Иванушка на курьих ножках - Донцова Дарья. Страница 6

– Компронэ, – кивнул я, – компронэ!

Эдуард заломил руки.

– Никки! Он мой герой! Красавец! Умница! Рост как у Наполеона!

Я постарался не рассмеяться. Император Наполеон Бонапарт не дотягивал двух сантиметров до метра семидесяти. Я намного его выше.

Но высота тела не есть высота таланта и духа. Мне никогда не стать императором Франции, не положить к своим ногам полмира. Маменька считает меня никудышным сыном. Вот дети Куки, Зюки и других неизменных участниц маменькиных суаре – вот они прекрасные. Никакого значения не имеет то, что эти мужчины не зарабатывают ни копейки. Они же творческие личности. Один вот уже тридцать лет пишет книгу, никак не завершит рукопись, но она «шедевр, шедевр, шедевр». Второй – режиссер, он не поставил ни одного спектакля, не снял фильм, но «мальчик» – «гений, гений, гений»!

Когда Валерия рассказывала о своем детстве, очень хорошо ее понимал. Поэтому и решил взяться за дело.

Я прогнал из головы ненужные мысли и сосредоточился на беседе с гостями.

– Глаза как у доброй собаки! – ликовал Эдуард, хватая телефон. – Валюша, Нинуля! Сюда! Живо! Примерка! Не жвачьтесь! У моего драгоценного друга Ива времени в обрез. Ему сегодня непременно надо успеть в Кремль, где его ждет президент. В смысле? Что за вопрос, какой президент? Тот, что в Кремле! Что значит – в каком Кремле? О мамма миа!

Парень швырнул мобильный на диван.

– О добрый Боженька, пошли Эдичке любые испытания по своему вкусу, только избавь от дураков! Валя и Нина! Два негасимых светоча разума, победительницы конкурса на самый идиотский вопрос. В каком Кремле сидит президент и что он возглавляет! Убиться об асфальт! Воды, пожалуйста! Если можно!

– Борис! – закричала Николетта.

В ответ тишина.

– Борис! – завопила что есть сил маменька. – Сюда немедленно!

И вновь никакого результата. Маменька повернулась ко мне:

– Где лентяй?

Я пожал плечами:

– Не знаю.

– Безобразие, – обозлилась маменька. – Хорош хозяин! Понятия не имеет, куда подевался секретарь!

– Он ушел, – уточнил я. – Вот куда неведомо. Ты же его выгнала.

– Я? Выгнала? – подпрыгнула маменька.

– Да, велела убираться. Вот Борис и покинул нас. Мне сейчас мерить лук, поэтому не могу отойти. Придется Эдуарду обойтись без питья.

– Немедленно верни идиота! – прокричала маменька.

– Борис! – крикнул я.

Батлер материализовался в комнате.

– Слушаю вас.

– Будьте добры, принесите гостю минералку, – попросил я.

– Рад бы, но не имею права, – с каменным выражением лица ответил батлер, – меня выгнали, собираю вещи.

– Тебя снова взяли на работу, – процедила маменька.

– Значит, могу разбирать уже собранные вещи? – уточнил мой помощник.

– Сначала притащи воду! – рявкнула маменька.

Глава шестая

Минут через десять предо мной предстали две женщины. Определить их возраст оказалось невозможно. Со спины пионерки, сбоку пенсионерки, а лица… Дамы обладали черными-пречерными широкими бровями, темно-синими полосками на веках, губами утенка, которого в клюв укусили пчелы, а щеки, лоб и подбородок у них оказались покрыты толстыми слоями косметики, которая опускалась и на шею. Как гостьи выглядят после тщательного умывания, представить невозможно.

Красавицы бросили на пол здоровенные сумки и хором поздоровались:

– Приветик.

Потом одна деловито поинтересовалась:

– Где работаем?

– В гостиной, – ответила вместо меня маменька, – где же еще?

– Здрассти, – улыбнулась помощница Эдуарда, – Нина я.

– Ау, мамаша, очнись! – захихикала вторая. – Нина я, а ты Валя!

– Да… – протянула ее коллега. – Совсем я ошизела, хотела сказать «Нина у двери», а вылетело изо рта «я Нина», совсем… с этой работой!

– Нинон, – остановил матерщинницу модельер, – мы находимся в приличном обществе, следи за языком!

– С какой поры… вешалка-мужик стал приличным обществом? – изумилась Валя. – Давай, парень, раздевайся, щас тебя нарядим!..

– По полной программе, – поддакнула Нина.

Эдуард встал и поклонился мне:

– Уважаемый Ив, прошу простить дурно воспитанных баб. И не снимаю с себя вины за то, что не представил вас как положено!

Потом он повернулся к веселой парочке:

– Перед вами герцогиня Николетта Адилье! Ей принадлежит самый популярный светский салон России, куда приходит весь цвет общества. Муж госпожи Адилье – мультимиллионер из списка «Форбс». Если Вольдемар узнает, как вы тут себя ведете, он свистнет своих вассалов и велит убрать вас, грубиянок, навсегда.

– Да че я сделала? – заныла Валя. – Уж простите, работаю простой помощницей, может, чего не так сказала! Ваще… не хотела обидеть!.. И не матерюсь никогда!

Эдуард возвел руки к потолку:

– О Боже, дай терпения! Слова и обороты, которые ты произносишь, – это что? Не мат?

– Какие? – искренне удивилась тетушка.

– …! – услужливо подсказала Нина.

– Тебя, …, не спрашивали, закрой… и стой молча, – огрызнулась Валя.

Потом она улыбнулась.

– Значит, мужик не вешалка, а муж герцогини?

– Иван Павлович – старший брат госпожи Адилье, – начал рассказывать теперь обо мне Эдуард, – представитель княжеского рода Подушкиных, владелец сети детективных агентств по всему миру.

– …! – протянула Валя. – Ну ваще!

– Прекрати материться! – гаркнул модельер.

– Честное слово, никогда не ругаюсь! – потрясла головой Валя. – Не моя привычка.

– «…» кто секунду назад ляпнул? – покраснел Эдуард.

– «…»? – повторила Валя. – Какой же это мат? Просто русская народная поговорка. Ее все используют. Упадешь на улице? «Ну …»! Кошелек вытащили? «Ох, …»! Пословица такая! «…»!

Я опустил глаза. Русская народная поговорка! С этим не поспорить. Молодец, Валя, хорошо объяснила.

Эдуард развел руками:

– Ив, ну простите. Давно воспитываю их, но нет результата.

Я решил перевести беседу в деловую плоскость:

– Что я должен сделать?

– Раздеться догола и стоять смирно, – сказала Нина. – Обмерять будем.

– Догола? – переспросил я, не готовый к такому продолжению. – То есть без нижнего белья совсем?

– Трусы можете оставить, – захихикала Нина. – Любопытно, конечно, посмотреть…

– Замолчи! – простонал модельер.

– Носки тоже не снимайте, – продолжала женщина, – носки для мужиков самое ценное. Странно, что они их вместо трусов не используют, соединили бы две свои самые обожаемые штукенции, вот и счастье бы привалило.

– Иван Павлович, вы не забыли про встречу с Ротшильдом? – тихо спросил Борис.

У маменьки зазвонил телефон, она вытащила из кармана трубку.

– Дюка! О-о-о! Неужели? Сейчас буду! Эдуард, мы уходим.

– Но мерки! – попытался возразить модельер.

– Вава тебе их пришлет, – отмахнулась маменька.

– Однако… – захотел поспорить парень, но маменька глянула на него.

Юноша сник. Мне стало жаль модельера, поэтому решил успокоить бедолагу:

– Эдуард, не волнуйтесь, Борис меня обмеряет и пришлет вам нужную информацию.

– Стану вашим вечным должником! – обрадовался модельер. – Девочки, уходим.

– До свидания, – пропела Нина. – Жаль, не удалось вас измерить. Валя, чего молчишь?

– Хочу сказать «оревуар», а на языке русская народная поговорка вертится, – прошептала коллега Нины. – Аж голова заболела. Похоже, давление поднялось.

Я встревожился:

– Валя, если вам плохо, то не мучайтесь! Разговаривайте как привыкли. С гипертонией не шутят!

– Спасибо! – обрадовалась женщина. – …, хороший вы человек, Ванечка Павлович, …!

Проводив незваных гостей, Борис вернулся в кабинет и улыбнулся.

– Время, которое провел в изгнании, не потратил зря. В прессе ничего о смерти певца Кирилла Мефодиевича не сообщали. Он не знаменитость первой яркости. Аккаунтов ни у него, ни у супруги нигде нет.

– Возраст не тот, – кивнул я.

– Сейчас большинство пенсионеров по достоинству оценило интернет, – возразил Борис. – Бабушки, которые сидели у подъездов на лавочках и всех обсуждали, переместились в Сеть. Кроме возможности посплетничать для возрастных пользователей есть и другие развлечения, всякие клубы по интересам, например цветоводов, собачников-кошатников, любителей гимнастики. Недавно случайно наткнулся на портал «Научим плести корзины из бумаги». У них больше пятнадцати тысяч участников. И еще бабушки-дедушки оценили читалки, они же могут легко текст на экране увеличить. Но все эти радости прошли мимо пары Фокиных. Нет в Сети и Леокадии. Нашел ее в базе прописки. Позвонил, кратко объяснил, почему просим о беседе.