Кашмирский шиваизм. Наслаждение и Освобождение - Пандит Баладжиннатх. Страница 53

Вспоминая свое прежнее состояние души, обитающей в смертном теле, он произнес вторую строфу:

«Что такое тело и где оно, и кто им владеет?

Тело — тоже, по сути, Сам Господь.

Душа, плененная телом, на самом деле, свободна,

потому что нет никакого тела, а есть лишь Господь.

А я, я сам есть Шамбху, Вишну, Сурья, Ганеша, Брахма,

Шакти и даже всемогущий Бог.

А посему все поклоны и почитание предназначены мне».

Наблюдая за своей психофизической системой, он говорит:

«Я не знаю и не желаю ничего, отличного от меня;

и не кажусь себе объектом каких-либо чувств,

которые сами по себе являются объектами.

Но своей собственной волей я знаю и создаю свое Я,

я знаю и делаю все, что отлично от меня, как свое Я.

Поклоны мне — самой сути всего сущего».

Провозглашая всепронизывающее абсолютное сознание как свою истинную природу, он произносит четвертую строфу:

«Я (как трансцендентальная реальность)

нахожусь за пределами даже того чистого сознания

четвертого состояния (турьи),

непрерывно сияющего в трех состояниях бодрствования,

сна, и сна без сновидений.

Поклоны мне, кто есть все и чьим блеском сияет все».

Сахиб Каул, маленький восьмилетний мальчик, еще не прошел закаливающей практики хатха-йоги, и его нервная система не была достаточно крепка, чтобы воспринять и выдержать всю массу нахлынувшей духовной силы во внезапной вспышке самореализации. Он почувствовал, что его физическое тело не выдерживает огромной нагрузки и слабеет. Предчувствие так-называемой смерти вызвало следующие строки:

«Смерть является смертью для тех,

кто ей подвергается.

Но для реализовавших ее суть это не так,

потому что такие люди, в сущности,

никогда не рождаются.

Чтодоменя, то я, превосходя (относительные понятия)

и смерти, и бессмертия,

неизменно сияю собственным светом.

Поклоны мне, поглощающему даже Бога смерти».

Вымолвив эти строки, философ-поэт потерял сознание, и, придя в себя спустя несколько часов, он сочинил еще пять стихов. Таким образом, созданный им гимн он назвал «Шива-Джива-Дашака» («Десять стихов о Шиве-Дживе»). Первые пять стихов появились в состоянии Шивы (Shivahood), а остальные пять — после возвращения в состояние дживы (Jiva-hood). Одиннадцатая строфа намекает на обстоятельства возникновения гимна, а последняя — завершает его.

Следующие стихи произнесены сразу после возвращения в сознание. Размышляя над феноменом смерти, он говорит:

«Путь познания в этом мире таков, что все, познаваемое

умом, известно, а не познаваемое — неизвестно.

Каким образом может смерть существовать для тех,

кто вовсе не чувствует реальности своего рождения?

Видана ли, слыхана ли смерть таких людей»?

Следующая строфа раскрывает ту же тему:

«Если, однако, теорию (относительно смерти)

представить так: „союз души и тела —

это рождение, а их разлука — это смерть";

тогда какую радость или печаль

могут испытывать мудрые

по поводу прихода или ухода своих дорогих и близких?»

Чтобы опровергнуть многообразие и утвердить абсолютное единство, философ-поэт говорит:

«Я всегда был той абсолютной реальностью,

даже думая „Кто я?“.

Я есть и могу быть только Высшим.

Не помня никаких относительных понятий, таких как

„ты", „это", (ограниченное) „я", „он", „кто", и т. д.,

только Я остаюсь собой в самом себе (в единой сущности)».

Описывая видимое многообразие как проявление игривой воли монистического Я, он произносит девятый стих:

«Видимость (различия) „ты" и „я" проявляется мной.

Это (проявляющееся сейчас) единство в многообразии

также проявляется мной.

Пракаша (свет сознания) — это и чистая нирвикальпа,

и смешанная савикальпа,

и Я единственно сияю во всем многообразии».

В третьей строчке заключен еще один смысл. Появление предмета есть пракаша, а его непоявление — тоже пракаша (поскольку и оно сияет в свете пракаши.

Описывая естественный коннотативный аспект сознания, он произносит последнюю из десяти строф:

«Если пракаша (свет сознания) был бы лишен вимарши

(осознавания), то он не был бы пракашей.

Если осознавание — сущностная его природа,

то это видимое феноменальное многообразие — ничто.

Поклоны мне, проявляющемуся как душа или Бог,

чья форма — пракаша, а природа — вимарша».

Завершающие строки говорят о философском значении гимна:

«Благословенный человек, узнав эти десять стихов

от опытного наставника

и размышляя над ними вновь и вновь,

может погрузиться в вечное и блаженное сияние

чистого сознания, достигнув самореализации

и последующего освобождения (от всяческих оков)».

На этом завершается «Шива-Джива-Дашака», сочиненная Шри Сахиб Каулом, называемым Ананданатхом, великим возвышенным учителем шиваизма.

Перевод с английского Б. Дмитриевой

ШРИ РАМДЖИ

Джанкинатх Каул

В середине XIX в. в районе Шринагара Чинкрал Мохалла жил праведный брахман по имени Шукдэв. В 1853 году (1911 г. по летоисчислению вихрами) [90] у него родился сын. Гороскоп новорожденного предсказывал ему будущее великого святого. Тогда никто даже не догадывался, каких духовных высот достигнет Свами Рамджи в своей жизни.

Мальчик должен был наследовать профессию отца и стать пурохитом (семейным священником). Следуя своим духовным устремлениям, юный Рамджи занялся изучением философии шиваизма под руководством Шри Лалджу Кокру, весьма сведущего в Кашмирском Шиваизме. Смышленому и любознательному юноше открылось ясное понимание этой философской школы. Как говорит пословица, когда вы заслуживаете чего-то, желание внутри вас исполняется само собой. Когда вам по-настоящему нужна помощь, она обязательно приходит.