90-е: Шоу должно продолжаться 2 (СИ) - Фишер Саша. Страница 2

Эту занимательную речь Астарот произнес с таким одухотворенным пафосом, что половина худсовета разразилась аплодисментами.

«Нет, все-таки не зря я с ним вожусь», — подумал я, мысленно ему похлопав. Характер у него так себе, в обычной жизни иметь дело с его тараканами — это то еще удовольствие. Но на сцене он молодец. Откуда что берется, вообще? Куда он прячет эту истеричку, которую мы постоянно видим на репетициях и тусовках?

Больше вопросов не было, так что мои «сатанисты» принялись готовиться дальше — возиться с проводами, переставлять микрофоны и деловито переговариваться.

В жюри тоже возникла какая-то нездоровая суета. Они шушукались, Ян перегнулся через своего соседа и что-то жестами доказывал Климу и Кириллу.

И даже когда зазвучала музыка, Ян продолжал дергать главных корифеев. Точнее, Клима, к которому сидел ближе.

И в конце концов достал его настолько, что тот довольно грубо отмахнулся.

Ян дернулся, встал и демонстративно вышел из зала.

Грохнув дверью.

Песня закончилась, Астарот поправил шляпу, к которой не успел пока привыкнуть и опустил микрофон.

Несколько секунд было тихо. А потом несколько человек из худсовета неожиданно захлопали. Заговорили разом, потом засмеялись. Принялись вполне дружелюбно и без всяких подколов расспрашивать про творческие планы и историческую подоплеку песни.

Фух.

Я разжал кулак, который, оказывается, держал плотно сжатым, и откинулся на спинку кресла.

Волнительно, черт возьми! Прямо, адреналин брызжет! И азарт такой, как будто делаешь ставку на рулетке.

Хотя что за чушь? Я же сроду не играл в рулетку, и в казино-то заходил только пару раз, очень уж хорошенькая стриптизерша там не шесте крутилась, было как-то обидно за девочку, что прилипшие к своему зеленому сукну играющие совершенно не обращают на нее внимания.

— Пойду поздравлю ребят, хорошо сыграли, — прошептал я Еве и просочился за кулисы.

Я вернулся с работы где-то в начале третьего, как обычно. Выгрузил в холодос продукты из сумки. Бонус работы на рынке в том, что там всегда есть возможность заполучить всякое съестное подешевле, если знать всякие входы-выходы. Джамиля их знала, а я проявил любознательность и довольно быстро примазался. Молочку мы брали в кооперативной стекляшке, спрятавшейся за основным зданием вокзала. А мяса можно было отхватить неожиданно в кафе «Лагман» ближе к трамвайному кольцу. Сам лагман, кстати, оказался тоже на удивление хорош, даже, я бы сказал, ортодоксален. Я не эксперт, но лапшу повар, пожилой узбек, действительно тянул из куска теста, наматывая ее как пряжу между руками.

Но обедать там каждый день для меня было пока что дороговато. Но в число «своих» стараниями Джамили я попал, так что заскакивал иногда за мясом.

Никаких планов, кроме вечерней тренировки, у меня на сегодня не было, так что я решил, что приготовлю, пожалуй, ужин, раз такое дело. Без каких-т особых изысков, нажарю свинины с луком и картохи на гарнир.

Мурлыкая под нос нашу песню про монаха, я кромсал свининку на крупные куски. Отец сегодня с друзьями играет в футбол и вернется только вечером, мама вроде говорила, что у нее выходной, но наверняка не выдержала и убежала на работу. Порешать пару вопросиков. Так что кухня была в моем полном распоряжении. Ну и нужно было занять чем-то руки, пока жду звонка Бельфегора. Он собирался заскочить в ДК профсоюзов и узнать результаты прослушивания. Я хотел сам сходить, но у него как раз сегодня какие-то пары в универе, а добежать до рок-клуба — это совсем небольшой крюк.

Можно было, конечно, позвонить Свете, и она бы поведала мне инсайдерскую информацию о вчерашнем голосовании, но это было неспортивно.

Так что я порезал мясо, выдавил в миску с кусочками половину лимона и принялся за лук.

В этот момент в замке щелкнул ключ.

— О, как! — мама замерла на пороге кухни. — А что это ты вдруг кашеварить взялся?

— Не знаю, просто захотелось, — пожал плечами я. — Дядя Мансур мясом поделился, вот я и решил, что надо бы его сразу приготовить.

— Сейчас я руки помою и тебе помогу, — засуетилась мама.

— Да ну, вот еще, — отмахнулся я. — Справлюсь, раз уж начал. Ты пока книжку почитай или просто поваляйся.

— Делать мне больше нечего, просто валяться! — мама рассмеялась. — Ты только бабуле не говори, что еду сам готовил, она же с меня потом с живой не слезет, что любимого внучека припахала.

— Ни в коем случае, буду молчать, как партизан, — заверил я, принимаясь за лук. — Кстати, мам, а у нас нет какого-нибудь хорошего репетитора по игре на гитаре?

Мысль о том, что неплохо бы все-таки хоть как-то освоить музыкальный инструмент пришла мне в голову еще вчера, когда я сидел в почти пустом зрительном зале. А то эластичный бинт, конечно, удобная отмазка, но когда-то ведь она закончится. И не то, чтобы мне очень уж хотелось выходить на сцену, но какие-то такие мысли зашевелились.

— Ты же играешь на гитаре, зачем тебе? — удивилась мама.

— Квалификацию хочу повысить, — ответил я. — Смотрел вчера, как один парень изображал какое-то фламенко, и взяла меня, понимаешь, зависть…

— Ну… Надо подумать, — мама села на табуретку за стол и подперла подбородок кулаком. — Раиса работает в музыкалке, у нее наверняка есть такие знакомые. Сейчас ей позвоню, погоди.

Мама вскочила и вышла в коридор. Железная леди моя маман, вот что. Где она берет столько сил, чтобы и работать с задором и фантазией, и знакомых с приятелями у нее на все случаи жизни, и готовка с уборкой, и при этом еще жизнерадостность такая, что просто слов нет. Лариска на нее иногда шипит, конечно, но это, кажется, возрастное. Наверное, будь я настоящим Вовой-Велиалом, я бы тоже был чем-то недоволен.

Я прислушивался, как мама общается с неведомой мне Раисой, обсуждает по ходу дела успехи какого-то Артема и порицает бестолковую Ксюшу и думал, что с семьей мне все-таки невероятно повезло.

Когда мама вернулась, мясо уже шкворчало на сковороде. От запаха у меня текли слюнки, хотелось начать куски тотчас же, как только свинина едва схватилась.

Приходилось насильно перед своим мысленным взором держать странички из учебника биологии. С картинками про свиных цепней и прочих неаппетитных паразитов. Дядя Мансур человек добрейший и великодушнейший, но могу я ручаться, что эта свинина прошла какой-нибудь санитарный контроль?

И был ли этот самый контроль вообще в эти странные годы, когда страна разваливалась на кусочки, и до момента ее краха осталось от силы полтора месяца?

— Значит так, Вова, — мама вернулась в кухню и снова села на табуретку. Я как раз занялся чисткой картошки. — Раиса сказала, что у нее есть два преподавателя, которые подрабатывают репетиторами. Только у Веры Ивановны очень плотный график, а Гриша… он немного со странностями.

— Да ладно, я у нас тоже не отличник-комсомолец, — хохотнул я.

— Нет, ну я так не могу! — она вскочила. — Давай я хоть картошку почищу! Прямо как эксплуататор какой-то себя чувствую!

— Вот и правильно, вот и привыкай так себя чувствовать, — усмехнулся я.

— В общем, телефоны Гриши и Веры Ивановны я там записала возле телефона, — затараторила мама. — Позвони, как договоришься, скажи, сколько они запрашивают, я оплачу.

— Да вот еще! — фыркнул я. — Я же теперь тоже работаю, забыла? Лейла со следующей недели больше выходить не будет, так что теперь я настоящий самостоятельный торговец.

Мама набрала в грудь воздуха, чтобы возразить. Но передумала. Улыбнулась, встала и потрепала меня по голове.

И тут меня снова кольнули в мозг всякие смазанные и неоднозначные знания насчет тех лет, в которых я оказался.

Это самый конец девяносто первого, в декабре СССР волшебным образом превратится в СНГ, а вот в начале девяносто второго…

— Слушай, мам, — я повернулся к ней, держа в рука мокрую картофелину. — Скажи, а у тебя много сбережений?

Глава 2

— Если это снова про ту дорогущую аппаратуру, то мы с тобой уже говорили на эту тему, и ответ ты знаешь, — голос мамы слегка похолодел.