Русский рай - Слободчиков Олег Васильевич. Страница 38

– И что случилось с Тараканом?

– Был в плену у диких! Вечером Бырыма устроит пирушку, все узнаем.

Дневная смена тянулась как сырая ночь на подмостках. Сысой едва дождался ее конца и, не заходя в казарму, поднялся к правителю. Караульный в сенях беспрепятственно пропустил его. Веселье было в разгаре, за столом сидели Баранов с Кусковым, старовояжные служащие, выкупленные партовщики, верные тойоны и бостонские капитаны, прибывшие на Ситху. Тимофей Тараканов, уже побритый, с подрезанными волосами, сидел против Баранова в самой середине застолья. Натан лупоглазо уставился на вошедшего передовщика и растянул в усмешке скошенный акулий рот. Сысой ответил ему презрительным взглядом, подошел к Тимофею. Друзья крепко обнялись, служащие подвинулись, освобождая место. Сысой сел, кусковская Катерина поставила перед ним чарку и наполнила ромом.

– Уже в другой раз чуть было не начал поминать тебя среди убитых! – Поднял чарку. – Слава Богу, опять обошлось! Ангела тебе доброго! – Выпил залпом, шумно втянул воздух носом и только тут заметил, что все уже изрядно пьяны. Замолчавшие с его приходом гости правителя снова невпопад заговорили.

От Тимофея Сысой узнал, что его шхуна разбилась о камни северней устья Колумбии. Экипаж выбрался на берег с низким кустарником, и почти сразу пришлось отбиваться от тамошних индейцев. Спасшиеся зарыли пушки и часть снаряжения, бросили шхуну, скитались по лесам, голодали. Индейцам удалось обманом захватить в плен несколько человек и жену штурмана Булыгина, остальные подались в верховья реки, где зимовали на природной пище. Булыгин рыдал, переживая утрату, хотел сдаться, чтобы разделить судьбу любимой женщины, отказался от командования и передал всю власть Тараканову. В феврале они стали спускаться вниз по реке, хотели перебраться в Колумбию к бостонской фактории, но снова были окружены индейцами. Те дали им возможность переговорить с Анной. Пленённая женщина стала убеждать мужа добровольно сдаться, хвалила, захвативших ее в плен, что они добрые люди. Тараканов с Булыгиным прельстились советами женщины. Большинство спутников их не поддержали, стали пробиваться дальше, но разбили лодку о камни и все равно были захвачены в плен.

Тараканов с Булыгиным и его женой Анной оказался в Кунищатском селении в рабстве у кунищатов. Тимофей стал рабом вождя, жил в отдельной землянке, резал для хозяина посуду из дерева, удивлял всех мастерством, сделав воздушного змея и сигнальную трещётку. Благодаря ремеслу он был очень уважаем. Других пленников индейцы меняли, дарили, продавали. Булыгина то разлучали с женой, то сводили, пока Анна не умерла. Её тело выбросили в лес, вскоре умер и морской офицер, воевавший со шведами. Так сложилась в колониях судьба любящих супругов, не желавших разлучаться. Умерли еще шестеро пленников, а живых выкупили бостонцы.

– Ну и судьба?! – удивлялся Сысой, крестясь. – Второй раз чудом спасен и выкуплен.

– Спасен третий! – со вздохом поправил его Тимофей и перекрестился.

Его рассказ прерывался пьяными речами и криками. Какой-то новоприборный служащий бросился на Баранова с кулаками. Прохор Егоров скрутил дебошира. Новоприборный поносно орал на правителя, Баранов с безразличным видом водил носом по сторонам, а Прохор поучал:

– Не тебе, сосунок, судить Бырыму! Ты с ним не сидел в осадах, не голодал, не прощался с жизнью. Это мы, – окинул взглядом старовояжных стрелков, – можем с ним лаяться. А вам не дозволю!

Кто-то вступился за битого, имея свои обиды, другие поднялись против них. Назревала драка, на что Баранов спокойно взирал соловыми глазами. Потом все мирились и снова пили. Сысой подвинулся к правителю.

– Что решил? Летом вышлешь нас по указу Нессельродов?

Правитель поднял на него туманные, хмельные глаза:

– Иди передовщиком с Натаном промышлять в Бодеге, ну и… Кое-какие государевы дела…

– С Виншипами не пойду! – Мотнул бородой Сысой.

– Они и не возьмут смутьяна. А кого послать? Прошку – не могу, Васька ранен. Лосева да Тараканова? Из огня да в полымя. Тимоха напишет отчет о скитаниях и пошлю. В Бодеге его любят.

– Любят! – согласился Сысой и опять спросил: – А нас с Васькой и Прошкой в Охотск?

– Мне бы твои заботы! – Правитель уронил на руки голову со сбившемся набок париком, помолчав, поднял её со вздохом. – Мой сын, по российским законам – потомственный дворянин, куда как грамотней меня, по-аглицки толмачит, дочки скоро заневестятся… И все – креолы-полукровки. Ни здесь им нет родины, только Компания, ни там, в России по закону от этих самых… А у бостонцев – они цветные… Разве поселиться на Гавайе, у Тамеа?.. А что? Тамошний царь подарил мне землю. Вот брошу всё и уплыву к нему с женой и детьми.

– Что брешешь-то? Бес подначивает, или что? Одно дело Наплавков, Попов, беглые служащие и партовщики, другое – ты! Без тебя тут всех перережут, месяца не продержимся.

– Не продержитесь! – Баранов снова уронил голову на руки и тихонько запел:

«Нам не важны чины и богатство, только нужно согласное братство.

А как мы сработали, как здесь хлопотали, ум патриота уважит потом…»

Прохор с Василием подхватили его под руки, повели в спальню. Васильев припадал на раненую ногу, Прохор качался от выпитого. Им стал помогать Тараканов, на этот раз тоже изрядно пьяный, но при полном уме и рассудке.

– Империи служим! Это вам не хрен моржовый! Нессельроды приходят и уходят, дела наши остаются! – бормотал правитель, продолжая спор с товарищами.

Сысой думал, что тот хмельной разговор забыт, но через три дня правитель собрал старовояжных служащих и стал распределять места промыслов. Тимофея Тараканова действительно отправлял в Северную Калифорнию передовщиком партии кадьяков на «Окейне» Натана Виншипа, партию передовщика Лосева – с другим американцем.

Пришедшее с Камчатки судно привезло два известия: хорошее – Россия заключила мир с Англией, а значит, нападения на колонии можно не опасаться, и плохое – «Юнона», под началом вольного морехода Мартынова с грузом на двести тысяч рублей разбилась в двадцати пяти верстах от Петропавловска. Спаслись только три человека, капитан погиб, груз пропал. Баранов не доверил баркентину Банземану и Кондакову, не водившим суда в Охотск и тем спас им жизни.

Россия помирилась с Англией, но обострились отношения Англии с Северными Штатами. Бостонские капитаны торопливо сбывали грузы и суда по приемлемым ценам. Баранов недорого купил новую двухмачтовую шхуну, переименовал ее «Чириковым», в честь капитана-лейтенанта Алексея Ильича Чирикова, который первым привел свой пакетбот с Камчатки в Америку, и отправил это судно при семи пушках прикрыть сводную партию, промышлявшую среди островов архипелага. На новой шхуне ушли Кусков и Сысой.

Тем летом заметно переменилось отношение островных индейцев к партовшикам: перестрелки и попытки пограбить стали случаться реже, но это было временное затишье из-за их межплеменных ссор. Промыслы шли своим чередом. Оставаясь наедине с Кусковым, Сысой невольно вспоминал добром трудный вояж на «Кадьяке» и зимовку в Бодеге. При этом разговоре обветренное лицо главного приказчика преображалось, неразговорчивый и замкнутый он начинал охотно говорить про Калифорнию, хотя в том путешествии хлебнул лиха от штормов и беглецов. Катерина была с ним на шхуне, судьба Булыгина и его жены Анны не пугала ее. Когда позволяла погода она с кадьячками готовила горячую еду, заботилась о своем суровом муже, часами могла болтать о зимовке в Бодего, хохотать, вспоминая тамошних глуповатых и добрых женщин, голых мужиков.

Кусков знал о планах Баранова больше Сысоя, но на расспросы передовщика о новом вояже в Калифорнию, то загадочно отмалчивался, то посмеивался, обнадеживая, дескать, всему свое время. Вернувшись с промыслов, Сысой понял, что, то самое время не за горами и правитель затевает нечто большее, чем промыслы, разведка и тайная закладка железных досок с гербами.

– Компания получила разрешение устроить поселение на юге, правда, на свой страх и риск. Обзавестись казенным поселением наше правительство не пожелало, – объявил правитель старовояжным стрелкам и приказчикам. – А зря! Вынужденные контракты с бостонцами лишают нас половины добытого, но они снабжают провизией, – Баранов озабоченно поправил парик. – Так хорошо снабжают, что мы уже зависим от них, а потому цены скоро начнут непомерно расти: по-другому не бывает. Но если у нас будет селение в Калифорнии, отпадет необходимость в контрактах с иностранцами. Поэтому я отправлю вас, самых благонадежных, не только для промыслов: по возможности, тщательно осмотрите берег от Тринидада до Бодеги, не откроются ли другие безопасные якорные стоянки и промысловые угодья. Найдите удобное место для постоянного селения и землепашества, для защиты наших партий постройте небольшую крепость, по мере сил сразу обзаводитесь огородами и полями…