Не оставляй меня, Малыш! - Бочарова Татьяна. Страница 14

— Нет, Эдик. Паша в командировку уехал. — Кристина поглядела на Асю круглыми невинными голубыми глазами и расхохоталась.

Та невольно улыбнулась ей в ответ.

— Смотри, Кристя, допрыгаешься. Набьют тебе фейс твои кавалеры.

— Что ты, — беспечно отмахнулась Кристина, — они у меня культурные, на женщин руку не поднимают… Давай сразу вон к тем рядам, там хохлушки торгуют, с ними договориться проще.

У контейнера под жестяным навесом сидели две молодые розовощекие девахи и смачно лузгали семечки, сплевывая шелуху пол прилавок Перед ними лежали разноцветные образцы тканей, огромные ножницы и линейка.

— Шо желаете? — нараспев спросила одна из них, ядреная крашеная блондинка, увидев подходящих Асю и Кристину. — Есть вискоза хорошая, недорого, все берут. Или хотите шелк, очень красивый, расцветка оригинальная.

— Девушка, мы сейчас ничего покупать не будем, — решительно заявила Кристина, — только посмотрим.

— Ну смотрите, смотрите. — Деваха тут же потеряла к ним всякий интерес и принялась нашептывать что-то на ухо своей товарке.

Та визгливо смеялась, то и дело откидывая назад, за плечи шикарную смоляную косу.

— Вот, глянь. — Кристина выудила из-под груды материи белоснежную тафту — Пойдет?

— Вполне.

— А эта?

— И эта тоже. Почем она у них?

— Девушка, — громко позвала Кристина — почем эта ткань?

Хохлушка равнодушно назвала цену.

— И ширина подходящая, — обрадовалась Ася, — у вас ее много?

— Полно. Через день партию привозят.

— Хорошо раскупают? — спросила Кристина.

— Нормально. А вам сколько надо-то? — Продавщица высунулась из-под навеса. — Я хозяину скажу, он оптом продаст, со скидкой.

— Видишь, я же говорила, — довольно шептала Кристина, — на Черкизовском небось раза в полтора дороже. Нам, девушка, много нужно, — обратилась она к хохлушке, — так что вы поставьте в известность своего хозяина. Пусть он нам оставит партию, мы через пару дней зайдем.

— Хорошо, — деваха приветливо улыбнулась, — захаживайте.

Кристина и Ася побродили по рынку еще с полчаса: цены везде были примерно одинаковые.

— Завтра же едем к твоему Свечникову, пусть выписывает деньги… Ась, ты опять заснула? Куда смотришь все время? Чего-то ищешь?

Ася вздрогнула.

— Никуда. Тебе показалось.

— Мне пора рвать когти. Еще домой надо успеть заскочить, переодеться. Ты идешь?

— Да. — Ася крепко взяла Кристину под руку.

Про себя она считала шаги.

Шаг, другой, третий, все ближе железные ворота. Еще шаг, другой — вот они уже остались позади…

— Подожди! — Ася остановилась, высвободила свою руку из-под Кристининого локтя.

— Ты что? — недовольно проговорила та.

«Сейчас или никогда, — лихорадочно отстукивало у Аси в голове. — Сейчас или никогда».

— Я забыла. Степке тапочки нужно купить, старые еле дышат. Уже неделю собираюсь, и все некогда.

— Тогда без меня, ладно? — Кристина снова взглянула на часы. — Мне не успеть иначе. Не обижаешься?

— Ну что ты!

Они чмокнули друг друга в щеку на прощание.

— Звякни мне завтра с утречка. — Кристина помахала рукой и быстро зашагала к остановке.

Ася постояла на месте, дожидаясь, пока стройная фигурка подруги скроется за деревьями. Потом медленно зашла обратно на территорию рынка.

Она брела мимо рядов, иногда останавливаясь, бесцельно разглядывая выложенный на прилавки товар, спрашивая о цене и тут же забывая ее. Брела, пока не очутилась возле знакомых краснощеких торговок.

— Шо желаете? — заученно спросила блондинка, не узнавая Асю.

— Девушка, я хотела спросить, где тут у вас сторожка?

— Шо? — удивленно переспросила продавщица.

— Ну у вас же на рынке есть сторож, — Ася почувствовала, что краснеет, — где его можно найти?

— Там, за складами, — махнула рукой в сторону другая девушка, — идите, пока ряды не кончатся, там увидите.

— Спасибо, — сказала Ася, — большое спасибо.

— На здоровье, — грубовато ответила первая девица и полезла в карман за новой порцией семечек.

Ася повернулась и пошла туда, куда указала продавщица.

«Ничего, — успокаивала она саму себя, — все в порядке. Ведь он мог и наврать, наверняка наврал. Никакой он не сторож, а просто обыкновенный забулдыга. Вот приду, а в сторожке совсем другой человек. И я успокоюсь, окончательно успокоюсь, буду знать, что не нашла его, что он меня обманул. Все в порядке…»

Прилавки и навесы остались у нее за спиной. Узкая заросшая тропинка огибала какие-то деревянные постройки. Возле одной из них двое мужиков орудовали бензопилой.

— Эй, куда? — заметив Асю, закричал один их них.

— Туда, — не замедляя шага, кивнула она на белеющую в отдалении бетонную стену.

— А, насчет радиаторов, — догадался рабочий, — ну проходи давай.

Ася не стала его разубеждать, благополучно миновала строительную территорию и остановилась в нерешительности.

Метрах в десяти от нее находился низенький кособокий вагончик с торчащей из крыши самопальной жестяной трубой. Дверь вагончика была плотно закрыта, маленький дворик с аккуратно сложенной сбоку полен г цей огораживала ржавая рабица. К самому ее краю притулилась огромная собачья конура. Кругом царило безлюдье и тишина.

По-видимому, вагончик и являлся сторожкой, однако казалось, что внутри него нет ни души.

Ася поколебалась и сделала шаг по направлению к бытовке. В это же самое мгновение из будки выскочила огромная пегая дворняга и залилась хриплым неистовым лаем.

— А ну-ка фу, — попробовала урезонить ее Ася, однако пес не умолкал. Длинная цепь позволяла ему двигаться почти по всему дворику, он остервенело кидался на сетку так, что, казалось, вот-вот повалит ее и выскочит наружу.

— Ну тихо, тихо, — уговаривала Ася собаку, не рискуя подойти ближе, — чего ты злишься? Успокойся…

— Фу, Пестрый, кому говорят! — раздался вдруг громкий голос. Дверь вагончика широко распахнулась, и на крыльцо вышел белобрысый.

— Заткнись, слышь, заколебал уже своим гавканьем! — рявкнул он.

Пес заскулил и утих.

Белобрысый выкинул с крыльца окурок и метнул цепкий взгляд за ограду. На лице его отразилось недоумение, затем оно вытянулось, а брови знакомо нависли над переносицей.

— Фу ты, ну ты, ножки гнуты, — пробормотал он вполголоса, не спеша вытер ладони о штаны и спустился с крыльца.

Дворняга подобострастно и выжидающе глядела на него, готовая вновь оглушительно залаять. Белобрысый прошел мимо нее и приблизился вплотную к рабице.

— Чем обязан, мадам? — Он был трезв, во всяком случае, гораздо трезвей, чем в прошлый раз — его движения выглядели скоординированными и четкими, голос звучал тверже и жестче. — Опять молчим? — Он недобро усмехнулся и уцепился пальцами за сетку. — Коли пришла, так уж нужно разговаривать, общаться, ухватываешь? А ну, иди сюда. Подойди, говорю.

Ася послушно подошла к ограде.

Пес за спиной у белобрысого тревожно гавкнул.

— Цыц! — коротко приказал тот.

Теперь Ася видела его совсем хорошо: те же самые изгвазданные джинсы, только вместо защитной куртки растянутый серый свитер, над правой бровью и на скуле две багровые ссадины.

— Ты зачем сюда пожаловала? — Белобрысый слегка качнул сетку на себя. — Пожалела? Пожалела, ясный перец, поверила тому, что я тебе впаривал. Да ты… дура ты полосатая, я ж в стельку был, не видела?! Добренькая нашлась, ядрена корень… цыц, Пестрый, хвост оторву!

Асе показалось, что сейчас он снова, как в прошлый раз, сорвется на крик, но нет — его голос остался спокойным.

Пару мгновений они молчали, глядя друг на друга в упор.

— Слушай. — белобрысый вдруг зло сощуришь — а может, у тебя с мужем не того … долг-то свой супружеский исправно выполняет? — Он захохотал.

Она почувствовала острую, невыносимую боль и едва удержалась, чтобы не застонать. Никогда в жизни ей не было так больно — словно внутри поворачивала огромный ржавый гвоздь.

Ася резко отвернулась. Она почти бежала, не разбирая дороги, не видя ничего вокруг из-за застилающей глаза плотной пелены слез. Позади раздались быстрые шаги.