В банде только девушки - Михалева Анна Валентиновна. Страница 38

— Грубо говоря… — Агент задумался. — Существует много определений. Но за подобные слова, произнесенные в публичном месте, раньше сажали на 15 суток. А еще раньше вызывали на дуэль.

Продавщица хлопнула глазами, решив, что раз уж разговор зашел о 15 сутках лишения свободы, то дело действительно очень серьезное.

— А что значит «хана»?

— Ну… — Он очертил рукой круг в воздухе. — Механизм, о котором я говорил, не что иное, как аналог ядерного чемоданчика, который носит Президент страны. Технологии год назад были выкрадены из закрытого НИИ, а шифры украли совсем недавно. У нас же страна умельцев. Собрали второй ядерный чемоданчик, потом заменили коды первого на свои. Так что наши ракеты с ядерными боеголовками теперь слушаются сигналов этого чертового механизма.

— А президентские приказы, значит, не слушают?

— Нет. Теперь президентские приказы для них пустой звук. Развалилась страна, — грустно подытожил агент 0014.

— Тю! — процедила Людка. — Нашу страну отсутствием президентских приказов не развалишь. У нас от него, от Президента этого, 10 лет как одни пустые звуки исходили.

— Ты не понимаешь! — вскричал агент 0014. — Запуск ракет можно остановить, только выключив таймер в этой машине. Ни с какого другого пульта этого сделать нельзя. Так что, если я не найду «девятку», через несколько часов начнется Третья мировая война.

— А как же ее искать?

— У меня есть только один план: прочесать местность. «26»-го квадрата, ну, того, в котором мы сейчас находимся, «девятка» не покидала. Значит, она все еще тут. Но вот где?

— Знаешь, — Людка прищурилась, — из всех жителей этого квадрата самые подозрительные двое: некие Винтик и Шпунтик. Они не местные, москвичи, ошиваются тут на даче. В соседнем поселке, за лесом. Это недалеко. Так вот, какая бы гадость в нашем квадрате ни случалась, они всегда были к ней причастны. Они и местных грабят, и дачников, и вообще… даже в мой магазин заявлялись. А теперь еще и чулки на бошки цепляют, думают, не узнают их. Сволочи, одним словом. И я думаю, такие они гады, что и Третью мировую войну развяжут, не поморщатся. Помяни мое слово — уж кто-кто, а они точно участвуют во всем, что ты тут наговорил. Так что если и прочесывать район, то начинать нужно с них.

Агент 0014 взглянул на нее испытующе, потом горячо поблагодарил:

— Спасибо, Люда. Родина тебе этого не забудет.

По чести сказать, продавщица совсем не рассчитывала на признательность родины. Ей вполне достаточно было благодарного света, льющегося из прекрасных глаз мужчины ее мечты. За этот свет, за теплоту, понизившую его голос на полтембра, она готова была не только довести его до известной дачи, но и самолично поймать и Винтика, и Шпунтика, связать их, а если окажут сопротивление, то и прибить. Она глянула на агента. Как же он был прекрасен! Эти глаза, этот волевой подбородок, эти плечи… Руки у нее задрожали, на глаза навернулись горячие слезы. А в сердце что-то булькнуло. Наверное, любовь.

До взрыва осталось 07 часов 22 минуты 48 секунд.

— Ну и заварила ты кашу! — шепнула Лина. — Ты хоть понимаешь, что пять минут назад развязала войну между двумя мафиозными группировками? Бедное село Иванцы.

— Почему двумя? — Алиса, как могла со связанными руками, пожала плечами. — Господин Барышкин со своими бандюгами сейчас, наверное, в каком-нибудь казино культурно отдыхает и знать не знает про село Иванцы.

— Господи, ну откуда у тебя такая богатая фантазия!

— Я всегда тебе говорила, что, вместо того, чтобы тратить впустую время на институт, нужно телик смотреть. А вообще-то мне очень жить хочется. К тому же никто не заставлял их мне верить. Да и вообще, они все сами насочиняли, я только сплела их брехню в одну веревочку. Пускай теперь по лесу носятся.

— Когда-нибудь они поймут, что ты их надула, — мрачно изрекла Лина.

— Не-а, — в отличие от сестры, Алиса была сама беззаботность. — Они услышали то, что хотели услышать, а потому поверили в мой рассказ, как в «Отче наш». И даже если сам господин Барышкин им на Библии присягнет, что никакого отношения к их чертовому трупу не имеет, они ему не поверят.

— Н-да. А нам-то что теперь делать?

— Эй, вы там! О чем шепчетесь? — гаркнул из темноты Саша Косолапых. — Мало вам накостылял, что ли?

— Нет, спасибо. Вполне достаточно, — успокоила его Лина.

— А ты языкастая, сучка! — Его лицо светлым блином выплыло из тени и очутилось напротив Лининых глаз. — Как ты Барышкина развлекала, а?

— Тебе я про такое не расскажу, — она усмехнулась, — рангом не вышел.

— Ты, значит, только по боссам специализируешься. — Белый блин полоснула косая черта ухмылки. — А что если я сам проверю?

— Не сбережешь меня, не сбережешь собственную задницу, — напомнила ему Алиса, вцепившись пальцами в локоть сестры. — Тебе что шеф приказал? Беречь нас, как задницу свою. Вот и отвали.

Саша шумно вздохнул. Приказы Иннокентия Валериановича он привык исполнять неукоснительно. Делать было нечего.

— Ладно. Не знаю, как все закончится, но, когда закончится, мы вернемся к нашему разговору.

— Я не была бы столь самонадеянна. — Лина хмыкнула. — Если все закончится хорошо, мы уже никогда не встретимся.

— У нас разные представления о слове «хорошо». — Косолапых сплюнул и исчез в темноте.

То, что произошло дальше, девчонки не увидели, а смогли лишь услышать.

— О, привет! — раздалось из-за деревьев. — Давно не виделись. Какая удача, у тебя мобильного нет?

Саша почему-то зашипел, подобно рассерженной гремучке, и, судя по звуку, без слов кинулся на того, кто его столь радостно приветствовал. Потом что-то треснуло, потом хрустнуло, потом ойкнуло, потом вздохнуло и неприятно ругнулось, вспомнив чью-то мать, потом раздался хлопок, похожий на выстрел. Сестры вздрогнули и теснее прижались друг к другу.

В наступившей тишине послышалось удаляющееся топанье, сопровождающееся довольным баском:

— Нет, этот день нужно занести в гребаную книгу рекордов Гиннесса. Чтобы так везло. Е-мое! Мне так никогда не везло. Ну надо же, на пустом месте! Захотел телефон — и вот тебе, пожалуйста, прямо на дороге лопух с телефоном. Даже выдумывать ничего не нужно! Спасибо тебе, кто бы ты ни был там, на небесах, за то, что так меня любишь! Интересно, и чем уж я тебе так приглянулся?

Сестры переглянулись.

— Эй! — позвала Лина. — Эй, помогите нам!

В ответ раздалось слабое шуршание листьев. Это предрассветный ветер гулял по веткам деревьев. Саша молчал.

— Похоже, тот тип его пристрелил, — предположила Лина.

— Похоже на то, — согласилась Алиса. — Нам нужно сматываться, пока не вернулись остальные.

— Хорошее предложение, — ехидно заметила сестра. — Только как?

— Ну, попробовать-то стоит.

Алиса завозилась, пытаясь высвободить руки.

— Подожди, — прокряхтела Лина. — Тут вон сучок, если им подцепить веревку…

— Ой, мамочки! — Алиса изогнулась и дернула зубами узел.

— Нет, не так. — Лина тоже нагнулась к коленям и, ухватившись зубами за другой, принялась его жевать.

Минут десять напряженного сопения принесли свои плоды — узлы ослабли. Дальше девчонки уже быстро выскользнули из пут.

— Все, бежим отсюда! — шепнула Лина.

Но Алиса медлила, косясь на ближайшие кусты:

— Слушай, там же этот валяется. Может, ему помощь нужна. Нехорошо бросать раненого.

— Лично я надеюсь, что он не ранен, а убит, — процедила Лина, схватив ее за руку и потащив прочь. — И, честно говоря, меня это нисколько не расстраивает.

Агент 0014 шел молча. Людка семенила за ним, боясь проронить ненужное слово, а потому крепко сжимала губы. Она не хотела мешать его раздумьям, хотя вряд ли смогла бы это сделать. Агент 0014 ни о чем не думал. Перед ним маячила цель — найти пропавшую «девятку», отключить механизм саморазрушения на самопальном ядерном чемоданчике и тем самым спасти мир от глобальной катастрофы. Думать тут было не о чем. Нужно было действовать. И побыстрее. Агент вообще не привык думать после того, как принимал решение или получал приказ, что, собственно говоря, являлось одним и тем же. Он превращался в машину, настроенную на победу.