Рай с привкусом тлена (СИ) - Бернадская Светлана "Змея". Страница 50

— Чего не может? Трахнуть тебя как следует?

— Не может иметь детей, — тихо отвечает она.

Кусаю губы, брови сползаются к переносице. Пытаюсь понять, что происходит. Разве не в спальню мужа она ходила почти каждый вечер после свадьбы? То, что красавчик бесплоден — возможно, но… не трахнуть ни разу собственную жену?

— Красавчик предпочитает мальчиков? — бросаю наугад самое очевидное.

Она закрывает лицо руками и истерически мотает головой.

— Не спрашивай меня. Я не могу сказать.

— Не можешь сказать? А лучше бы сказала, прежде чем пытаться затащить меня в койку. Твой красавчик в своем уме? У него под носом жена вертит хвостом перед рабом!

— Они сами это придумали! — вдруг выкрикивает она. Тонкие пальцы сжимаются в кулачки. — Если я не сделаю этого добровольно, они…

Во рту появляется мерзкий привкус гнили. Разум отказывается воспринимать то, что слышат уши.

— Что? Договаривай.

— Меня заставят насильно, — ее голос дрожит, лоб почти касается колен. — С рабом. С Кимом.

Все еще трудно найти смысл в ее словах, но я пытаюсь.

— Я тоже раб.

— Ты… не… — она затихает, так и не договорив.

Молчу, кусая губы. Значит, ее красавчик не может иметь детей. Но хочет, очевидно. Собирается подложить жену под раба и выдать ребенка за своего. Но зачем? Что-то важное ускользает от меня. И почему я?

— Что за дрянью меня поили?

— Это какой-то дурман… разжигает в человеке желание.

От злости так стискиваю зубы, что еще немного — и раскрошу их в пыль. Выходит, это не я демон. Просто эта мерзость у меня в голове, в теле… Так вот почему я, словно одержимый, набросился на нее.

— Значит, вы решили использовать меня как племенного быка? — гнев застилает глаза.

Она отшатывается еще сильней и испуганно косится: улавливает ярость в моем голосе.

— Это не я решила. Я только… только…

По ее щекам катятся слезы, но меня это уже не трогает. Вскакиваю с кровати и снова ерошу волосы. Хочется разбить что-нибудь о стену, но я сдерживаюсь.

— Найди другого. Со мной у тебя ничего не выйдет.

— Почему? — вырывается у нее тихий возглас.

— Почему?! — чувствую, как гримаса злости кривит лицо. — Ты не понимаешь, почему? Ладно, я объясню так, чтобы поняла. Там, на севере, у меня жена и дети. Мне не нужны другие. Тем паче те, что со временем станут рабовладельцами.

Злоба кипит внутри, костяшки пальцев хрустят: руки сами собой сжимаются в кулаки.

— Я не знала, — еще тише говорит она и качает головой. — Прости.

Я больше не в состоянии говорить. Не в состоянии видеть ее. Хочется взять девчонку за горло, придавить к кровати и… трахнуть пожестче. А затем свернуть шею красавчику.

Выхожу из хозяйской спальни и закрываю за собой дверь. Ложусь навзничь, закидываю за голову руки и смотрю в потолок. В лунном свете на нем пляшут тени. Слышу, как за стеной всхлипывает юная госпожа. Совсем еще девчонка, которую я невольно сделал женщиной.

Что за хрень происходит?

Стоило бы разобраться.

Слезы душили меня полночи. Никогда не думала, что это будет так. Гадко, больно, стыдно. Я проклинала себя за то, что согласилась на подобное. Какой же дурой надо было быть? Теперь это кажется очевидным, но тогда…

Думала, что смогу растопить сердце Джая. Думала, что хоть немного нравлюсь ему. Что моя доброта разбудит в нем хотя бы толику нежности. Но увы. Он был и остался грубым, злым, жестоким человеком. Он в этом не виноват: таким его сделала жизнь. Но от этого не становится легче.

Он причинил боль не только моему телу, но и душе. Сначала взял меня, потом отверг, не завершив начатое. И напоследок ранил словами о том, что женат и у него есть дети!

Все, что бы я ни задумала, идет не так. Надо было бежать сразу, еще до свадьбы. И нельзя, ни в коем случае нельзя было сдаваться под их натиском.

Но что делать теперь?

Я плотнее свернулась калачиком под одеялом и прижала к груди подушку. Низ живота тянуло, каждое движение будило саднящую боль. Виски словно жгло каленым железом.

Следовало признать: моя последняя надежда рухнула вместе с отказом Джая.

Надо найти выход. Надо найти.

Утром я не могла заставить себя подняться с постели даже затем, чтобы открыть дверь Сай. Бедняжка стучала до тех пор, пока Джай не вышел из своего логова и не открыл ей. Я отвернулась к окну, чтобы не видеть никого из них. Сославшись на недомогание, отказалась спускаться к завтраку.

Одну меня все равно не оставили: вскоре пришла Лей и принесла еду.

— Я не голодна, — отмахнулась я от девушки. — Унеси обратно. Или… нет, отдай лучше Джаю.

— Что-то случилось, госпожа? — Лей оглядела меня цепким взглядом.

— Просто нездоровится.

— Донна Изабель беспокоится. Если вы не спуститесь в сад, она наверняка захочет подняться к вам.

Я поморщилась.

— Пусть приходит. Мне все равно.

Лей растерянно поправила на мне одеяло, но я капризно сбросила его с себя:

— Мне жарко.

— Если хотите, я приготовлю вам ванну.

— Да, пожалуй, — подумав, согласилась я. — Быть может, после купания мне станет легче.

Лей отнесла завтрак Джаю и ненадолго оставила меня в покое, хлопоча в купальне. Солнце поднялось уже высоко и норовило выжечь глаза. Я досадливо поморщилась и перевернулась на другой бок. Какое-то время лежала с закрытыми глазами, будто провалившись в небытие, пока Лей не принялась легонько меня тормошить.

— Готово, госпожа.

С ее помощью я встала и кое-как добрела до купальни. При каждом шаге болели мышцы, но я старалась не придавать этому значения. Лей стащила с меня рубашку и замерла, в растерянности приоткрыв рот.

— Госпожа…

Я мельком глянула вниз: на ляжках расцветали синяки — там, где их вчера жесткими пальцами прихватил Джай. На внутренней стороне бедер виднелись кровяные разводы. Прикрываться было бессмысленно, и я со стоном опустилась в прохладную воду. Лей расправила в руках рубашку и ахнула. Я скосила глаза: пятнышко крови попало и на белоснежную ткань.

— Госпожа, вы…

— Не надо, Лей, — я запрокинула голову, чувствуя, как волосы постепенно намокают.

— Он был груб с вами? — нахмурилась она.

— Нет. Не беспокойся, со мной все в порядке.

— Кхм, — Лей заботливо свернула рубашку, будто собиралась не нести ее к прачкам, а положить в шкаф к чистому белью. — Я должна у вас спросить… донна Изабель…

— Я знаю. Можешь показать ей.

— Кхм. Ведь ваше женское недомогание уже миновало? Этим кровь на рубашке не объяснить. Если вы не хотите, чтобы она увидела…

Я слабо улыбнулась и подняла над водой голову.

— Не бойся, Лей. Делай, что она велела. Только… не говори ничего Сай. И вообще никому не говори.

Так даже лучше. Изабель решит, что добилась своего, и на какое-то время успокоится. А я тем временем обдумаю, что делать дальше.

После ванны мне и впрямь полегчало. Пока Лей помогала мне искупаться, снова явилась Сай. Поначалу я хотела вернуться в кровать и не вставать до самого вечера, но, поразмыслив, передумала: тогда мне весь день придется находиться с Джаем в одних покоях, а я сгорала со стыда при одной только мысли о том, чтобы посмотреть ему в глаза.

Вдвоем девушки высушили и расчесали мне волосы, помогли одеться. Затем Лей исчезла, прихватив с собой мою рубашку — наверняка пойдет докладывать о случившемся Изабель.

— Диего уехал? — спросила я равнодушно.

— Да, госпожа, — ответила Сай. — Донна Адальяро справлялась о вас. Она беспокоится.

— Ничего. Сейчас проводишь меня в сад, я с ней повидаюсь.

Сегодня ноги меня совсем не держали — тяжело, как немощная старуха, я опиралась на локоть рабыни и ступала непривычно медленно. Хорошо, что палящее солнце не пробивалось сквозь ажурное плетение виноградных лоз над дорожками, иначе мне стало бы дурно от жары. Изабель отдыхала в своей любимой беседке у фонтана, обмахиваясь веером. Едва мы подошли, Лей, поклонившись, упорхнула прочь. Изабель жестом велела убраться и Сай, окинув меня внимательным взглядом.