Искатели потерянного ковчега. Индиана Джонс и последний крестовый поход - Блэк Кэмпбелл. Страница 24

— Ты что, оглох?

Тогда он, услужливо поклонившись, схватил тяжеленный котел и потащил к столу. Все его мысли, однако, были заняты Инди, оказавшемся в ловушке, и тем, как ему теперь без веревки вызволить друга.

Не обращая внимания на грубости солдат, Салла принялся подавать на стол. Очень торопясь, он выплеснул часть супа и тут же получил затрещину.

— Недотепа! Погляди, что ты наделал. Всю мою рубашку заляпал.

Салла склони голову, делая вид, что очень расстроен.

— А ну принеси воды! Живо!

И он умчался искать воду.

Инди взял диск и аккуратно нацепил его сверху на жезл, конец которого установил в одну из ячеек. Дерево со стуком опустилось на древнюю плитку. Солнечный луч упал на диск, проходя почти у самой дырочки в хрусталике. Инди ждал. Сверху до него доносились какие-то голоса, окрики. Он старался не обращать внимания. Позже, если надо будет, он займется немцами, но не сейчас.

Наконец, солнечный луч пронзил хрусталик и упал на макет города. Яркая полоска света разбилась о призму и, высветив крошечные здания и улицы, легла на одно определенное место. Один маленький домик, словно по волшебству, начал светиться изнутри красным светом. В удивлении Инди глядел на это еще одно проявление величайшего мастерства древних, их необыкновенных познаний. Неожиданно на соседних зданиях он заметил совсем свежине метки, нанесенные красной краской. Расчеты Беллока! Вернее, его просчеты: дом, выхваченный лучом из хрусталика, отстоял дюймов на 18 от последней красной черты, оставленной французом.

Инди был в восторге. Ничего лучшего он и ожидать не смел. Он опустился на колени перед крошечным городом и, достав спрятанную в одежде рулетку, измерил расстояние от светившегося здания до меток Беллока, затем занялся расчетами в своем блокноте. По лицу у него градом катил пот.

Салла не пошел за водой. Он скрылся среди палаток, молясь в душе, чтобы не наткнуться больше на немцев. Его мысли занимала только веревка, и как назло он не мог найти ни одной. Он метался туда и сюда, чуть не падая на скользком песке и надеясь, что никто из немцев не обратит внимания на его странное поведение и не пристанет вновь с какой-нибудь чепухой. Что же ему делать, чтобы вызволить Инди?

Он помедлил, посмотрело вокруг. Среди палаток валялось несколько больших корзин для белья с открытыми крышками. Если нет веревки, решил он, то используем то, что есть. Немного инициативы не помешает.

Он оглянулся и, увидев, что никто за ним не наблюдает, прямиком направился к корзинам.

Инди разломил жезл надвое, предварительно сняв с него медальон, который он снова спрятал в карман. Деревянные обломки он отнес в дальний конец зала, а затем подошел к отверстию в потолке и, запрокинув голову, взглянул на небо — сияющее, ослепительно голубое.

— Салла, — позвал он не очень громко.

Никого.

— Салла!

Никакого ответа.

Он огляделся, надеясь обнаружить еще один способ выбраться наружу, но другого пути не было. Где же может быть Салла?

— Салла!

Молчание.

Он смотрел в дыру в потолке, щурясь от резкого света, и ждал.

Наконец он услышал наверху какое-то движение, следом за тем в отверстие упало нечто, что он принял вначале за веревку. Однако это была не веревка, а на скорую руку связанные друг с другом предметы одежды— рубахи, гимнастерки, штаны, накидки и даже фашистский флаг со свастикой.

Инди ухватился за эту сымпровизированную веревку, потянул, проверяя прочность, и начал карабкаться наверх. Выбравшись наружу, он распластался на животе, пока Салла вытягивал свое изобретение из дыры и засовывал внутрь канистры с горючим. Инди улыбнулся, Вскочил на ноги, и они с Саллой стремительно двинулись прочь от палаток.

Торопясь уйти подальше, они не заметили немца, шагающего, с выражением крайнего раздражения на лице, туда и обратно. Увидев Саллу, он тут же заорал:

— Эй ты! Когда принесешь воды, сколько мне еще ждать?

Салла с виноватым видом развел руками.

— А ты, ленивый ублюдок, почему не копаешь? — Немец повернулся к Инди.

Салла сделал шаг в сторону фашиста, в то время как Инди, услужливо кланяясь, торопливо направился в другом направлении.

Он шел очень быстро, путаясь в складках своего бурнуса. Немец, видимо, заподозрив неладное, кричал ему вслед: Подожди! Вернись! Сейчас вернусь, как же, жди, немецкий солдафон. Он метался между палаток, с одной стороны, боясь вызвать подозрение, а с другой — горя желанием тут же заняться поисками Колодца душ, как вдруг впереди него, словно из-под земли, выросли два немецких офицера. Черт! — воскликнул он про себя и остановился. Немцы тоже остановились и, продолжая беседовать, закурили. Инди оказался в тупике.

Он проскользнул за палатки, пытаясь, насколько это, возможно, укрыться в тени. Неожиданно он заметил чернеющий вход в одну из палаток, пробрался внутрь и затаился. Он сможет подождать здесь несколько минут, пока фашисты не уйдут. Не могут же эти два колбасника весь день стоять там и курить.

Он смахнул пот со лба и вытер влажные ладони об одежду. Впервые, с тех пор как он оказался на раскопках, Инди задумался о таинственном зале с каменным планом города: он вновь вспомнил то чувство бесконечности, которое охватило его в священном месте, и странное ощущение невесомости, словно сам он вдруг сделался реликвией, прекрасно сохранившейся под колпаком истории.

Макет Таниса. Ему казалось, что это сказка вдруг сделалась былью, легенда ожила у него на глазах. Он размышлял об этом историческом чуде с неподдельным трепетом: на улице 1936 год, самолеты, радио, современная военная техника, и вот перед ним древний миниатюрный макет города, доступный — и одновременно таинственный, простой — и изысканный, а если на него падает луч солнца под определенным углом, то одно здание вдруг начинает светиться. Что это? Алхимия, волшебство, чародейство? Проходят века, но чувство таинственного, мистического не исчезает в человеке.

Сейчас он находился совсем близко от Колодца душ. И от Ковчега.

Он снова промокнул лоб и выглянул в щелку. Немцы не ушли, они все еще стояли там, курили и разговаривали. Когда же, черт побери, они уберутся?

Он принялся раздумывать, как бы ему выскользнуть отсюда незамеченным, как вдруг из дальнего угла палатки до его слуха донесся какой-то шум. Странный приглушенный хрип. Неужели в палатке кто-то есть? Он быстро обернулся и взглянул туда.

На какой-то момент ему показалось, что сердце его захлебнулось и остановилось. Он не верил своим глазам.

Девушка была привязана веревками к стулу, а рот крепко затянут носовым платком. Она сидела там, бросая на него умоляющие взгляды и стараясь сказать что-то сквозь впивающиеся в губы складки платка. Он подбежал к ней и сдернул платок со рта, а затем поцеловал ее. Поцелуй затянулся. Наконец он оторвался от ее губ и приложил ладонь к щеке девушки.

Запинающимся голосом она произнесла.

— У них было две корзины… две корзины… специально, чтобы запутать тебя. Ты думал, что я в грузовике, а я была в Седане…

— Я решил, что убил тебя, — сказал он, охваченный странным, необъяснимым чувством: огромное облегчение, сознание своей невиновности, радость, благодарность за то, что она жива — все смешалось в его душе.

— Как видишь, жива — здорова.

— Они с тобой грубо обращались?

Казалось, девушка пыталась преодолеть скрытое волнение.

— Да нет,… не грубо. Просто расспрашивали о тебе, хотели выведать, что ты знаешь.

Инди потер подбородок, удивленный, что ее голос звучит так неуверенно. Но долго размышлять не было времени, к тому же он был слишком возбужден для того, чтобы спокойно что-то обдумывать.

— Инди, пожалуйста, забери меня отсюда. Я его боюсь…

— Кого?

— Француза.

Он уже начал было распускать веревки, но, услыхав ее слова, остановился.

— Что случилось? — спросила она.