Дело Аляски Сандерс - Диккер Жоэль. Страница 55

– Как раз так, – возразила Патрисия. – Вы, похоже, забыли, что Уолтер Кэрри убил Аляску через несколько часов после того, как она его бросила.

– Уолтер не убивал Аляску, – повторил Гэхаловуд. – Вы не хуже меня знаете про фото, доказывающее, что в момент убийства он находился в «Нэшнл энфем».

– А вы не хуже меня знаете, что в суде это фото ничего не докажет. Уолтер мог убить Аляску и успеть вернуться в бар к моменту, когда был сделан снимок. Откровенно говоря, сержант, я не понимаю, чего вы хотите. Одиннадцать лет назад вы закрыли дело за три дня. Получили видео признаний убийцы. А вчера вы вдруг заявились ко мне в кабинет в полной уверенности, что на самом деле Уолтер Кэрри невиновен. У вас есть что-то помимо этой фотографии, так? Вы обнаружили нечто, что ставит его чистосердечное признание под вопрос. И мне бы хотелось знать, что именно.

– К сожалению, на этом этапе не могу сказать ничего больше, я связан подпиской о неразглашении.

– Удобно прикрываться служебным положением.

Гэхаловуд пожевал губами; я прекрасно знал этот жест: он проделывал свой коронный полицейский трюк. Завлекал собеседника куда ему нужно, а потом захлопывал ловушку.

– Отлично, – уступил он. – Давайте следовать вашей теории. По вашим словам, Уолтер Кэрри весьма тщательно подставил Эрика, сделав так, чтобы на того указывали все улики. Допустим. Значит, в ту пятницу, 2 апреля 1999 года, Уолтер после ухода Аляски действует вовсе не в порыве гнева: он приводит в действие тщательно продуманный план. Это не порыв эмоций, а убийство, и он его заранее распланировал во всех мелочах.

– Именно так я и считаю, – согласилась Патрисия. – Уолтер задумал убить Аляску так, чтобы свалить все на Эрика. У него были все возможности подстроить ловушку: Эрик одолжил ему пуловер, у Эрика он напечатал эти письма с угрозами. И потом, сержант, вы не забыли, что поблизости от места преступления были обнаружены обломки его машины, которую он спешно чинил прямо в день убийства? Разве это не признание вины? Если бы Уолтер не прокололся с машиной, это было бы идеальное преступление.

– Идеальное преступление? – переспросил Гэхаловуд.

– Идеальное преступление – это не когда убийца не оставляет следов. Это преступление, когда он как раз бросает кость следакам, заставляя их подозревать не того человека.

Гэхаловуд разложил на столе перед Эриком фотографии из рапорта пожарных.

– Это что такое? – спросил Эрик.

– В ночь с понедельника, 5 апреля 1999 года, на вторник, 6 апреля, Уолтер Кэрри поджег свою квартиру, предварительно написав эти слова краской на стенах. Например, вот, прямо над кроватью: “Неверная шлюха”.

– Я, конечно, знал, что у Уолтера был пожар, – заметил Эрик. – Копы сказали, что это он все нафиг спалил. Но про надписи я не знал.

– И я не знала, – удивилась Патрисия. – Почему этих фотографий не было в деле?

– Потому что мы их получили, когда дело было уже закрыто. И, честно говоря, тогда мне это показалось не особо важной деталью. Но на самом деле деталь-то такова: Уолтер Кэрри слетел с катушек. В тот понедельник он обезумел: перепачкал стены квартиры, а потом ее подпалил. У него совершенно съехала крыша. Он наверняка узнал что-то такое, от чего утратил всякий контроль над собой.

– Измена Аляски? – предположила Патрисия Уайдсмит.

– Возможно, – кивнул Гэхаловуд. – Но это лишь доказывает, что до понедельника, то есть уже после убийства, ему и в голову не приходило, что подружка могла ему изменить. Значит, у него не было причин убивать ее двумя днями раньше и подстраивать так, чтобы убийцей оказался Эрик, дабы, как вы считаете, покарать обоих любовников. Вы, конечно, можете найти мне экспертов-психиатров, которые станут нести всякую чепуху вроде “он был в помрачении рассудка, когда ее убил, и осознал ситуацию лишь задним числом”, но согласитесь, что-то во всей этой истории не сходится. Вот это я и пытаюсь изо всех сил вам сказать.

– Не был я любовником Аляски, клянусь! – крикнул Эрик. – А если б Уолтер чего заподозрил, уж я бы узнал, поверьте. Уолтер, он был вспыльчивый. Не в его характере прятать карты да вынашивать хитроумные планы. Если б он решил, что я связался с Аляской, он бы мне в ту же секунду в морду дал. Потом, может, жалел бы, но такой уж он был.

– Вы хотите сказать, что в пятницу вечером он бы не пошел спокойно с вами есть гамбургеры в “Нэшнл энфем”, если бы собирался потом укокошить подружку и свалить вину на вас.

– Да никогда в жизни! – заверил Эрик.

– Охотно верю, – сказал Гэхаловуд. – Значит, вы сами опровергаете линию защиты вашего адвоката. Тогда я возвращаюсь в исходную точку. Уолтер не подставлял Эрика. Уолтер не вынашивал никаких планов. Уолтер никого не убивал. Но получилось так, что Уолтер не только признался в убийстве, которого не совершал, но в довершение всего впутал в него друга детства. По мне, так это месть. Отсюда мой первый вопрос, Эрик: что произошло между вами такого, что Уолтер настолько на вас разозлился?

Лорен и Патрисия молчали, потрясенные, как и я, талантом Гэхаловуда. Эрик глядел на него, как овца, потерявшая пастуха. И проговорил бесцветным голосом:

– Мы с Уолтером знали друг друга с детства, еще когда мальчишками были. Вместе учились в школе, вместе окончили лицей. Магазины наших родителей были почти что рядом, мы так и росли друг у друга дома. Большую часть жизни вместе провели. Но не уверен, что это как-то связано со смертью Аляски.

– Устанавливать связи – это моя работа, Эрик. Но для этого мне нужно, чтобы вы рассказали мне все.

И Эрик Донован начал рассказывать. О счастливом детстве в Маунт-Плезант. О славной жизни в маленьком городке, вдали от шумного мира. В 1980-х годах, когда ему было десять лет, он подружился с одноклассником – Уолтером Кэрри.

Маунт-Плезант

Лето 1980 года

Первые четыре года учебы в начальной школе Маунт-Плезант Эрик Донован по большей части проводил время с троицей одноклассников. На каникулах и на выходных они гоняли по городку на велосипедах, за что их команду прозвали “банда на великах”.

На четвертый год банда на великах в поисках адреналина принялась после уроков совершать всякие мелкие глупости – звонить анонимно из телефонной будки на главной улице, вырезать свои инициалы на скамейках. Но однажды под вечер группа куда-то запропастилась. Эрик прочесал чуть не весь Маунт-Плезант, пока наконец их нашел. Трое приятелей сидели в сквере и явно что-то прятали. Эрику стало любопытно, он подошел: они, хихикая, делили горсть конфет.

– Чем это вы занимаетесь? Почему не сказали, что собираетесь? Я ждал дома, как дурак.

– Вот и сидел бы дома, – сухо ответил один из мальчишек.

– Вы откуда конфеты взяли?

– Спок, где надо, там и стрельнули, – ответил другой.

– Можно мне тоже? – спросил Эрик.

– Тебе вкус не понравится, – хихикнул третий.

Эрик догадался:

– Вы их где стащили? В магазине у моих родителей?

– А тебе что за дело? Заложить нас хочешь? Да вообще, у твоих стариков их полно, они и не заметят.

Эрик в ярости накинулся на приятелей. Но шансов у него было мало – один против троих. Его крепко поколотили. Мальчишки оставили его валяться на земле с разбитым носом и пригрозили:

– Проболтаешься – убьем! А про нас забудь, пень с ушами!

Эрик умылся в фонтане. Потом зашел в родительский магазин. Кровь на майке он объяснил тем, что свалился с велосипеда.

– Ты приятелей своих ищешь? – спросила мать. – Они только что сюда заходили.

– Знаю, – буркнул Эрик.

– Что-то не так, дорогой?

– Да осточертели мне эти идиоты. Лучше найти новых друзей. Настоящего друга.

– Почему бы тебе не пойти поиграть с Уолтером? Я только что встретила его мать: она расстраивается, что он целыми днями торчит в магазине, не знает, как от него избавиться. Говорит, у него нет друзей.

За неимением лучшего Эрик пошел в магазин для охотников и рыболовов, который находился совсем рядом. Мать Уолтера, Салли Кэрри, встретила его с распростертыми объятиями: