Любовь — это не иллюзия - Денисон Джанель. Страница 21

Одетая в алый шелк и кружево, Мэрайа казалась соблазнительным видением. Прозрачное кружево охватывало ее груди, шелковый материал вился вокруг ее ног мягкими ниспадающими складками.

Он едва выдавил из себя:

— Привет.

— И тебе привет, — промолвила она хрипловатым голосом. И двинулась навстречу ему, покачивая бедрами.

Грэй мгновенно почувствовал, как горячая волна желания охватила его.

— Я убирала одежду и наткнулась на эту рубашку. — Она коснулась пальцами прозрачного кружева в фестонах, подчеркивающего красоту ее полной груди, от которой нельзя было оторвать глаз. — Предполагаю, что ты купил это для меня?

— Да, — Грэй наблюдал, как набухли ее груди под кружевом и напряглись соски.

Мэрайа улыбнулась и провела пальчиком по кружеву, тянущемуся вниз к бедру.

— Ты купил ее одновременно с той персиковой рубашкой?

Провокационный вопрос. Он помнил, что она ожидала от него подобной рубашки в ту первую ночь, и, хотя он преподнес ей тогда строгую персиковую, его желания сосредоточились на пикантном алом варианте.

— Виновен.

Мэрайа двигала пальчиком по бедру от разреза вверх. Он обеспокоенно следил за ней.

— Ты плохой мальчик, Грэй Николс.

— Очень плохой, — согласился он. И с каждой минутой чувствовал себя все более непослушным.

— Придется подумать над соответствующим наказанием.

— Поверь, дорогая, смотреть на тебя в этом лоскутке воздуха одна мука.

— Вот и хорошо, — промурлыкала она. — Тогда все, что тебе надо делать, это смотреть.

Грэй приподнял бровь. Она, должно быть, шутит.

Но нет. Приблизившись, она расположилась у него на коленях. Грэй застонал, когда ее мягкая попка накрыла его напрягшуюся плоть, и он машинально взял ее за бедра.

— Никакого прикосновения, — она убрала его руки, — пока я не скажу.

Мэрайа оглядела праздничный ужин. Окунув креветку в соус, она поднесла ее к его губам.

— Ты раскаиваешься?

— Очень. — Он взял креветку, затем поймал ее за руку, чтобы показать, как он раскаивается. Язык его обвился вокруг одного пальца, потом другого, потом начал ласкать чувствительную кожу между пальцев. Ее глаза потемнели и подернулись дымкой, дыхание стало прерывистым.

— Я страдаю, как никогда раньше.

— Угу, — Мэрайа зашевелилась у него на коленях. — Я верю тебе, и, поскольку ты так очевидно переживаешь за свое непослушание, я награжу тебя. — Взяв его за руку, она положила ее себе на колено, затем повела ее вдоль разреза. Ноги ее разошлись, а тело двинулось навстречу пальцам и… на ней не было трусиков.

Они застонали, и их одновременно охватила дрожь — ее — от удовольствия, его — от возбуждения.

Грэй погладил ее щеку, затем медленно повел рукой вниз по ее шее и по плечу. Он удерживал ее возбужденный мягкий взгляд, в то время как рука его двинулась под тонкую бретельку и опустила ее. Одна кружевная чашечка упала, обнажив грудь, и Грэй накрыл ее своей рукой, разминая упругую плоть и играя соском.

— Ты такой хороший, — Мэрайа вздохнула. Голова ее запрокинулась, и она выгнулась в руках Грэя, постанывая, когда он перекатывал сосок между пальцев.

— Я прощен?

Ее рот искривился в бесстыдной улыбке:

— Я еще не решила.

Господи, он любил эту женщину и знал, что никогда не устанет от ее дерзости, от ее огня. Зная, что лучшей возможности не представится, чем сейчас, он водворил бретельку на место и убрал руку. Она в смятении посмотрела на него, а он достал маленькую квадратную бархатную коробочку из-под салфетки.

Взяв Мэрайю за руку, Грэй положил коробку ей на ладонь.

— Может, это поможет тебе решить.

— Что это?

— Тебе.

— Зачем? — Голос, равно как и выражение лица, был скептическим. — Сегодня не день моего рождения.

Грэй обнял ее, пытаясь унять сердцебиение, он нервничал.

— Неужели нужен день рождения, чтобы подарить тебе что-нибудь в знак того, как сильно… — он с трудом откашлялся и попытался опять: — Как сильно я люблю тебя?

— Что ты сказал?

Она пыталась заставить его произнести это вновь. Наверно, он должен привыкнуть к этому.

— Я сказал… я люблю тебя.

Ее глаза наполнились счастливыми слезами. Грэй почувствовал, как сладко защемило сердце. Он обнял ее и крепко прижал к груди.

— Грэй, я знала об этом. Это один из самых счастливых дней в моей жизни.

Грудь его распирали незнакомые, но такие нежные чувства, которых он, пожалуй, не испытывал никогда. Ее так легко обрадовать, сделать счастливой, подумал он. Доставлять ей удовольствие было так приятно.

— Мэрайа, пожалуйста, открой коробочку.

Она повиновалась и ахнула, увидев кольцо. Королевский бриллиант в один карат обрамляли алые рубины.

Грэй прикоснулся к ее подбородку.

— Думаю, кольцо говорит само за себя? Тебе нравится?

— Оно невероятно красиво. Спасибо тебе, дорогой, — прошептала Мэрайа.

Да, он тоже так думал. Кольцо было простым по дизайну и гораздо менее экстравагантно, чем то, которое они видели в витрине ювелирного магазина, но яркие рубины напомнили ему об огне в душе Мэрайи.

После их спора на прошлой неделе он специально заехал в ювелирный магазин и изучил все имеющиеся там свадебные украшения. Он хотел выбрать что-нибудь личное. Продавщица заверила его, что такое кольцо обязательно будет говорить о чувствах к девушке так, как никакой браслет или ожерелье не скажет. Грэй прислушался к ее совету и купил это кольцо.

Увидев восторг на лице Мэрайи, он отдал должное продавщице — она знала свое дело и тайные женские желания.

Вынув кольцо из коробочки, он взял левую руку Мэрайи и надел его на безымянный палец, словно провозглашал свое право на эту девушку.

— Я чувствую себя счастливым вместе с тобой. Я никогда не был так счастлив.

Мэрайа весело рассмеялась, он нежно обнял ее от всей души. Они внимательно смотрели друг на друга.

— Ты действительно любишь меня? — благоговейно произнесла она.

— Разве я не говорил, что люблю тебя вчера ночью, когда ты соблазнила меня?

— Да, бездельник, но ты на самом деле веришь в это сам?

— Да, верю. — Грэй посерьезнел. — Мне очень страшно чувствовать себя влюбленным, но я надеюсь, что привыкну к этому состоянию.

— Привыкнешь, — убежденно сказала Мэрайа, улыбаясь знойной улыбкой. — Я уж позабочусь об этом обязательно.

Она начала целовать его, и губы ее были теплыми и мягкими. Поцелуй оказался тягучим, словно мед, но уже вскоре он стал жадным и страстным. Их руки начали скользить по телам друг друга. К нежности, охватившей Мэрайю и Грэя, примешивалось нестерпимое желание.

Поцелуй все длился и длился, подготавливая их к более интимному акту любви. Не прерывая поцелуя, Мэрайа начала поудобней устраиваться у него на коленях. Он помогал ей, пока она не охватила его ногами, сидя лицом к нему.

Оба знали, к чему это ведет, но это только обострило их ощущения. Он поспешно опустил бретельки ее белья, которое упало вниз, обнажив ее восхитительное тело. Под его взглядом ее груди набухали и соски твердели.

Наконец Грэй откинулся назад, и его руки занялись тем, чем до этого занимался его язык.

— Итак, я думаю, я должен показать тебе, как сильно люблю тебя?

— Наверно, должен. — Она стала расстегивать его рубашку.

Затем сняла шорты и плавки.

Он предоставил ей выбирать ритм движений, будучи зачарован тем, насколько раскованно она наслаждалась им. Его язык и губы отдавали должное ее грудям, руки поглаживали живот, ее подрагивающие бедра. Он ласкал ее и шептал возбуждающие слова.

Сладостный стон Мэрайи нашел отклик в его душе. Поймав ее губы своим ртом, он тоже застонал от накатившей дрожи и ощущений, которые были горячее огня и слаще обещаний небес.

Любовь изменяет мир.

Мэрайа обняла его за шею и прильнула к нему; их сердца стучали рядом. Тела были влажными, дыхание прерывистым. Через несколько минут она вздохнула и, не отстраняясь от него, попросила:

— Скажи мне еще раз, Грэй.