Крестовый поход машин - Герберт Брайан. Страница 135

– А с чего ты вдруг передумала?

– Есть одно обстоятельство, – ответила она и рассказала Калему о ребенке. Он нисколько не смутился и не расстроился – напротив, выразил поддержку и сочувствие. В конце она сказала:

– Если ты согласишься стать моим мужем, то должен также согласиться воспитывать этого ребенка как своего. Других условий я не ставлю и обещаю быть тебе такой женой, какой ты хочешь, чтобы я была.

Довольная тем, что он понял ее положение и что она ни в чем его не обманула, Вероника ждала ответа на свое прямое и деловое предложение, ответа, на котором будет строиться дальше ее жизнь. Бездумной романтики она уже попробовала и воспоминания о Вориане навсегда сохранит в сердце, но не это будет определять ее поведение в данной ситуации.

– А что, если он вернется?

– Он не вернется.

Он пристально посмотрел ей в глаза, и оба поняли, что ответ был не слишком хорош. Он спросил:

– Если он приедет, не бросишься ли ты снова в его объятия? Или, что еще хуже, ты останешься со мной, но потом будешь всю жизнь проклинать себя за это решение?

– Приливы сменяются отливами, Калем, но неужели ты думаешь, что мое сердце похоже на кусок сгнивших водорослей, которые безвольно болтаются в море? Если я даю слово, то я держу его.

Калем поджал губы, будто обдумывая деловое предложение, но она заметила, что глаза его блестели от такой внезапно свалившейся на него удачи.

– Прежде всего у меня тоже есть требование.

Она внимательно посмотрела ему в глаза и уперла руки в бока, приготовившись к серьезным переговорам.

– Если твой солдат действительно уехал и ты согласна выйти за меня замуж, то ты никогда не должна обижать меня – или его, – сравнивая нас между собой каким бы то ни было образом. – Калем свел вместе широкие мозолистые ладони. – Я знаю, что я не идеален и что память у тебя не отнять. Но он будет воспоминанием, а я – действительностью. Ты сможешь жить с этим?

Вероника согласилась без колебаний.

Вот так они и поженились. Так состоялась одна из шестнадцати скороспелых свадеб, которые были сыграны в нескольких рыбацких деревушках. Немногие женихи были опечалены – напротив, они сами не верили свалившемуся им на голову счастью после стольких лет отказов.

Все следующие недели Калем Вазз ловил рыбу бок о бок с Бромом Тергьетом. На выручку от продажи рыбы и на доходы от таверны Вероника и ее муж жили сравнительно неплохо.

Это было самое большее, на что она могла рассчитывать, живя на Каладане, хотя по ночам, лежа в постели рядом с Калемом и водя пальцами по растущей округлости своего живота, она думала о чудесных и экзотических планетах Лиги Благородных из рассказов Вориана Атрейдеса.

Вероника лежала в темноте, молча, глядя в открытое окно на звездное небо, и думала о Вориане Атрейдесе, который был теперь далеко. Сейчас он, должно быть, сражается с этими злодейскими роботами, ведет в бой большие корабли… может быть, иногда он вспоминает о ней. Такой красивый, лихой воин. Она тяжело вздыхала.

Иногда она поворачивалась на бок и видела, что Калем не спит. Он обычно лежал с открытыми глазами, которые странно блестели. Может, это были слезы? Он не произносил ни слова и не пытался разгадать ее мысли. Калем никогда ни о чем не спрашивал, никогда не упрекал. Он даже ни разу не поинтересовался именем солдата, и она была рада этому, так как ей не приходилось лгать, чтобы сдержать обещание, данное любовнику. Этот добрый трудолюбивый человек, казалось, был совершенно удовлетворен тем, что имел… и Вероника пыталась чувствовать себя также.

Оба они знали, что этот солдат Джихада никогда не вернется на Каладан.

Когда настал срок, Вероника родила близнецов, двойняшек – двух здоровых мальчиков, которых по ее настоянию назвали Эстесом и Кагином – в честь двух дедов ее мужа. Она не захотела, чтобы имена мальчиков были как-то связаны с Ворианом. Деревенские сразу же отметили, что мальчики были как две капли воды похожи на Брома Тергьета – отчего рыбак испытывал застенчивую гордость, – хотя некоторые приятели в шутку говорили, что, быть может, Бог не наградит ребят лошадиным смехом их деда.

Но Вероника каждый раз, когда смотрела на сыновей, видела в них отсвет черт темноволосого, озорного офицера, который похитил ее сердце и улетел.

Верный своему слову, Калем вел себя как преданный муж, трудолюбивый работник и заботливый отец. Он души не чаял в мальчиках и ни разу не дал им понять, что они его пасынки. Калем считал, что любовь к детям важнее, чем кровное родство.

Спустя два года после отъезда Вориана Вероника уже не грустила, а лишь иногда гадала: что он теперь делает и жив ли он. Однако впервые в жизни она начала интересоваться событиями Джихада, ловила каждое известие о его битвах.

По меньшей мере раз в месяц Калем и ее отец садились в лодки и уходили к дальним рифам, где изобиловала рыба. В связи с этим у Вероники выработался ритуал. Как только мужчины уезжали, она, оставив детей на попечение соседки, брала общественный автомобиль с двигателем на метаноле и ехала вдоль извилистого берега моря на военную станцию, которую построили инженеры и солдаты Вориана.

Горстка солдат исправно несла здесь службу. Люди были довольны жизнью в щитовых бараках, и они ревностно следили за небом Каладана. Иногда со станции в деревню приезжали два-три солдата, чтобы купить свежей рыбы и других съестных припасов. Вероника снабжала их едой из кухни своей таверны, а в обмен просила рассказать о новостях с фронта войны с Омниусом.

Она примелькалась вблизи башен управления, которые связывали станции слежения в единую сеть, покрывавшую всю планету. Открытая площадка перед КПП, куда садились и откуда взлетали шаттлы, могла со временем превратиться в настоящий космопорт, но сейчас ее очень редко использовали по назначению.

Солдаты Джихада считали, что эта женщина интересуется политикой и войной из чистого любопытства, но регулярно снабжали ее записями речей Серены Батлер и митингов, на которых выступал Великий Патриарх Иблис Гинджо. А ее интересовали только те новости, в которых упоминалось имя Вориана Атрейдеса, хотя она никогда и никому не рассказывала, что знала его лично.

Ясноглазая Вероника внимательно слушала рассказы солдат о схватках на Бела Тегез и о недавнем массовом убийстве в колонии Чусук, где ужасные машины убили всех, а сам город сожгли и сровняли с землей. Со временем она больше узнала о Вориане, о его былых подвигах, особенно о том, как он помог спасти IV Анбус и как он сумел победить машины на Поритрине с помощью ложного флота.

Иногда Вориан присылал ей письма и подарки и всегда подписывался вымышленным именем. Солдаты, доставлявшие эту почту, понимали, что у этой девушки есть милый в армии Джихада, но она не открывала им его настоящего имени. Письма она читала со жгучим интересом, о котором никогда не рассказывала Калему. Неприятно было что-то скрывать от этого доброго человека, но она делала это не из чувства вины, а ради его спокойствия.

Она ни разу не попыталась – не осмелилась – отправить Вориану ответ, сама не до конца понимая почему. Воюя где-то на краю вселенной, примеро Атрейдес даже не догадывался, что у него родились близнецы, и у нее не было намерения сообщать ему об их рождении. Она надеялась только, что он останется невредим и… что хотя бы иногда он будет думать о ней.

Довольная услышанным, Вероника благодарила солдат и ехала обратно в свою деревню, спеша, чтобы успеть вернуться до захода солнца. Калем и отец всегда бывали в отлучке не меньше двух дней, но Веронике надо было забрать у соседки двойняшек и приготовить еду в таверне. Хотя материнские обязанности требовали времени, Вероника продолжала управляться в таверне и кормила работников, которые слишком сильно уставали, чтобы готовить пищу самим.

Вероника всегда таинственно улыбалась, впуская вечерами в таверну толпу громогласных мужчин. Свежие новости и интересные истории – вместе с предназначенными для нее письмами, которые доказывали, что ее далекий возлюбленный действительно ее помнил, – на какое-то время приносили ей чувство удовлетворения.