Ночная тьма - Кристи Агата. Страница 26

– Я и понятия не имела, что тебе так досаждает пребывание Греты у нас в доме.

Я успокоил ее как мог, сказав, что не стоит обращать внимания на пустяки – просто я вышел из себя, что порой бываю очень раздражительным. Все это, сказал я, объясняется тем, что Грета чересчур уж любит командовать. Быть может, ей это кажется вполне естественным, поскольку за годы пребывания у них в доме она привыкла всем распоряжаться. А в завершение добавил, что вообще-то Грета мне очень нравится, и я не сдержался потому, что в последнее время был огорчен и расстроен. В общем, все кончилось тем, что мне пришлось уговаривать Грету остаться у нас.

Да, что и говорить, славную мы тогда с Гретой устроили сцену! Ее свидетелями стали многие – они не могли не слышать наш крик. И в первую очередь – наш новый дворецкий и его жена. Когда я сержусь, я, сам того не замечая, перехожу на крик. Но тогда я отличился как никогда. Ни в чем не знаю меры.

Грета же потом целиком сосредоточилась на заботах об Элли, запрещая ей делать то одно, то другое.

– Знаете, она ведь не отличается крепким здоровьем, – сказала она мне.

– Правда? По-моему, с ней все в порядке, – возразил я.

– Нет, Майк, она такая хрупкая.

Когда к нам в очередной раз пришел доктор Шоу, чтобы осмотреть лодыжку Элли, я задал ему вполне идиотский вопрос:

– Разве у Элли слабое здоровье, доктор Шоу?

– Кто вам это сказал? – Доктор Шоу был из тех врачей, которые в наше время встречаются довольно редко, и среди местных жителей заслужил прозвище «Организм сам справится», – Насколько я понимаю, она совершенно здорова, может даже гулять, если сделать повязку потуже, – сказал он. – А растянуть связки может каждый.

– Да я не про лодыжку. Я спрашиваю, может, у нее плохое сердце или… или легкие?

Он посмотрел на меня поверх очков.

– Перестаньте, молодой человек. С чего это вам пришло в голову? Вы, по-моему, не из тех, кто принимает близко к сердцу дамские недомогания?

– Я спрашиваю только потому, что об этом сказала мисс Андерсен.

– А, мисс Андерсен! Она что, врач или медсестра?

– Нет, – ответил я.

– Ваша жена очень богатая женщина, если верить местным слухам, – сказал он. – Конечно, некоторые люди считают, что все американцы – богачи.

– Моя жена действительно человек состоятельный, – осторожно заметил я.

– А потому вам хорошо бы запомнить следующее. Богатым женщинам свойственна мнительность. Ну а кое-кто из врачей не прочь этим воспользоваться: пичкают их порошками и пилюлями, стимулирующими средствами или, наоборот, транквилизаторами, без которых их пациентки смогли бы обойтись. Деревенские же жительницы чувствуют себя превосходно, ибо их никто не потчует всякой дрянью.

– Она, по-моему, принимает какие-то пилюли, – вспомнил я.

– Если хотите, я ее посмотрю. Могу заодно узнать, какую дрянь ей прописали. Я всегда говорю своим пациентам: «Выбросьте все ваши лекарства на помойку. Организм сам справится».

Перед уходом он поговорил с Гретой.

– Мистер Роджерс попросил меня осмотреть его супругу. Не вижу, правда, для этого особых оснований. Но ей не мешало бы побольше бывать на свежем воздухе. Какие лекарства она принимает?

– У нее есть таблетки на случай переутомления и снотворное.

Грета повела доктора Шоу посмотреть лекарства Элли.

– Я ничего этого не принимаю, доктор Шоу, – улыбнулась Элли. – Кроме вон того лекарства – от аллергии.

Шоу глянул на оранжевые капсулы, посмотрел рецепт и заявил, что это лекарство абсолютно безопасно, потом взял в руки рецепт на снотворное.

– Вы плохо спите?

– Здесь – нет. По-моему, с тех пор как мы сюда переехали, я не выпила ни одной таблетки.

– Вот и чудесненько. – Он погладил ее по плечу. – Вы совершенно здоровы, моя дорогая. Разве что порой нервничаете чуть больше, чем следует. Вот и все. Эти пилюли от аллергии сейчас принимают очень многие, и никаких жалоб не поступало. Продолжайте их принимать, а вот снотворным лучше не пользоваться.

– Зря я поднял панику, – виновато признал я. – Это Грета меня напугала.

– Грета чересчур со мной носится, – засмеялась Элли. – А сама никогда не принимает никаких лекарств. Майк, обещаю тебе произвести генеральный смотр всех моих лекарств и большинство из них выкинуть.

Элли завела дружеские отношения со многими из наших соседей. Чаще прочих нас навещала Клодия Хардкасл, и они с Элли нередко ездили вместе верхом. Я-то сам не умею сидеть на лошади. Всю жизнь я имел дело только с автомобилями и прочей техникой. Я ничего не смыслю в лошадях и никогда ими не занимался, если не считать двух недель, когда в Ирландии выгребал навоз из конюшни. Но я твердо решил про себя, что, когда мы будем в Лондоне, я пойду в какой-нибудь шикарный манеж и постараюсь обучиться искусству верховой езды. Дома мне начинать не хотелось, чтобы не смешить соседей. Но Элли эти прогулки были явно на пользу. По-моему, она получала истинное удовольствие.

Грета поддерживала ее увлечение, хотя сама в лошадях ничего не смыслила.

Как-то Элли и Клодия отправились на распродажу, и по совету Клодии Элли купила себе гнедую кобылу по кличке Победительница. Я попросил Элли поостеречься, когда она впервые поехала кататься одна, но она только рассмеялась.

– Я езжу верхом с трех лет, – сказала она.

Теперь два-три раза в неделю Элли обязательно выезжала покататься. Грета же садилась в машину и отправлялась в Маркет-Чэдуэлл за покупками.

– Ох уж эти ваши цыгане! – как-то за ленчем сказала Грета. – Сегодня утром мне попалась на дороге страшная-престрашная старуха. Я чуть ее не задавила. Стояла посреди дороги и не двигалась с места. Пришлось остановиться. А ведь я ехала в гору.

– А что ей было надо?

Элли слушала, но не вмешивалась. Однако мне показалось, что она встревожена.

– Такая нахалка! Посмела мне угрожать, – сказала Грета.

– Угрожать? – воскликнул я.

– Велела убираться из здешних мест. «Эта земля принадлежит цыганам, – сказала она. – Убирайся отсюда! Все вы убирайтесь отсюда. Если вам дорога жизнь, уезжайте, откуда приехали!» И погрозила мне кулаком. «Если я тебя прокляну, то не видать тебе больше счастья, всю жизнь будешь маяться. Покупаете нашу землю да еще разводите на ней лошадей! Не бывать лошадям там, где должны стоять цыганские шатры!»

И Грета снова начала возмущаться. После обеда Элли, чуть хмурясь, спросила:

– Тебе все это не кажется странным, Майк?

– По-моему, Грета немного преувеличивает, – отозвался я.

– И мне почему-то так кажется, – сказала Элли. – Не выдумывает ли она все это, а?

– Для чего? – усомнился я. И спросил в упор:

– А ты последнее время не встречала нашу Эстер? Когда ездила верхом?

– Эту цыганку? Нет.

– Ты уверена?

– Где-то я ее вроде видела, – призналась Элли. – Мне показалось, что она выглядывает из-за деревьев, однако чтобы она подошла близко – ни разу.

Но однажды Элли вернулась из поездки домой бледная и дрожащая. На сей раз старуха вышла из леса. Натянув поводья, Элли остановилась и хотела поговорить с ней. Но та только трясла кулаком и что-то бормотала. В конце концов Элли разозлилась и сказала: «Что вам здесь надо? Эта земля вам не принадлежит. Это наша земля и наш дом. И тогда, – продолжала рассказывать Элли, – старуха мне ответила: „Эта земля никогда не будет вашей, никогда не будет вам принадлежать. Я уже раз предупредила тебя и сейчас предупреждаю второй раз. Ну а третьего раза не понадобится. Смерть не заставит себя ждать, говорю тебе. Я вижу ее. Она недалеко, она у тебя за спиной. Она приближается к тебе и скоро тебя настигнет. У твоей лошади одна нога – белая. Разве тебе не известно, что ездить на лошади с белой ногой – плохая примета? Я вижу смерть, я вижу, как твой красивый новый дом превращается в руины“.

– Пора с этим кончать! – рявкнул я.

На этот раз Элли даже не пыталась перевести все в шутку. Они обе с Гретой выглядели довольно подавленными. Я отправился в деревню и первым делом подошел к дому миссис Ли. Некоторое время я постоял возле калитки, но, так как в окнах не было света, отправился в полицию. С сержантом Кином я уже был знаком. Сержант, коренастый, рассудительный мужчина, выслушав меня, сказал: