Тень Великого Древа (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич. Страница 43

- Алишер, - спросила она, поймав очередной восторженный взгляд, - что ты готов для меня сделать?

- Ай, красавица! Я для тебя собью Звезду с неба. Я для тебя Дымную Даль переплыву. Я полечу в Орду Странников и приведу тебе лучшего коня!

Проверим, - подумала Аланис.

В разграбленном селе она увидела пьяных шаванов, дравшихся за серебряную икону.

- Отдайте мне, - сказала Аланис. – Я хочу ее.

Спьяну они не поняли, с кем говорят, и огрызнулись. Ей только того и надо было. Голою рукою, унизанной перстнями, тронула плечо Алишера:

- Они мне неприятны. Пускай станут пылью.

Ханид без колебаний испепелил драчунов. Аланис подобрала икону… Что с ней делать теперь? Это даже не Агата, а Людмила, Праматерь землепашцев… Отдала ее Алишеру:

- Возьми в подарок от меня.

Алишер с серьезной рожей поцеловал лик Праматери.

Воображаемый Эрвин сказал ей: прелестно, дорогая, ты обзавелась рабом. И что теперь?

Пускай будет битва, - думала Аланис. Наши не могут отступать бесконечно. Рано или поздно они примут бой, шаваны столкнутся с серьезной силой. Ханида вир канна переломят сражение в свою пользу… Но их очень мало. Четверо в Рей-Рое, охотятся за Эрвином. Полтора десятка полегли в бою с Лиллидеем. На их место взяли новых – неопытных, слабых. Двое остались в засаде в Славном Дозоре. Итого здесь, с Паулем, чуть больше тридцати перстоносцев, из коих только двадцать опытны в стрельбе. Если во время боя Алишер откроет по ним огонь и уложит хотя бы половину – это может переломить ход сражения!

Аланис стала поощрять Алишера:

- Хорошо, смотри на меня, но докажи, что достоин. Собьешь ли ты вон то яблоко с дерева? А горшок с плетня? А голубя с крыши?..

Тут и там она придумывала для него цели, давала советы, подслушанные от Чары. Требовала, чтобы Алишер стрелял чаще, больше, точнее. Когда делал успехи, вознаграждала: поглаживала его плечо, теребила волосы. Алишер стрелял все лучше – и все быстрее терял рассудок.

Увидев Хайлаха, Аланис расспросила: что ждет впереди? Есть ли войска Альмеры? Будет ли сражение?

Ганта скривил рожу:

- Нет никого, разбежались. Волки были – ушли на запад. Блэкмор и Эрроубэк попрятались в свои замки. Вот же лысые хвосты! Был бы бой – настреляли бы рыцарей, набрали трофеев. А так – только села, сожри их Червь.

Он был сыт по горло мелкими деревнями. Последнюю грабил нехотя, только забрал жратву да нассал в колодец – так, шутки ради. Потрошить избы стало лень: не бывает там хорошей добычи. Вот если б город или замок…

- Вся надежда на Флисс, - сказал Хайлах. – Уж там повеселимся.

- А что во Флиссе?

- Вокруг него осада: войска этого… из Надежды. Сначала их посечем, соберем то, что выпадет. Помогут Духи – возьмем сотню-другую благородных, продадим за вкусную цену. А потом зайдем в город. Ты пойми: это же порт! Самый большой на Дымной Дали! Ткни в любой дом – серебро так и хлынет, как кровь из овцы!

Аланис содрогнулась. Ей ли не знать Флисс: роскошный, славный, богатый город, жемчужину северной Альмеры! Жалко хуторов и деревень, но эта рана Красной Земли довольно быстро заживет. Гибель Флисса – настоящая катастрофа!

- Сколько до него?

- Послезавтра приедем… - Хайлах подумал и добавил дружеский совет: - Ты лучше в город не лезь. Там весело будет, а ты похожа на альмерку. Еще спутают тебя с местной, и того…

Аланис, как и прежде, ночевала в шатре. Алишер – на земле у входа. Искупавшись в кадке и переодевшись в свежее платье, она позвала его к себе.

- Ай, красавица… - только и сказал шаван, глазами съедая ее, чистую и свежую.

Она растерялась: с чего начать? Как попросить всадника предать своих и расстрелять в спину? Хитрый Эрвин умел так сплести слова, чтоб собеседник запутался в паутине. А Аланис слишком привыкла к власти. Лукавство не выросло в ней за ненадобностью. Чего хотела, она просила напрямик – и получала. Но такое напрямик не скажешь…

- Ты соскучилась по мне, - угадал Алишер и поиграл мышцами на голом торсе. – Дело ясное: ты здесь, я там – вот и грустно. Давай с тобой останусь.

Он подошел, глядя прямо в глаза. Зрачки сверкали фонарями.

А на смуглой руке белел Перст Вильгельма.

Тьма!.. – ахнула Аланис. – Как же просто! В нем тоже есть первокровь!..

Она обхватила шавана за шею и впилась в его губы. Целовала долго, жарко, проникая языком глубоко в рот. Для уверенности даже прикусила губу и слизала соленую кровь.

Потом Алишер начал стаскивать с нее платье.

- Эй!.. – герцогиня оттолкнула его, собираясь выгнать прочь.

Он снова ринулся к ней, схватил, прижал к себе. Все мышцы на нем ходили ходуном, молодое тело обжигало жаром.

Аланис подумала: до Флисса один день, а до Звезды – наверное, десять. Хочу взять с собой что-нибудь приятное. Тьма сожри, почему нет?!

Это было идовски сладко. И душа, и тело изголодались по вкусному, горячему, живому. Она отдалась Алишеру с такою силой, что он, выжатый и потный, уснул прямо на ней. Не без труда Аланис выбралась на волю. Взяла Перст Вильгельма, сказала нужные слова. Предмет засиял приятным лунным светом – но не наделся на руку. Она повторила разборчиво, по буквам. Сказала команду прямым текстом, потом – обратным, как учила Чара.

Ничего.

Может, Предмету не нравится трехпалая ладонь?

Перехватив Перст в другую руку, она повторила приказы.

Ничего.

Она говорила тихо, чтобы не проснулся Алишер. Может быть, Перст ее не слышит?

Вышла из шатра в ночь. Голая, с Предметом в руках. Если кто заметит…

Плевать на них. Некого стесняться. Перст заговорит, и через пять минут здесь не будет ни одной живой души! Уж я-то не промахнусь. Главное – убить Хайлаха, только он опасен. Остальных – спокойно, в удовольствие, со вкусом. Пройти по лагерю и одного за другим… Конечно, они бросятся бежать, когда Хайлах погибнет. Бегущих придется убить первыми: никто не должен предупредить Гной-ганту. Потом дострелить спящих. Боги, как будет приятно! Оставить только Алишера – он все равно мой раб. Служанок можно пожалеть… А остальных – в пыль, в мясо, в пепел!

- На руку! Огонь! – Приказала Аланис. – Укур ан! Иного!

Дура, - сказал воображаемый Эрвин.

Голая, потная, грязная шлюха, - сказал герцог Ориджин, – но это еще полбеды. Вот что действительно плохо: ты так и не научилась играть в стратемы.

Она выронила Перст Вильгельма, когда начала понимать: подковы могут лишь скакать и рубить, особую силу дает только искра.

Предместья Флисса она узнала издали. Как не узнать? Это третий из любимых ею городов, после Алеридана и столицы. Свежее дыхание Дымной Дали - аромат кувшинок и водной пены. Живописные холмы, резные прозрачные рощи в низинах. Опрятные городишки ремесленников, забавно разделенные по цехам. Когда-то в детстве она обожала их. Могла много часов провести в каждом: у портных пересмотреть все платья, у булочников – перепробовать каждую сладость, у сапожников – перемерять все башмачки. Ее приводило в восторг, что на каждой улице, в каждом квартале – обувь, и каждая пара отличается от других. Потратив день или два, можно найти красивейшую, самую изысканную, единственно достойную ее ножки. И дело даже не в красоте, а в поиске клада, что увенчался успехом. Великое искусство - выделить лучшее из сотен и тысяч!

- Красавица, у нас хорошие кони, - подмигнул ей Алишер. – Заедем в рощицу и насладимся, а потом быстренько догоним остальных…

Она едва сдержалась, чтобы не ударить его. Проклятый бесполезный идиот! Твоя кровь так же никчемна, как ты сам!

- Потом, после боя… - пообещала она, кривясь от собственной лжи.

Аланис все еще надеялась использовать его, но не понимала – как. Ночь потрачена впустую, а сейчас рядом другие шаваны, ни о чем не договоришься. И Флисс уже слишком близко, и слишком плохо на душе. Чтобы подбить человека на измену, следует быть хитрой мерзавкой. Аланис была грустной дурой. А городские шпили уже поднимались над лесами.