Письма к тайной возлюбленной - Блейк Тони. Страница 2

— Почему? — спросила она, недоверчиво качая головой.

— Ты просто… слишком капризная. Слишком эгоистичная. И говоришь слишком много, притом обычно о вещах, которые не имеют значения, и это меня дико бесит. Короче, ты просто не та женщина, которую я хочу иметь рядом с собой, чтобы пойти так далеко, как я собираюсь.

«Да уж, дружище, не надо пытаться подсластить пилюлю».

Линдси не знала, как ей на это реагировать. Такого просто быть не может! Никак не может. Это же вся ее жизнь! Все, что она создала, все, чего она хотела, все, на что она рассчитывала. Все это рушится. И — Господи! — какое же неподходящее время она выбрала, чтобы оказаться голой под коротеньким передничком «Поцелуй кухарку»!

Почти не соображая, она обнаружила, что пятится назад в своих туфельках на шпильке, просто чтобы оказаться подальше от него. Она вышла из прихожей в столовую, где ее голая попа, наконец, наткнулась на край черного сервировочного стола, который так безупречно сочетался с черным обеденным столом, который они вместе выбрали в прошлом году.

И тогда, не находя слов, она сделала единственное, что смогла придумать. Действуя на одних только инстинктах, она уронила поварешку и, заведя руку назад, подхватила клубничное суфле, которое недавно туда поставила. А потом, резко размахнувшись, отправила десерт прямо в него.

Ага! Столкнувшись с самым серьезным потрясением в своей жизни, Линдси прибегла к старому методу «торт в морду».

Суфле ударилось в него с тихим звуком «плюх!», и она с таким же ужасом, как он сам, смотрела, как клубника и красное желе стекают у него по лицу на костюм и галстук. Изумленные глаза взирали на нее из-под кремово-клубничной маски.

Именно в эту минуту оба услышали настойчивый стук и повернулись на звук.

Чтобы успеть увидеть, как мойщик окон сквозь стекло направляет на них камеру своего мобильника. Бородатый тип в комбинезоне улыбнулся, явно радуясь своей удаче, а потом яркая вспышка заставила их обоих застонать и гневно нахмуриться. Вот что называется быстрота реакции!

Когда к Линдси вернулось зрение, мойщик окон уже исчез. Толстые канаты за окном быстро разматывались, обеспечивая ему бегство. Боже!

— Скажи мне, что этого не было! — взмолилась она.

— Было! — зарычал Гаррет. — И все из-за тебя!

Она невольно сжала кулаки.

— Эй, если бы у тебя хватило порядочности, чтобы вести себя вежливо или, может, даже порадоваться моему сюрпризу, то этот тип не увидел бы ничего такого, что стоило бы снимать!

— Ты хочешь сказать — не считая моей голой невесты.

Тут он был прав. Но Линдси возразила:

— Я не голая! На мне надет передник! — Тут она ахнула и, поспешно подняв руку, прикрыла край нагрудника. — Господи! Думаешь, моя грудь высовывалась?

— Какая разница?! — заорал он сквозь свою десертную маску. — Что может быть хуже? О чем ты только думала, разгуливая в таком виде перед огромным окном?

Она изумленно помотала головой:

— Я живу на двадцать третьем этаже и не ожидала, что за мной будут подглядывать.

Гаррет стер полосу суфле со щеки и швырнул комок в сторону окон, указывая на них:

— А как насчет мойщиков окон? Разве толстые канаты, которые там висят, не подсказали тебе, что тут моют окна?

Она ощетинилась.

— На самом деле я их не заметила.

— Ну, естественно! — проворчал он и резко кивнул, отправив на пол еще одну порцию суфле. — Так поглощена собой, что ничего не видишь дальше своего красивого носа! — После чего он глубоко вздохнул и закрыл покрытое десертом лицо ладонями. — Господи! Я погиб.

Она не стала напоминать ему, что они оба оказались в одинаково печальном положении, и вместо этого попыталась сохранить оптимизм.

— Может, он не знает, кто мы такие, и ничего особенного не случится. Может, мы могли бы перехватить его внизу, пока он не ушел.

Гаррет буквально обжег ее яростным взглядом.

— Ага, мы побежим вниз вот в таком виде! Да он наверняка уже отправил снимок в газеты — для этого достаточно просто набрать номер и нажать кнопку. Сейчас в городе все нас знают, Линдси. Даже в суфле и, — тут он ткнул в ее сторону пальцем, — в этом идиотском передничке. Фото будет в Интернете еще до того, как я смогу стереть с лица эту гадость.

Линдси поглубже вздохнула и постаралась успокоиться. Все было плохо. Невероятно плохо. Потому логично было предположить, что они оба позволили эмоциям взять верх над логикой.

Но всего несколько минут назад ей хотелось заниматься сексом с этим мужчиной. Ей хотелось выйти за него замуж и — благие небеса! — рожать ему детей. Несмотря на все недостатки Гаррета, она его любит!

Она не собиралась сдаваться. Она не собиралась вычеркнуть четыре долгих года, которые они были вместе. Она не собиралась отказаться от репутации самой популярной пары Чикаго.

— Гаррет, как бы все ни было плохо, разве нам нельзя все исправить? Нельзя попытаться?

Он резко выдернул свои руки.

— Посмотри на меня, Линдси! Ты набросилась на меня с суфле!

Это была правда.

— И взгляни на себя. Неужели ты думаешь, что мне в жене нужно такое?

Он только что не сплюнул с отвращением.

И тогда она просто повернулась, прошла к обеденному столу, взяла с него бокал вина, вернулась обратно — и плеснула вином ему в лицо.

— А это чтобы запить суфле!

Глава 1

Теперь она уже со всем основанием могла заявить, что сидит за рулем целую вечность. Так долго, что плечи у нее болят. Стрелка бензобака опасно приблизилась к нулевой отметке. Она не обратила на это внимания, когда проезжала очередной городок, и к тому же она была уверена, что скоро появится следующий.

Например, тот, в который она едет. Лосиный Ручей, штат Монтана.

Который, похоже, располагался в самой что ни на есть глуши.

Мощные высокие сосны стояли по обе стороны узкой и извилистой двухполосной дороги. Какое-то время они казались ей красивыми: такие теплые, зеленые и пышные. А потом стемнело, и теперь они стали почти пугающими. «Если бензин кончится здесь, то мое дело плохо!»

Пока ей удавалось сохранять спокойствие, и она сохраняла его всю дорогу от Чикаго, через Айову, Южную Дакоту и Вайоминг — и на протяжении большей части Монтаны. Она теперь не боялась ехать одна в такую даль и самостоятельно заселяться в незнакомые мотели, как это было в последние пару ночей. Так что хоть она и посмотрела сквозь ветровое стекло куда-то наверх и подумала: «Господи, дай мне добраться до Лосиного Ручья, пока в машине не кончился бензин!» — она все же решила, что и сейчас не время начинать бояться.

Салон заполнили звуки песни «Останови этот поезд», а она постаралась сосредоточиться на воспоминаниях о своей двоюродной бабке Милли, которая прожила в Лосином Ручье больше тридцати лет, перебравшись туда еще в семидесятые годы, чтобы начать новую жизнь после смерти мужа. Милли познакомилась со своим дорогим Джеком в пятьдесят седьмом именно в Лосином Ручье, и хотя потом он переехал с ней на восток, но маленький городок оставался для нее чем-то особенным. Только теперь Линдси вдруг поняла, какая огромная отвага нужна была для того, чтобы переехать туда одной. Слова тети Милли снова вставали у нее в памяти — и, казалось, они запечатлелись там навсегда.

«Нас с Джоном Бог не благословил детьми, и, наверное, в конце концов, я стала относиться к старой фирме по прокату каноэ на озере здесь, в Лосином Ручье, так, словно это ребенок, которого у меня никогда не было. Я признаюсь, что люблю это место даже слишком сильно. Может, это похоже на бред сумасшедшей старухи, Линдси… но после смерти Джона я нашла здесь мою душу. Ты меня здесь навещала, когда была маленькая, — помнишь?

Твоя мать привозила тебя сюда в то лето, когда тебе исполнилось пять лет, и вы провели тут чудесные три недели. Тебе тут очень понравилось, хотя ты, наверное, была слишком мала, чтобы это запомнить».

Да, сейчас ей тридцать четыре, и она не может ничего вспомнить четко — только приятные обрывки и картинки.