Тайна Голубого поезда - Кристи Агата. Страница 15

— Он и представить не мог, почему полиция задержала тебя. Дорогая, какая удача! Я думаю, знаешь ли… да, я определенно думаю, что с этого можно кое-что поиметь.

Расчетливость блеснула в ее глазах.

Катарин почувствовала неловкость. Они только закончили ленч. Они — это леди Темплин, воплощение практицизма; мистер Эванс, недалекий и напыщенный.

Ленокс с плутовской улыбкой на смуглом лице.

— Невероятная удача! Как бы мне хотелось пойти с вами и самому все увидеть. — Шабби сказал это совершенно по-детски.

Катарин молчала. Полиция не потребовала от нее хранить тайну, и, конечно, она не могла скрыть от своих новых друзей обстоятельств дела, из-за которого ее задержали, но рассказывать подробности ей совершенно не хотелось.

— Да! — Леди Темплин вернулась к своей мысли. — Из этого можно что-то сделать. Например, написать статью с таким названием: «Как я болтала с убитой женщиной» или что-то в этом роде.

— Вздор! — отрезала Ленокс.

— Ты даже не представляешь, — начала леди Темплин тихим учительским тоном, — сколько платят за «жареные» факты. Катарин, дорогая, если ты сама не хочешь это делать, познакомь меня со всеми деталями, и я сама напишу статью. Мистер Хайвеленд — мой закадычный друг. Мы неплохо понимаем друг друга. Очаровательный человек, не то что другие репортеры. Как тебе эта идея, Катарин?

— Я бы предпочла не делать ничего такого, — резко сказала Катарин.

Леди Темплин была весьма обескуражена этим бескомпромиссным заявлением.

Она вздохнула и принялась расспрашивать о подробностях.

— Женщина волновалась, ты сказала? Интересно, кто она такая? Ты не слышала ее имени?

— Его упоминали, но я забыла. Я была очень подавлена.

— Понимаю, — отозвался мистер Эванс, — должно быть, вы были в шоке?!

Если бы даже Катарин вспомнила имя убитой, вряд ли она назвала бы его.

Нездоровое любопытство леди Темплин и ее вопросы раздражали ее. Ленокс, девушка «себе на уме», поняла это. Проводив Катарин наверх в приготовленную для нее комнату, она сказала:

— Не обращай внимания на мать, она готова нажить хотя бы несколько пенни даже на смерти родной бабушки.

Когда Ленокс спустилась, она поняла, что мать и Шабби обсуждают гостью.

— Прилична, — говорила леди Темплин, — вполне прилична. И одета хорошо. Эта серая штучка, что на ней, точно такого же фасона, как на Глэдис Купер в «Пальмах Египта».

— Ты обратила внимание на ее глаза? — поинтересовался мистер Эванс.

— Думать не думала о ее глазах, Шабби, — недружелюбно, ответила леди Темплин. — Мы обсуждаем более реальные вещи.

— Конечно, конечно, — согласился мистер Эванс и снова, как улитка, спрятался в свою раковину.

— Мне кажется, она не слишком… сговорчива. — Леди Темплин немного замялась перед последним словом, как бы подбирая его.

— Она прирожденная леди, как об этом пишут в книгах, — усмехнулась Ленокс.

— Она ограниченна, — пробормотала леди Темплин, — что, впрочем, вполне естественно при ее образе жизни.

— Не сомневаюсь, что ты постараешься ее расширить, — заметила Ленокс. но твои усилия могут оказаться напрасными. Ты не заметила, как она подобралась, поджала уши и затаилась на четырех лапах?

— Во всяком случае, — сказала леди Темплин, успокаивая себя, — она не похожа на других. Обычно люди, когда неожиданно получают много денег, становятся такими важными, что к ним не подступишься.

— И ты запросто сможешь получить от нее то что хочешь, — проворчала Ленокс. — И потом, не имеет значения, какая она. Ты же ее сюда пригласила в других целях.

— Она моя кузина, — с достоинством ответила леди Темплин.

— Кузина, да? — Шабби подался вперед. — Значит, я могу называть ее просто Катарин?

— Совершенно неважно, как ты будешь называть ее, Шабби, — заметила леди Темплин.

— Хорошо, — сказал мистер Эванс, — так я и буду ее называть. Как ты думаешь, она играет в теннис?

— Конечно, нет, — ответила леди Темплин. — Я же говорила тебе, она была компаньонкой. А компаньонки не играют ни в теннис, ни в гольф. Может быть, они играют в крикет, но мне всегда казалось, что они круглыми сутками сматывают шерсть и прогуливают собачек.

— О Господи! — воскликнул Шабби. — Heужели?

Ленокс поднялась в комнату Катарин.

— Могу я помочь тебе? — для приличия спросила она.

Выслушав отказ, уселась на кровати и задумчиво посмотрела на Катарин.

— Почему ты приехала? — спросила она наконец. — К нам, я имею в виду. Ты же совсем другая.

— Я хотела бы приобрести знакомых.

— Не прикидывайся, — Ленокс продемонстрировала подобие улыбки, — ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Ты совсем не такая, как я думала. Ты так хорошо одета. — Она вздохнула. — Это не для меня. Я родилась неуклюжей. А жаль, я люблю тряпки.

— Я тоже люблю, но до недавнего времени толку от этого не было. Тебе это нравится?

Они с Ленокс стали разглядывать наряды, привезенные Катарин.

— Ты мне нравишься, — вдруг сказала Ленокс. — Я хотела предупредить тебя, чтобы ты не шла на поводу у матери, но теперь вижу, это лишнее. Ты искренний, открытый человек, но не дура. О черт, что еще?

Из холла послышался голос леди Темплин.

— Ленокс! Дерек позвонил. Он хочет сегодня прийти к нам на обед. Хорошо? Ты не выкинешь какой-нибудь фортель?

Ленокс пошла к матери, а затем вернулась к Катарин. Ее лицо слегка порозовело и было менее насмешливым.

— Я рада, что приехал старина Дерек. Он тебе понравится.

— А кто такой Дерек?

— Сын лорда Леконберийского. Женат на богатой американке. Женщины сходят от него с ума.

— Почему?

— Все очень просто: он красив и совершенно испорчен. Каждая теряет из-за него голову.

— А ты?

— Иногда, но порой я думаю, что хотела бы выйти замуж за симпатичного дьячка, жить в деревне и поливать грядки. — Она помолчала, а потом кивнула как бы в подтверждение. — Ирландский дьячок лучше всего: в Ирландии я могла бы охотиться.

Помолчав, она вновь вернулась к прерванной теме.

— В Дереке есть что-то странное. Все его родные немного того чокнутые, игроки! В старину они разоряли жен, проигрывали поместья, рисковали жизнью Дерек мог бы стать чудным разбойником с большой дороги, беззаботным и веселым. Ладно, я пошла.

Оставшись одна, Катарин задумалась. Только сейчас она почувствовала, как устала от своего нового окружения и как все ее раздражает.

Происшествие в поезде, разговоры с полицией, расспросы ее новых друзей произвели на нее неприятное впечатление. Она жалела Руфь, но та не понравилась ей: эгоизм был основой ее натуры, а Катарин не принимала этого. Однако, привыкнув откликаться на радости и горести других, не могла не сочувствовать Руфи. Катарин вновь вспомнила свой разговор с ней и поняла, что Руфь приняла решение, но какое? Какое бы ни было, смерть сделала его не имеющим значения. Странно! Какой-то вор и убийца прервал столь важное для Руфи путешествие… Вдруг Катарин вспомнила деталь, о которой, забыла сказать полиции. А быть может, это совсем не важно? Она вспомнила, что видела мужчину, входящего в купе Руфи.

Но ведь она могла ошибиться! Это могла быть соседняя дверь, и тот мужчина совсем не похож на преступника.

Она очень хорошо его помнила после тех двух встреч — в «Савое» и в транспортном агентстве. Да, конечно, она ошиблась. Он не входил в купе убитой; хорошо, что она не сказала об этом полиции: она могла причинить ему вред.

Катарин вышла на балкон. Сквозь ветви мимозы она увидела синеву Средиземного моря. Все-таки хорошо, что она приехала сюда. Здесь лучше, чем в Сент Мэри Мед.

Вечером она надела платье «soupir dautomne» и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, пошла вниз, впервые в жизни чувствуя в себе фантастическое сияние.

Большинство гостей леди Темплин уже собралось, и, так как болтовня была основным занятием хозяйки, шум стоял невероятный. Шабби подошел к Катарин, подал ей коктейль и взял ее под руку.

— О, Дерек, наконец-то! — воскликнула леди Темплин, когда вошел последний гость. — Теперь мы можем что-нибудь поесть. Я очень голодна.