Цветок вампира - аконит - Мокашь Лили. Страница 25

— Конечно отправила! Какой-то посетитель на выходных в бочок что-то спустить попытался, а труба не справилась! Специально для таким умников на двери висит предупреждение «Пожалуйста, выбрасывайте средства личной гигиены в ведро справа от унитаза. Спасибо», а им хоть бы хны. Все кафе потом заплыло, вчера под вечер только вычистили, чтобы упущенную выручку поскорее отбить. Тимофеич и починить толком ничего не успел, чего-то там ему для этого не хватало, заказывать собрался. Того и гляди, придёт только на следующей неделе. С нашей-то почтой авось вообще через две. Вот я девчонку в другой туалет и отправила, а ты её сцапал!

Послушался второй шлепок и возникла короткая пауза, после чего мужчина тоном, полным раскаяния, пробормотал:

—…так ведь обычно девчонки, которых ты сюда посылаешь на кормёжку. Я увидел и по быстренькому её упаковал. Чисто по привычке.

— Дурак! Не мог меня сначала спросить?

—Так ведь людей было полно. К тому же, всё было как в прошлые разы, я же говорю.

И снова удар.

— Идиот! Мы никогда не крали девчонок при свете дня!

О какой кормёжке они интересно, говорили? Каннибалы что ли? О таких отец вроде не рассказывал. Хотя, оно и немудрено: нет останков, значит, некого и подозревать в убийствах. Только пропавшие без вести.

— Что будем делать с ней теперь?

— Точно не отпускать.

Услышав это, я с трудом сглотнула.

— Я не могу держать её в фургоне. Мне ночью на загрузку.

Женщина раздражённо вскричала. Звук почти напоминал рык. Что он сказал? В фургоне?

Я стала всматриваться в темноту более внимательно. Это многое объясняет. И светлые стены, и отделку, по звуку напоминающую пластиковую. По ту стороны стены, должны быть, салон водителя. Двое разговаривают внутри, но, кто это был?

Мужчина в клетчатой рубашке, которого я теперь знаю, как «Глеба aka Похитителя», а женщина судя по диалогу, была той самой официанткой в пиццерии, что подсказала дорогу в уборную. Да уж, идеальная парочка.

Схваченная, налаженная система. Должно быть, она подмечает жертву в пиццериипосле заката, в виде одиноких девиц, что поссорились с парнем на дороге и в порыве ссоры вышли из машины. Ближе к выезду из города здесь располагался единственный безопасный островок, если нужно кого-то высадить. Возможно, девушки заходили сюда в поисках помощи, телефона или, быть может, действительно туалета. Их встречала добродушная официантка в белоснежном фартуке и аккуратно уложенным высоким хвостом без единого изъяна. Светлые волосы, по-детски крупные голубые глаза, обрамленные длинными ресницами; обладательница мягкого, ласкового голоса. Ангел во плоти, что подсказывает дорогу заблудшим душам прямиком в ад, где здоровяк подбирает жертв и уносить в грузовую машину.

— У меня появилась идея, — резко произнесла женщина, точно боялась её упустить.

Голос стал тише и расслышать, что задумали эти двое, не получилось. Хлопнула дверь автомобиля, а за ней и вторая. Не зная наверняка, что меня ожидает, я попыталась подняться, но ничего не вышло. Нужно было двигаться. Любой ценой. Понимая это нутром, я встала на четвереньки и поползла в сторону коробок, надеясь укрыться за ними. Едва достигнув цели, впереди раздался лязг, точно кто-то отпирал засов. Мгновение в боксе стало значительно светлее. Должно быть, на улице до сих пор день. Значит, без сознания я пролежала недолго. Это хорошо. Быть может ещё получится выбраться отсюда раньше, чем Ник спохватится и расскажет обо всём Косте. Если он узнает, во что я вляпалась, то наверное и вовсе переведёт на домашнее обучение. А может и хуже – отправит к матери, подальше от этого города. Сейчас эта перспектива казалась мне настоящем катастрофой. Не больше конечно, чем два поджидающих меня похитителя, но если хочешь выжить, нужно знать ради чего. Позитивное мышление мотивирует. Наверное. Мне хотелось бы в это верить.

— И где она? Уже очухалась, что ли? — взволнованно проговорил мужчина.

— Погоди, не кипишуй, — перебила его официантка: — Глеб, принюхайся. Запах девчонки всё ещё яркий. Далеко точно не ушла, да и куда бы она смогла? Дверь-то была заперта. Поди посмотри за коробками.

От этих слов сердце в груди сжалось. Взгляд скользил по пространству, ища пути отхода, но выход был только один из грузовика — через распахнутые двери, где меня уже поджидали похитители. И вообще, что значит «принюхайся»? Как один человек может почувствовать запах другого на таком расстоянии? Я же не надушена какими-нибудь яркими духами. У меня даже дома таких никогда и не было.

На всякий случай я попробовала понюхать волосы, а следом и ворот куртки и не уловила даже аромат шампуня. К несчастью, пока я оттягивала край ткани, задела локтем коробки. Стоящая наверху упала на землю. Раздался мягкий шлепок. Мгновение и передо мной оказался тот самый крупный дальнобойщик из кафе. Он замер, смотря на меня с высоты роста, точно не способный решить, что со мной делать теперь. Полна отчаяния, я ухватилась за шанс:

— Глеб, пожалуйста… — слова не шли. Что я могла ему сказать? Пригрозить полицией? Попробовать разжалобить и вызвать сострадание? Умолять, чтобы он меня отпустил? Даже если это сработает, остаётся ещё один человек, с которым вряд ли получится провернуть то же самое: женщина у фургона. Мне потребуется вся удача, чтобы убедить Глеба, но получится ли и её?

— Галя, — здоровяк окликнул напарницу, — Нашёл.

— Тащи её сюда.

Глеб взял меня за грудки и без видимых усилий поднял с пола. Не удивительно, что в туалете мне не удалось вырваться, раз он обладал такой силой. Но что я могла теперь?

— Отпустите, пожалуйста, — взмолилась я, чувствуя, как больно впивается куртка в подмышки: — Я никому ничего не расскажу, честно.

Глаза дальнобойщика встретились с моими, и на мгновение я увидела в выражении его лица нечто новое. Черты будто расслабились, щёки опустились. Неужели ему меня жаль? Интересно, другие девочки тоже молили Глеба отпустить или у них даже не было такой возможности?

Он тряхнул головой, будто отгоняя непрошеную мысль, и понёс меня из грузовика. Подойдя к краю, он спрыгнул на землю, продолжая удерживать меня обеими руками за грудки.

— Поставь её, — скомандовала Галина и дальнобойщик послушался.

Мы точно были не у пиццерии. Вокруг стоял лес, и машина оказалась припаркована посреди разбитой дороги, перемешанной с грунтом. И тут и там виднелись опавшие листья и небольшие лужи. Возможно, похитители и вовсе увезли меня из Ксертони, завернули в ближайшую глушь. Если я закричу, кто-нибудь услышит? Боюсь, что нет, но всё равно пытаюсь и никто меня не останавливает.

Официантка стоит и смотрит на меня скучающим взглядом, сложив руки перед собой в замок. Я кричу, что есть сил. Мой голос эхом разрезает тишину и проносится по лесу, который кажется знакомым. Впрочем, а можно ли отличить один лес от другого, находясь примерно в одной климатической зоне? Не думаю.

Перестаю кричать, только когда у меня пересыхает в горле. В очередной раз пытаюсь начать снова, но закашливаюсь и сгибаюсь пополам, надеясь облегчить сопутствующую боль.

— Ты закончила? — официантка подбирает полы тёмно-синего пальто и присаживается рядом со мной на корточки так, что наши головы становятся на одном уровне. При этом она не подходит ко мне близко: если я захочу дотянуться до Галины рукой, ничего не получится.

Я киваю, продолжая кашлять.

— Тогда слушай. Очень внимательно слушай, — голос становится мягким, почти баюкающим: — Ты хочешь спать. Ничего страшного вокруг не происходит.

Слышу её слова и понимаю, что я действительно хочу спать. Лес перестаёт меня пугать, как и сам факт похищения. Дышать становится легче. И чего, действительно, я так разволновалась?

— Твои веки тяжелеют. Ты собираешься увидеть сладкий и приятный сон…

Моргать становится тяжелее. Я сладко и долго зеваю, даже не пытаясь прикрыть рот рукой. Голос Галины баюкает, точно колыбельная. Какая прекрасная женщина. Жаль только, что не успела попробовать пиццу.