Рождество Эркюля Пуаро - Кристи Агата. Страница 27

— Вот как? — удивился Пуаро. Магдалина подошла к нему поближе. Он уловил тонкий аромат ее духов.

— Вы знаете, мосье Пуаро, муж Дженнифер, Эстравадос, вроде бы попал когда-то в одну историю… Он умер вскоре после их женитьбы, и его смерть окружена тайной. Альфред и Лидия знают. Наверное, он сделал что-нибудь очень… нехорошее.

— Весьма прискорбно, — откликнулся Пуаро.

— Мой муж считает, и тут я с ним согласна, — продолжала Магдалина, — что нам всем следовало бы больше знать о прошлом этой девушки. В конце концов, если ее отец был преступником…

Она умолкла, но Пуаро никак не откомментировал ее предположение. Казалось, он полностью сосредоточился на зимних красотах, коими изобиловало поместье Горстон-Холл.

— Мне все время кажется, — продолжала Магдалина, — что то, как был убит мой свекор, весьма примечательно. Это… это какое-то совсем не английское убийство.

Эркюль Пуаро медленно к ней повернулся. В его взгляде мелькнуло простодушное изумление.

— Вам кажется, что в нем есть нечто испанское?

— Они ведь очень жестокие, эти испанцы, правда? — изображая детскую наивность, спросила Магдалина. — Чего стоит одна их коррида!

— Вы хотите сказать, — любезно осведомился Эркюль Пуаро, — что сеньорита Эстравадос перерезала горло своему деду?

— О нет, нет, мосье Пуаро! — испугалась Магдалина. — У меня и в мыслях не было ничего подобного! Честное слово!

— Может быть, — отозвался Пуаро.

— Но тем не менее она действительно кажется мне подозрительной. Например, вчера вечером она украдкой подобрала что-то с пола.

— Она подобрала что-то с пола? — Голос Пуаро вдруг сделался настойчивым и нетерпеливым.

Магдалина кивнула. Ее детский ротик злобно искривился.

— Да, как только мы вошли в комнату. Она быстро огляделась, чтобы убедиться, что никто не смотрит, и что-то схватила. Но, к счастью, инспектор это заметил и заставил отдать ему.

— А что она подобрала? Вы видели, мадам?

— Нет, я стояла слишком далеко, чтобы разглядеть. — В голосе Магдалины слышалось явное сожаление. — Это было что-то совсем маленькое.

Пуаро нахмурился.

— Интересно, — пробурчал он себе под нос.

— Я подумала, что вам непременно следует знать об этом, — быстро сказала Магдалина. — В конце концов, нам ничего не известно о ней, как она воспитывалась, где жила. Альфред чересчур доверчив, а Лидии вообще все безразлично. — Затем она пробормотала:

— Пойду посмотрю, не надо ли чем помочь Лидии. Скажем, написать какие-нибудь письма.

И со злорадной усмешкой на губах удалилась. Пуаро, задумавшись, остался стоять на террасе.

К нему подошел инспектор Сагден. Вид у него был мрачный.

— Доброе утро, мистер Пуаро, — сказал он. — Просто язык не поворачивается сказать: «С счастливым Рождеством», правда?

— Mon cher collogue [29], по вашему лицу я сразу понял, что счастье нынче не с вами. Даже если бы вы и сказали «С счастливым Рождеством», я бы ни за что не ответил: «Побольше бы таких праздников».

— Да, никому такого Рождества не пожелал бы…

— Вам что-нибудь удалось выяснить?

— В общем, кое-что проверил. Алиби Хорбери подтвердилось. Швейцар в кинотеатре видел, как он входил с девушкой и после выходил с нею же, он считает, что во время сеанса Хорбери не мог отлучиться. Девушка клянется, что весь фильм он был при ней.

Пуаро поднял брови.

— В таком случае, что же еще вызывает у вас сомнение?

— Знаю я этих девиц, — цинично заметил Сагден. — Ради кавалера они готовы лгать вам прямо в глаза.

— Что делает честь их сердцам, — заключил Эркюль Пуаро.

— У нас в стране на это смотрят иначе. Мы считаем что это прямое нарушение закона.

— Законность — понятие весьма относительное, — сказал Эркюль Пуаро. — Вы никогда об этом не задумывались?

— Странные вещи вы говорите, мистер Пуаро. — Сагден пристально на него посмотрел.

— Отнюдь. Это просто неизбежный логический вывод. Но не будем спорить. Значит, вы полагаете, что эта девица из молочной говорит не правду?

— Нет, — покачал головой Сагден, — я вовсе так не считаю. Она девушка простая, и, если бы врала, я сразу бы ее раскусил.

— Да, опыт у вас есть, — согласился Пуаро.

— Вот именно, мистер Пуаро. Когда из года в год берешь показания, то волей-неволей начинаешь различать, когда тебе говорят правду, а когда морочат голову. Нет, по-моему, она не лжет, а это значит, что Хорбери не мог совершить преступление, и нам снова придется искать преступника среди тех, кто находился в доме. — Он тяжело вздохнул. — Старика наверняка прикончил кто-то из них, мистер Пуаро. Но кто?

— Новых данных у вас нет?

— Есть. Мне удалось кое-что уточнить относительно телефонных разговоров. Мистер Джордж Ли заказал разговор с Уэстерингемом без двух минут девять и говорил меньше шести минут.

— Ага!

— Вот именно! И еще одно обстоятельство: больше никаких разговоров не заказывалось — ни в Уэстерингем, ни в какой-либо другой город.

— Весьма любопытная информация, — с одобрением отозвался Пуаро. — Мосье Джордж Ли уверял, что грохот наверху раздался сразу же, как только он кончил разговаривать, но в действительности он закончил почти за десять минут до этого. А где, спрашивается, он был в течение этих десяти минут? Миссис Джордж Ли утверждает, что звонила по телефону, а на самом деле она никуда не звонила. Где была она?

— Я видел, что вы разговаривали с ней, мистер Пуаро. — В голосе Сагдена слышался явный вопрос, и поэтому Пуаро ответил:

— Вы ошибаетесь!

— Что?

— Не я разговаривал с ней, а она разговаривала со мной!

— А-а… — Сагдена, казалось, раздосадовало это совсем необязательное, на его взгляд, уточнение, но он тут же понял его смысл и переспросил:

— Она разговаривала с вами?!

— Именно. Даже в сад вышла специально для этого.

— И что же она хотела?

— Она хотела заострить мое внимание на отдельных моментах, а именно: на несвойственном англичанам характере убийства, на неких не вполне благопристойных моментах в жизни покойного отца мисс Эстравадос и, наконец, на том, что мисс Эстравадос что-то украдкой подняла с пола, когда они вошли в комнату покойного мистера Ли.

— Неужто она вам сказала об этом? — заинтересовался Сагден.

— Да. Что же такое подняла наша сеньорита?

— Никогда не догадаетесь, — вздохнул Сагден. — Я вам сейчас покажу. Вполне возможно, это то, что в детективных романах называется ключом к разгадке тайны. Если вам удастся понять, что это за штуковины, я готов тут же уйти в отставку!

— Ну-ка, ну-ка.

Сагден вынул из кармана конверт и вытряхнул его содержимое себе на ладонь. На лице его играла чуть заметная усмешка.

— Вот, пожалуйста. Что вы можете сказать?

На широкой инспекторской ладони лежал розовый треугольничек — это был кусочек какой-то резины, и деревянный колышек.

Его усмешка стала более приметной, когда Пуаро, взяв эти предметы, принялся внимательно их рассматривать.

— Что скажете, мистер Пуаро?

— Этот кусочек случайно не от мешочка для губки?

— Верно. От того мешочка, который висит в комнате мистера Ли. Кто-то ножницами вырезал этот маленький треугольник. Возможно, это сделал сам мистер Ли, только вот не понимаю зачем. Хорбери, когда я его спросил, не смог ответить ничего вразумительного. А колышек весьма похож на те, которыми пользуются при игре в криббидж [30], правда, их обычно делают из слоновой кости. Этот же выструган из обыкновенной деревяшки.

— В самом деле, — пробормотал Пуаро, — именно из деревяшки.

— Оставьте эти штучки себе, если хотите, — великодушно предложил Сагден. — Мне они не нужны.

— Mon ami, я и не помышлял о том, чтобы забрать их у вас!

— И что вы можете сказать относительно этих странных предметов?