Сама себе хозяйка (СИ) - Красовская Марианна. Страница 27

А потом вернулась Аглая — очень вовремя. Мне так ее не хватало!

Она была не одна, с ней вместе явился князь Озеров. Ну правильно, второй по счёту князь за день в нашей каморке, бывают в жизни совпадения.

— Ты чего сидишь в темноте, свеч не зажигаешь? А где Асур, на работе, да? Ой, Миланка, у меня такие новости!

Я попыталась улыбнуться, хотя больше хотелось плакать. Наверное, даже получилось.

— Рассказывай. Княже, вы к нам в гости или по делу? Раздевайтесь, садитесь вот в кресло. Знакомьтесь, это Матильда Крысолововна, наш новый член семьи.

— Я замуж выхожу, Милка!

Я ухватилась за спинку кресла.

— За Симеона, что ли?

Аглая с блаженной улыбкой мотнула головой.

— За Данила!

— Это мой старшенький, — любезно пояснил Озеров. — Младший свободен. Беру вас обеих, хочешь?

— Спасибо, но мое сердце отдано другому. Как так вышло?

— Данил — студент университета, целитель, кстати. Приехал увидеться со Святогором Велемировичем… Ну вот как-то так вышло.

— Постой, а я? — до меня вдруг разом дошло. — Ты меня бросаешь?

Э-э-э, мы так не договаривались! Патент — у Аглаи. Мастерская — у Аглаи. За квартиру и то Аглая платит. Что я делать-то буду одна? Как выживу?

— У тебя Асур есть.

— Нет у меня Асура, — нахмурилась я. — Там его отец приехал, ну и… короче, я ему совершенно не понравилась.

— Асур сам так сказал?

— Нет. Пока не сказал.

— Ну и посмотрим, кого он выберет. Если отца, то тут все понятно. Поедешь с нами в усадьбу Озеровых. А дальше уже решим. А если вы с Асуром вместе будете, то не больно-то я вам и нужна, третий лишний все равно. Да ты не переживай, до свадьбы время еще есть. Данилу университет закончить надобно, до тех пор он в Устинске останется, а я не решила пока. Хотелось бы побыстрее вернуться на Юг, но тебя я не брошу.

— Значит, у меня четыре месяца на то, чтобы свой патент получить, — кивнула я, немного успокоенная. — Завтра в банк схожу, там должно быть достаточно денег на уплату пошлины. А экзамен всяко сдам, чего там не сдать-то?

— Вот и правильно, деточка, — прогудел князь Озеров. — Так и нужно. А что за Асур-то? Не мальчик ли целитель, что летом у нас гостил?

— Он.

— Хороший, — одобрил князь. — И с Данилкой они друзья. Умный, спокойный, мне почечуй вылечил.

Я с трудом удержала благостное выражение лица. Представлять Асура, лечащего почечуй у тучного князя, мне не хотелось, но картинка лезла в голову сама.

— А что, отец его против, говоришь? Ох уж эти северные князья, голову высоко носят. Нет бы радоваться, что девочка работящая да даровитая, а им что подавай? Чтобы приседать умела и вилками для рыбы пользоваться. Не боись, милая, у меня за столом и вовсе ложкой можно есть, никто не осудит.

Да я уже давно поняла, что князь Озеров — человек, не особо зацикленный на приличиях. Проще говоря — свой в доску. А казалось бы, что Рудольф Генрихович, что Святогор Велемирович — оба знатного рода, оба взрослые мужчины, оба отцы сыновей. Но одному я не по нраву, а другой меня сватает своему сыну. Жаль, что их местами поменять нельзя, я бы от такого свекра, как Озеров, не отказалась!

— А хочешь, я с этим Синегорским поговорю как князь с князем? — щедро предложил Святогор Велемирович. — Спрошу, чем ему моя любимка не угодила! Морду набью может даже…

— Морду — это как-то не по-княжески, — усомнилась я.

— Думаешь? На саблях придется? Так я ж его порешу случайно. Я этих танцев не умею, да и возраст уже, здоровье не то. Поэтому бью точно и быстро, чтобы больше не встал.

— Спасибо, Святогор Велемирович, за заботу, — улыбнулась вымученно я. — Если все прям плохо будет, непременно позову вас на помощь.

Глава 21. Сомнения

Князь ушёл. А сомнения остались.

Аглая вся светилась и была просто бессовестно счастлива. Что бы там у нее ни произошло с Данилом Озеровым, это явно пошло ей на пользу. Неужели я была вот такой же — еще пару дней назад?

— Надо уже начинать шить платье, — щебетала она. — На Юге, наверное, жениться будем, там принято красное, как кровь. А на Севере — белое как снег. Какое мне больше пойдет, Милан?

— Да ты у меня красавица, тебе любой цвет к лицу, — меланхолично ответила я, глядя в потолок. Я лежала на кровати с самого утра. Двигаться не хотелось.

Асур опять не пришел.

— Нет, ну ведь тут еще смысл глубокий заложен, — не унималась счастливая Аглая. — Кровь — это символ рождения, новой жизни. Ну и той крови, что проливается при первой брачной ночи. А снег — это смерть и непорочность. Почти то же самое: девушка умирает, женщина рождается.

Я вяло подумала, что если вдруг пойду замуж, то, наверное, в черном. Никакой непорочности во мне больше нет. И крови не прольется, разве что я Асуру спину расцарапаю во время брачной ночи. Никого другого я своим мужем представить не могла.

— Красное шей. Ты южанка и он южанин. Так привычнее. А белое на брачную ночь приготовь.

— И верно! — Аглая просияла. — Скажи, это ведь не страшно? Я на тебя с Асуром смотрю и понимаю: не может это самое быть отвратительным, верно? Иначе б ты не улыбалась, не радовалась так каждому вашему дню?

— Не страшно, — я стиснула кулаки так сильно, что ногти впились в мякоть ладоней. Только бы не завыть! — Но от мужчины многое зависит. Если он терпелив и нежен, то его жене хорошо будет.

— Я буду этого ждать!

Все, мои нервы не выдержали. Я вскочила с кровати, фальшиво улыбнулась и громко сказала:

— За обедом сбегаю. Ты пока отдыхай. Вещи разбери с дороги.

— Давай я с тобой схожу?

— Не нужно. Я недолго. Подышу, мне полезно.

Натянула пальто прямо на домашнее платье, замоталась в шаль, сунула ноги в валенки (так было быстрее) и вылетела на лестницу. Убедилась, что дверь плотно закрыта, упала на ступеньки и сдавленно завыла в коленки. Он не пришёл! Он больше меня не любит! Аглая выйдет замуж, ее сразу позвали, а я так и останусь одна до самой смерти! Переживу, конечно, но как же больно!

— Ты чего на лестнице сидишь? Простудишься ведь, а мне тебя лечить потом. Или твой коварный план в этом и заключается?

Я подняла зареванное лицо:

— Асур?

— А кто ж ещё? Мил, ты плачешь? Что случилось? Тебя кто-то обидел?

Асур мгновенно меня поднял, с тревогой вглядываясь в лицо. Он стоял на ступеньку ниже меня, и наши лица были на одном уровне. Я уткнулась носом в его ухо и выдохнула:

— Ты пришёл.

— Конечно, я пришёл. Как я мог не прийти?

— Я думала… думала, что ты меня бросил! — честно выпалила я.

— Вот просто взял и бросил? Разве ты перчатка? Солнце мое, ну ка погляди на меня! — он пальцем приподнял мой подбородок. — С чего ты такую глупость придумала?

— Ты не приходил, а твой отец сказал, что все равно не позволит…

— Во-первых, я — не мой отец. Я мужчина и сам решаю, с кем мне быть. Его я спрашивать буду в последнюю очередь, должна бы уже понять. А во-вторых, моя недоверчивая, я никогда не сбежал бы без объяснений. Это подло и трусливо, а я не подлец и не трус. И мне сейчас впору оскорбиться твоими словами.

— Ты не приходил! — возмутилась я. — Что мне нужно было думать?

— То, что после Излома года больницы переполнены? — как-то даже насмешливо спросил Асур. — Что мне передохнуть некогда? Переломы, ожоги, обморожения, отравления… хоть запрещай эти праздники.

— Мог бы и маякнуть как-то, — проворчала я, успокаиваясь.

Это ещё не конец. У меня осталось время. Как минимум четыре месяца…

— Мяукнуть? — повторил он в недоумении. — Я что, кот?

— Маякнуть.

— Мая… что? А, от слова «маяк». Это ваше южное наречие, да? Впервые слышу. Мог бы, — он вздохнул и снова прижал меня к себе. — Обязан был хотя бы записку послать с мальчишкой. Но забыл. Помнил, думал об этом… а потом меня отвлекали. Прости.

— Прощаю, — я потерлась об него, словно кошка. — Мне в булочную надо. Сходишь со мной?

— Я уже все принес. Пирог с мясом, молоко, вафли еще твои любимые. Пошли?