертвяка начали крутиться, как волчки. Не пойми откуда взялся небесный огонь — шаровая молния. Она ударила по мертвякам.

Упыриха клацнула зубами и начала гореть, как и Арго. Оба рассыпались тленом. Квиро поднял кинжал и опрометью бросился на свет.

Он бежал прочь, не чуя ног.

Глава Одиннадцатая. Зачарованный Край. Золотая Пчелка.

Сиг бежал за маленькой пчелкой. Пчелка-поисковичок кружила по лесу, и в тех местах Сиг находил след Солео. Он снова вернулся на поляну, где два дня назад нашел останки неизвестной. Что же здесь произошло?

Пчелка-ищейка полетела дальше, она ненадолго остановилась у оврага, где лежала Солео. В овраге Сиг нашел следы крови.

«Если б не Эль!», — чертыхнулся принц, с кровью найти девушку не составило бы ни малейшего труда! Но Эль… Сиг еще раз жутко разозлился на брата, а еще на себя. Как он мог бросится спасать девчонку, не взяв с собой ничего…, кроме тома любовной лирики?