Ветер перемен (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 31

— Вы плохо знаете Алексея Петровича.

— Так мы даже обратимся к Петру Алексеевич с целью благословить эту свадьбу. Почему нет?

— У него у самого есть малолетняя дочь.

— Нету.

— Что значит нету?

— Отдала она Богу душу три недели назад. Остался ныне только Алексей Петрович да его младший брат — Павел.

— Я очень надеюсь, что вы к этому делу не причастный.

— С какой стати? Дети часто умирают. Увы, такова правда жизни. Узнав эту новость, мы и решили обратиться к вам. Очень уж удачно сложились обстоятельства.

— Если Алексей Петрович узнает о том, что вы убили его сестру, он ответит. И уверяю вас — вам это не понравится.

— Бог с вами! Мы тут не при чем!

— Он сестер не пожалел и племянниц, когда стоял вопрос жизни и смерти его и отца. Если же это вы все устроили, то он выжжет Бурбонов каленым железом. Ни одного в живых не оставит. Он такого не простит.

— Я могу вам поклясться своей бессмертной душой — девочка умерла своей смертью. Обычная простуда, которую запустили. В начале минувшего года сам Алексей Петрович так чуть Богу душу не отдал. И, насколько мне известно, он сейчас кошмарит лекарей. Пятеро выдающихся медиков даже сбежало из-за этого из Москвы. После того, как он казнил старшего лекаря сестры.

— Вот как…

— Говорят, обвинив в том, что он целенаправленно сестру его сгубил. Ибо неуч и шарлатан. Вздор, конечно. У покойного был диплом об окончании одного из лучших университетов Европы.

— Надеюсь, он не был французом?

— Он итальянец, который перед тем долго жил в Вене и вел там практику. Вполне успешную. Откуда его в Москву и пригласили.

— Вена? Вена это хорошо… очень хорошо… — медленно произнес Меншиков.

— Я тоже так думаю, — улыбнулся француз, а в его глазах сверкнул нехороший огонек. Но лишь на мгновение. Отчего Александр Данилович его заметить не успел…

* * *

Алексей сидел в зале просторной бани, построенной им для себя уже давно. В самом Воробьевом дворец у него имелся теплый бассейн. Но парилку и прочие удобства подобного толка пришлось выносить куда-то подальше.

Построил баню.

Большую. Считай целый мини-комплекс.

Просторная парилка. Небольшой бассейн. Стол для массажа. Диваны. И прочее. Удобная и приятная зона отдыха — что для одного, что для пары десятков человек. Он именно тут иногда устраивал маленькие посиделки. Приличные. Помылись. Поболтали. Попили чего, не обязательно алкогольного. Ну и с девочками царевич сюда же ходил, но редко. В дворцовом бассейне это было сподручнее как-то.

Сейчас же выбирать не приходилось.

И чуть откинувшись на спинку деревянного резного стула Алексей прикрыв глаза наслаждался. Агнесс делала ему массаж шеи, плеч и головы. Отчего он чуть не млел.

Устал.

А тут банька и массаж.

Понятно, что этим не закончится. Ну так не просто так же он ее сюда позвал. Свою последнюю негритянку, оставшуюся при нем. Выживет ли Ньёньосс, вернется ли — не ясно. А эта — вот она.

История ее появления вообще странная. Голландцы искали чернокожих девиц на западном побережье Африки, а она — амхарка, родом из Абиссинии. Помотало ее. Покрутило. Сначала набег и захват в плен юную девушку из дворянской семьи. Ну… если проводить параллели. Потом продажа арабам — для последующей пристройки в гарем. Столкновение с голландцами, которых те хотели ограбить. Девушка досталась как трофей. Так и доплыла до Невольничьего берега, где капитан корабля узнал о заказе Алексея. Ну и Агнесс прошла первичную сортировку. Не зря капитан не стал ее «пускать в дело» ради собственного удовольствия. Денег за нее отвалили прилично…

Ньёньосс бесилась и ревновала не просто так. Когда царевич жениться — не ясно. А Агнесс при нес оставалась. И могла родить ему еще ребенка, что укрепляло ее позиции. Да, эта девочка не обладала подходящим опытом интриг. Но ум имела живой, любопытный, подвижный. Много чем интересовалась. И впитывала знания как губка. Из-за чего чем-то напоминала Миледи на заре ее карьеры — информированностью. В общем — Алексею и Агнесс всегда было о чем поговорить. Да и ублажала она его с душой. Старательно. Выкладываясь так, словно это был последний раз в ее жизни.

Словно опытная шлюха.

Чем особенно бесила Ньёньосс, которая была более холодной. И не умела так раскрываться. Впрочем, Алексей вопроса проституток не пропустил мимо своего внимания.

Он пытался навести в этом деле порядок, но Петр препятствовал. Дескать, не лезь в это пакостное дело. А тут случилась чума, а потом и тиф.

Царь напрягся.

Сынок же сумел ему показать, что из 1241 столичной проститутки 863 больны сифилисом. А что это как не эпидемия?

Царь напрягся еще сильнее и дал отмашку сыну действовать. А он и рад стараться. Благо, что у него план уже был готов.

Поступить решили примерно в духе методов конца XIX века. Утвердили дома терпимость с запретом на оказания подобных услуг вне их стен. Под самыми страшными карами, как самой проститутки, так и клиента, пойманного на ней. Внесословными. Отсыпав сверху еще и кары за умышленное заражение.

В самих же домах терпимости, вводился не только исключительно добровольный труд, но и осмотры ежедневные. Два. Один утром — после завершения смены, второй вечером — перед выходом. Сверх того, много гигиены, в том числе для посетителей, и личная карточка сотрудницы. А в качестве вишенки на торте выходное пособие — в виде приданного от государства после пяти и более лет службы.

Сотрудница при этом могла отказать клиенту по подозрению в срамной болезни. Заразившихся же вывозили в монастыри на лечение. Не только сотрудниц, но и выявленных клиентов, исключая совсем высокопоставленных, которых сажали под домашний арест. Лечение, правда, было такое себе. Однако Алексей рассчитывал, что рано или поздно — научатся. А так хотя бы смогут тщательно описать течение болезней…

Наведения порядка началось закономерно со столицы. С создания элитного борделя, то есть, дома терпимости, получившего романтичное название «Ля Мур». Да, на французском. Ну а что такого? У царевича продажная любовь почему-то только с французским языком и ассоциировалась. Ну и красиво…

Агнесса старалась.

Ее руки потихоньку становились все нежнее и шаловливее. Царевич же невольно вспоминал свои ревизии того самого «Ля Мура». Внезапные. С комиссией. Чтобы посмотреть, как выполняются обязательные процедуры. Ну и на симпатичных девиц поглазеть. Чего уж тут? Туда ведь отбирались самых лучших. И конкурс в эту комиссию был чрезвычайный. Впрочем, вода камень точит. И невольно отвлекшись Алексей выпал из своих грез в реальный мир. Который сулил очень многообещающее продолжение этого массажа. Куда более материальное, чем пусть и пошлые, но воспоминания…

Часть 2

Глава 2

1709 год, март, 1. Москва — Белая Вольта — Москва

Алексей отпил немного горячего, ароматного кофе и поставил чашечку на стол. С самым, что ни на есть беспечным видом. Перед ним сидела делегация с напряженными лицам.

— Как я слышал, вы не желаете заключать династический брак, предложенный нами? — осторожно спросил Иоганн Вильгельм Фризов ан Нассау-Дитц.

— С вашей сестрой? Буду честен. Мне заплатили один миллион семьсот пятьдесят тысяч талеров, чтобы я этого не делал. Это большие деньги.

— Мы дадим больше, — подавшись вперед произнес представитель Ост-Индской Голландской компании.

— Допустим. Но что это даст?

— Как что? — опешили собеседники. — Наш союз.

— Прошу простить мою пошлость, но разве для нашего союза мы должны дружить гениталиями? Нет, я все понимаю, но… — развел руками Алексей. — Мне казалось, что это совершенно необязательно. Более того — будет вредить нашим отношениям.