Договор на крови (СИ) - "Гоблин - MeXXanik". Страница 7

— Да, — растерянно пробормотала секретарь. — Теперь я понимаю. Вы правы.

Беседу прервал официант, который принес заказ. И мы приступили к еде.

Обед оказался вкусным. А после трапезы на меня накатила расслабленность. Я откинулся на спинку удобного кресла, допивая чай и с неохотой думая, что скоро будет пора возвращаться в офис. Хотя на сегодня работы было немного. Можно посидеть час в кабинете, отпустить Арину Родионовну домой пораньше, а самому поваляться на диване в гостиной, или пройтись по городу.

Хотя гулять не очень хотелось. Чутье подсказывало мне, что погулять в скором времени мне еще успеется. Причем ходить придется очень много.

Я допил остывший чай, поставил чашку на стол и уточнил у Арины Родионовны:

— Идемте?

— Да, конечно, — рассеянно ответила Нечаева и поднялась из-за стола.

До офиса мы добрались без приключений. Но у дома нас ждал сюрприз. В виде двух припаркованных у арки машин. Возле одного авто дежурило несколько человек. Причем они рассредоточились так, чтобы держать в поле зрения всю округу. Парни были без нашивок дружины, но выправка и повадки выдавали в них бывших жандармов или военных.

Мы свернули в арку, подошли к крыльцу, и я хотел было отпереть дверь приемной, как меня окликнули:

— Павел Филиппович?

Я обернулся. У арки стоял мужчина лет сорока.

— Он самый, — ответил я.

— Мой сын, Глеб Антонович, сказал, что вы можете мне помочь, — начал мужчина. — Меня зовут Антон Нилович Самохвалов.

— Вы привезли расписку? — уточнил я, рассматривая отряд бойцов, которые рассредоточились у арки.

Самохвалов кивнул. Направился ко мне и, оказавшись рядом, протянул ладонь. И я ответил на рукопожатие:

— Прошу, пройдемте в мой офис, — предложил я и отпер дверь, приглашая мужчину войти. — Кто ваш займодавец?

— Юрий Волков, — ответил Самохвалов, проходя за мной в приемную. — Один из главарей «Кадетов».

Волчье логово

Гость обернулся ко мне, взглянул исподлобья. Наверно ждал, что я как-то отреагирую на его заявление. Я же равнодушно пожал плечами и указал рукой в сторону своего кабинета.

— Арина Родионовна, сделайте нам, пожалуйста, чай, — попросил я секретаря. — И парням из дружины тоже.

Теперь было понятно, почему Самохвалов ходил с таким количеством охраны. В Петрограде существовало четыре крупных банды, которые зародились еще в Смуту. Вернее, их было пять, но не так давно, Империя признала движение трудовиков-социалистов террористическим, и они ушли в подполье, занявшись взрывами и убийством членов Императорской семьи.

В отличии от монархистов, ядро которых сложилось в стычках на митингах Смутного времени, кадеты зародились в кадетских училищах Империи. Вместе они пытались противостоять другим группировкам, и старались бороться с криминалом, вербуя людей из бывших дружинников и жандармов. Но изначально благая идея «города без преступности» уперлась в финансирование. Поэтому кадетам пришлось поступиться частью принципов, и заняться криминалом.

— Ваш кредитор бывший военный? — уточнил я, и Самохвалов кивнул:

— Все так. Только у него без титула. Родился Юрка босяком. И я был уверен, что им же и помер. Но как оказалось, Волков жив. И даже, кажется, не кашляет.

Мы вошли в кабинет, я сел за стол, указал на свободное место:

— Прошу, присаживайтесь.

Самохвалов расположился в кресле, и я смог его рассмотреть. Он был не стар, но выглядел изможденным. Словно давно не высыпался. На нем был дорогой костюм цвета топленого масла с золочеными пуговицами, запонками, украшенными жемчугом. Мне подумалось, что только очень расточительный человек стал бы использовать такой капризный материал для украшений. Насколько я знал, жемчуг был хрупким и быстро портился при неосторожном обращении. Похоже, моего гостя это не особенно волновало. Мужчина вынул из кармана белоснежный платок и промокнул испарину со лба.

— У вас душно, — проговорил он, будто извиняясь за свою слабость.

— Только бы не заорал, — буркнула Виноградова, которая сидела все то время на подоконнике.

Женщина приоткрыла раму окна, впуская в комнату прохладный воздух, напоенный ароматом цветущего шиповника.

Самохвалов вздрогнул, уставившись на место, где находилась Любовь Федоровна, но быстро пришел в себя и криво усмехнулся.

— Призраки? Я правильно понимаю?

— Я ведь некромант, — не стал спорить.

— Занятно, — проговорил мужчина и поставил на стол портфель, открыл его и вытащил траченный временем лист из тетради гимназиста. Передал его мне:

— Вот.

Я взял ветхую бумагу, внимательно прочитал написанный от руки текст. Взглянул на дату. Посмотрел подпись на просвет.

— У таких дел же есть срок исковой давности? — с надеждой уточнил Самохвалов.

Я медленно покачал головой:

— Волков был признан умершим и вернулся в город недавно?

— Все так, — скривился мой гость.

— Так что сроки его обращения в суд будут восстановлены.

Отложил лист, взглянул на Самохвалова:

— Рассказывайте. Прошу только ничего не скрывать. Потому как от вашей искренности будет зависеть результат.

— Мне нечем вас удивить, Павел Филиппович. Я взял в долг денег у человека, которого считал другом, — со вздохом начал Самохвалов. — Полагал, что расплачусь с ним сразу же, как появится прибыль. Но вскоре мой приятель попал на каторгу. Дело было мутное, а времена страшные. Не успел я опомниться, как Волков сгинул. Отдавать долг мертвецу я не стал по понятным причинам. Просто не мог. А теперь должен отдать в сто раз больше.

Я кивнул:

— Взяли деньги у Волкова. Не страшно было занимать у бандитов?

— Тогда он еще не был «кадетом», — ответил Антон Нилович. — Иначе бы его новые друзья уже давно все у меня отобрали. Вы не подумайте, Павел Филиппович, я готов вернуть долг. Но в разумных пределах.

— Понимаю, — ответил я. — И как уже сказал вашему сыну, я попытаюсь что-то сделать. Но не обещаю.

В дверь кабинета постучали, а через секунду, в помещение вошла Арина Родионовна. В руках у секретаря был поднос, на котором стоял чайник и две чашки.

— Спасибо, — поблагодарил я Нечаеву, когда она поставила напитки на стол. — Распечатайте, пожалуйста, договор на оказание услуг. И мы его подпишем. Только мне нужны ваши данные, Антон Нилович.

Самохвалов охотно кивнул, вынул из кармана телефон, нашел номер в списке контактов. Нажал на кнопку вызова. И я услышал, как в приемной раздалась приглушенная мелодия звонка, которая быстро оборвалась:

— Василий, продиктуй мои данные секретарю Павла Филипповича, — распорядился Антон Нилович и отменил звонок.

Нечаева кивнула и вышла из кабинета. Я же указал Самохвалову на чайник:

— Угощайтесь.

Договор был готов через десять минут. О чем меня оповестила Нечаева. К этому сроку мы допили чай, поставили на поднос пустые чашки, и вышли в приемную.

Экземпляры договора лежали на краю стола. Мы поставили подписи, и я передал один лист Самохвалову:

— Держите, Антон Нилович.

— Спасибо за помощь, мастер Чехов, — ответил Самохвалов, убирая бумагу в портфель, который он передал одному из своих людей.

— Повторю: я ничего не могу обещать, — ответил я. — Но я приложу все силы, чтобы справедливость восторжествовала.

Мой клиент на секунду застыл, непонимающе глядя на меня, а затем кивнул:

— Да, хорошо.

— И еще. Мне нужен адрес и номер телефона Юрия Волкова, — произнёс я.

— Конечно, — кивнул Антон Нилович и обернулся к одному из своих людей. Тому самому, которому недавно передал портфель. — Василий.

Парень шагнул ко мне и достал из кармана сложенный лист бумаги:

— Вот, — произнес он, протягивая мне документ.

Мы попрощались. Самохвалов и его люди покинули офис, я же прошел к дивану. Пробежал глазами по адресу, и посмотрел на цифры номера телефона.

Любовь Федоровна стояла у порога и глядела вслед гостям. И вид у нее был напряженным.