Договор на крови (СИ) - "Гоблин - MeXXanik". Страница 3

Удачные пробы на роль

Съемочную площадку нам удалось найти довольно легко. Часть дорог Петроградской стороны были перекрыты частными дружинниками, парой жандармов и желтой лентой, которая с шелестом трепалась на ветру. Неподалеку от площадки стояло несколько микроавтобусов с надписью «Петроградский Кинематограф» на черных бортах.

Фома с трудом нашел свободный закуток для парковки и остался довольным, что платить и на этот раз не придется.

— Странное место, — выдал он, кивая на знак, расположенный неподалеку. — Почему-то здесь можно парковаться в любое время, кроме пятницы? И за нарушение сразу грозят машину забрать.

— Все просто. Таким нехитрым образом власти добились того, что здесь нельзя просто так бросить машину, — ответил я. — Ты ведь наверняка видел, как на окраинах стоит проржавевший хлам. И убрать его нельзя, потому что по закону — он чья-то собственность.

— Мне все же кажется, что кто-то хитрый хочет, чтобы машины переставляли на платную парковку за углом, — подозрительно прищурился помощник.

— Все может быть, — не стал спорить я, открыл дверь, вышел из салона и осмотрелся. У ограничительных лент со скучающим видом дежурило несколько дружинников, которые были явно не в восторге, что им приходится торчать на утренней жаре в строгих темных костюмах. Я прошел до небольшой тележки, с надписью «мороженое и холодные напитки».

— Давно стоят? — уточнил я, кивнув в сторону дружинников.

— Почитай часа четыре уже, — отозвалась продавщица в белом переднике и накрахмаленном чепчике.

Она обмахивалась картонкой, несмотря на зонт, который упругим куполом раскинулся над ней.

— Сегодня вон как распогодилось. И после вчерашнего дождя душновато, — женщина с готовностью указала на табличку со списком замороженных лакомств. — Желаете фруктового льда? Или…

— Водицы бы холодной.

— Ключевая имеется, освященная в монастыре Святого Константина, — благодушно улыбнулась мне продавщица. — Поговаривают, что источник благословила девица, которая там воскресла. И даже, — она заговорщически понизила голос, — тот самый некромант, о котором шепчутся люди…

— Благословил источник? — таким же тоном уточнил я, внутренне содрогаясь от осознания, что данный слух мне вовсе не нравится.

— Ну нет, это уж было бы совсем странно, — замялась женщина и тут же добавила, — Но некромант там точно был и девицу ту поднял и отобрал у смерти. Люди зря говорить не станут.

— Кто же все эти «люди», — вздохнул я, достал из бумажника купюру и отдал ее продавщице. — Сдачи не надо.

— Спасибо, ваше благородие, — женщина ловко сунула деньги под фартук и протянула мне три запотевшие бутылки из зеленого стекла с этикетками, на которых, к счастью, о некроманте не было ни слова.

Я направился к охране, остановился в метре от них и вежливо начал разговор:

— Добрый день, господа. Что снимают?

Один из парней лениво обернулся в сторону, куда я указывал, и ответил, растягивая слова:

— Да боевик какой-то, про охранку. Говорят, что до вечера будут тут болтаться.

— Ясно, — я с наигранным сомнением посмотрел на бутылки в своих руках. — У продавщицы сдачи не было. Пришлось взять больше, чем мне надо. Может, возьмете?

— Не положено, — смутился парень, который только что ввел меня в курс дела.

— Давайте, ваше благородие, раз вам не нужно, — тут же ответил второй, что был постарше. — Не пропадать же добру.

Он забрал у меня две бутылки и ловко сорвал зубами крышку и приложился к горлышку.

— Холодненькая, — сглотнул молодой и, перестав смущаться, забрал вторую бутылку. Но открыл ее с помощью ключа. Видимо, зубы ему еще были нужны.

— Освященная, — парень скривился, оглядев этикетку.

— И чего тебе не так? — спросил его напарник. — Или ты не веришь в силу Искупителя?

— Я в воскрешения всякие не верю, — поморщился молодой.

— И правильно, — кивнул я.

— Да не было никаких воскрешений, — возразил напарник, и выдал свою версию. — Княжна не была мертвой. Но душа ее заплутала. И некромант смог приманить ее.

Я замер, с интересом слушая беседу о себе.

— Чем может приманить некромант? — удивленно уточнил молодой. — Он же темный.

Более взрослый охранник покачал головой:

— Сам ты темный. Ты вглубь смотри, а не на оболочку. Хороший человек, что не может быть некромантом? К тому ж, про него не зря люди говорят, что он простых людей не обижает. Несмотря на то, что дворянин.

— Врут можа, — упрямо буркнул молодой и бросил на меня осторожный взгляд.

— Может и врут, — поддержал я. — Время покажет хороший он или как все.

Теперь оба охранника посмотрели на меня с подозрением.

— А чего вы хотели, господин хороший? — допив воду, уточнил старший.

— Так, мне туда надо, — я указал на площадку, где сновали актеры и помощники.

— Не положено, — нахмурился охранник. — Вы уж извините, но…

Я вынул из кармана удостоверение. Развернул его и продемонстрировал охране.

— Мне нужно поговорить с одной из актрис. Она должна быть здесь, на съемках.

Жандармы переглянулись:

— Пускать никого не велено, мастер адвокат… — молодой парень побледнел и икнул.

— Водички попей, — посоветовал я. — Вдруг, верно говорят, что она освящена. В любом случае вреда не будет.

— Господин, простите, но нельзя пускать посторонних.

Я тяжело вздохнул и убрал удостоверение в карман:

— Я не посторонний и являюсь адвокатом Боны Виты. Она обещала предупредить охрану, чтобы меня пропустили. Но, видимо, позабыла.

Жандармы снова переглянулись, но в этот раз настороженно. Видимо, стражи были в курсе склочного характера актрисы.

— Или просто посчитала, что оно и не обязательно, — я покачал головой. — Сложно работать на таких людей. Но что поделать…

— Ладно, мастер некромант, проходите, — неожиданно молодой задрал ленту, чтобы я мог под нее поднырнуть.

Я грустно улыбнулся:

— Спасибо, господа.

— Удачи вам, мастер.

Прошел за ленту, с интересом осмотрелся. Все же меня пустили в место, где творится магия кинематографа. Определился с направлением, услышав громкие приказы кого-то, кто считал здесь себя главным. Мне казалось, что Вита наверняка будет поблизости от такого человека.

Руководитель нашелся быстро. Это был невысокий полноватый человек с копной кудрявых волос, которые были когда-то темными, но сейчас были густо разбавлены скрученными пружинками седых локонов, которые торчали из-под кепки-восьмиклинки. Неряшливости образу добавляла неухоженная борода, которая топорщилась в разные стороны. Одежда висела на нем мешком, словно принадлежала раньше нескольким поколениям. А левое ухо творца украшала серьга со знаком Искупителя на тонкой цепочке. Я бы ни за что не догадался, что этот человек был тут главным, если бы он не сидел на стуле с надписью «режиссер». К тому же рядом с ним в полу поклоне согнулась пара помощников, которые ловили каждое слово начальника.

— Я не собираюсь ждать, пока солнце уйдет, — сурово прикрикнул режиссер. — Мне нужно, чтобы герой был мрачный. И плевать, что на него падает свет. Он должен играть тьму. Чтобы каждый, кто будет смотреть на него, сразу понял — он сама неизбежность и тьма.

— Это всего лишь дворник, — проворчал кто-то негромко, но был услышан.

— Что? Кто у нас такой умный? И почему он не сидит на моем стуле? — взвился режиссер и вскочил на ноги. — Быть может у кого-то тут еще в паспорте стоит имя Мити Владимировича Карасикова? А? Ааа?

Даже мне на секунду стало не по себе. Пространство вокруг господина Карасикова качнулось и воздух потяжелел от жара. Он был огневиком и, очевидно, нестабильным. Я даже оглянулся, чтобы убедиться в том, что рядом есть человек, способный остановить разбушевавшегося стихийника. Но в пределах видимости не оказалось никого, кто бы собирался накрыть куполом возможный столб огня. Карасиков же расходился не на шутку. Он толкнул помощника и тот ловко отпрыгнул в сторону. У второго парня режиссер выбил из рук бумаги, которые взмыли вверх и обуглились буквально на глазах. Выглядело это все довольно эффектно и мне вдруг показалось, что даже слишком.