Занавес - Кристи Агата. Страница 26

В комнату вернулись остальные. Они весело болтали. Миссис Фрэнклин вновь уселась в кресло. Фрэнклин вернулся на своё место и стал пить кофе. Нортон и Элизабет Коул выпили кофе, поднялись и, извинившись, заявили, что им нужно спуститься вниз, так как они обещали супругам Латрелл сыграть с ними в бридж.

Миссис Фрэнклин допила кофе и потребовала свои капли. Джудит принесла их из спальни.

Фрэнклин бесцельно бродил по комнате. Случайно он наткнулся на столик.

— Как ты неуклюж, Джон, — резко заметила его жена.

— Извини, Барба. Я просто задумался.

— Ты настоящий медведь, — как можно нежнее произнесла миссис Фрэнклин.

Он посмотрел на неё отсутствующим взглядом.

— Прекрасный вечер, — произнёс он. — Пожалуй, я пройдусь.

Он вышел.

— Знаете, он — гений, — сказала миссис Фрэнклин. — Это видно даже по его поведению. Я просто восхищаюсь им! Такая преданность работе!

— Да, да, он умница, — несколько небрежно произнёс Бойд Каррингтон.

Джудит резко выскочила из комнаты, едва не столкнувшись в дверях с сиделкой Кравен.

— А что если нам сыграть в пикет, Барба? — спросил Бойд Каррингтон.

— О, прекрасная мысль. Кравен, вы можете принести нам карты?

Сиделка Кравен пошла за картами, я же поблагодарил миссис Фрэнклин за кофе, пожелал ей спокойной ночи и вышел.

В коридоре я увидел Фрэнклина и Джудит. Они молча стояли бок о бок у окна.

Бросив взгляд через плечо и заметив моё приближение, Фрэнклин отодвинулся от Джудит, а затем в нерешительности произнёс:

— Джудит, может быть прогуляемся?

Моя дочь покачала головой.

— Не сегодня, — резко ответила она. — Я иду спать. Спокойной ночи.

Я спустился с Фрэнклином вниз. Он что-то напевал себе под нос и улыбался.

— Похоже, вы сегодня довольны собой, — сердито заметил я, чувствуя себя задетым.

— Да, — согласился он. — Я сегодня добился того, к чему стремился долгое время. Очень хорошие результаты.

Внизу я оставил его и в течение некоторого времени наблюдал за игроками в бридж. Игра протекала в дружеской атмосфере. Нортон подмигнул мне, когда миссис Латрелл не видела.

Аллертона всё ещё не было. Дом без него казался мне менее мрачным.

Я поднялся к Пуаро и застал там Джудит, которая встретила меня с молчаливой улыбкой.

— Она простила вас, mon ami, — сказал Пуаро. Какое оскорбительное замечание!

— Как! — воскликнул я. — Кто бы мог подумать. Джудит встала, обняла и поцеловала меня.

— Бедный папа. Дядя Эркюль не хотел затрагивать твоего чувства собственного достоинства. Это меня следует простить. Прости меня и пожелай мне спокойной ночи.

— Извини меня, Джудит, — произнёс я, сам не зная, почему. — Я очень виноват. Я не хотел…

— Всё хорошо, — прервала она меня. — Давай забудем. Всё сейчас хорошо. — Она одарила меня загадочной улыбкой, ещё раз произнесла:

— Всё сейчас хорошо, — и тихо выскользнула из комнаты.

Когда она ушла, Пуаро посмотрел на меня.

— Ну, а сегодня вечером, — спросил он, — что происходит?

Я развёл руками.

— Ничего не произошло и, похоже, не произойдёт. Как я ошибался! Той самой ночью миссис Фрэнклин серьёзно заболела. Вызвали двух врачей, но ничего не помогло. Под утро она скончалась.

Примерно через сутки мы узнали, что её смерть наступила в результате отравления фисостигмином.

Глава 14

Дознание проводилось через два дня. Вторично я оказался свидетелем происшествия в Стайлзе!

Коронером был мужчина примерно пятидесяти лет, малоразговорчивый, с проницательным, умным лицом.

Вначале слушалось медицинское заключение. Было установлено, что смерть наступила в результате отравления фисостигмином. В организме умершей были обнаружены также другие алкалоиды калабарского боба. Отравление произошло накануне смерти, между семью часами вечера и полночью. Медэксперты не смогли установить более точное время.

Первым был вызван доктор Фрэнклин. В целом он произвёл хорошее впечатление. Показания его были просты и точны. После смерти жены он проверил все химические составы в своей лаборатории и обнаружил, что бутылка, в которой ранее находился концентрированный алкалоид калабарского боба, с ним часто производились опыты, заполнена простой водой. Когда произошла подмена, он не мог сказать, так как не пользовался этим составом уже в течение нескольких дней.

Затем его спросили, кто имел доступ в его лабораторию. Доктор Фрэнклин сказал, что обычно она была закрыта и что ключ, как правило, был у него. У его помощницы, мисс Гастингс, есть дубликат этого ключа. Каждый, кто хотел попасть в лабораторию, должен был взять ключ или у него или у неё. Иногда ключ от лаборатории брала его жена. Она постоянно забывала там какие-нибудь вещи. Состав с фисостигмином он никогда не приносил ни в дом, ни в комнату жены. Фрэнклин заявил, что его жена вряд ли могла случайно взять эту бутылку.

Отвечая на дальнейшие вопросы коронера, Фрэнклин сказал, что его жена временами бывала в плохом настроении, но это была не болезнь, а просто она страдала от депрессии.

Однако в последнее время, заметил он, она часто была весёлой, и ему казалось, что здоровье её и настроение улучшились. У него с женой не было ссор, они всегда были в хороших отношениях. В последний же вечер его жена была просто в прекрасном состоянии, не проявляла никаких признаков подавленности.

Фрэнклин заметил, что иногда жена говорила ему о своём желании умереть, но он не воспринимал её слова серьёзно. Когда же его спросили почему, он объяснил, что его жена не относится к суицидному типу. Такова его точка зрения и как врача и как человека.

Затем на допрос вызвали сиделку Кравен. Она выглядела очень мило и деловито в своей опрятной униформе, отвечала быстро и чётко. Она сказала, что ухаживала за миссис Фрэнклин более двух месяцев. Её хозяйка сильно страдала от депрессии, постоянно была в меланхолии. Сиделка заявила, что, по крайней мере, раза три слышала, как миссис Фрэнклин говорила о своей готовности «покончить со всем этим», потому что жизнь её бесполезна, а она сама — камень на шее мужа.

— Почему она так говорила? Может быть, у неё постоянно были ссоры с мужем?

— О нет, но она была уверена, что именно из-за неё муж отказался от предложения работать заграницей.

— И она считала себя виноватой в этом?

— Да. Проклинала своё слабое здоровье.

— Доктор Фрэнклин знал об этом?

— Не думаю, что она говорила ему об этом.

— У нее часто были приступы меланхолии?

— О да.

— Она хоть раз упоминала о своём желании покончить жизнь самоубийством?

— Я слышала только слова: «Хотелось бы покончить со всем этим».

— Она когда-нибудь высказывалась о конкретных способах самоубийства?

— Нет. Все её заявления были очень туманными.

— Её что-нибудь угнетало в последнее время?

— Нет. Напротив, она была в довольно хорошем состоянии.

— Доктор Фрэнклин заявил, что вечером, накануне смерти, она была в прекрасном состоянии. Вы подтверждаете его слова?

— Она скорее была возбуждена, — осторожно произнесла сиделка Кравен. — Весь день она жаловалась на боли и тошноту, но к вечеру почувствовала себя гораздо лучше, хотя и казалась возбуждённой. Поведение её было неестественным, довольно наигранным.

— Вы случайно не видели какую-нибудь бутылку, в которой мог храниться яд?

— Нет.

— Что ела миссис Фрэнклин в тот день?

— Суп, котлету с картофельным пюре и зелёным горошком, кусочек торта. Выпила стакан бургундского.

— Откуда бургундское?

— В её комнате была одна бутылка. Насколько мне известно, содержимое этой бутылки уже проверяли и нашли, что яда там нет.

— Могла ли она незаметно положить себе что-нибудь в стакан?

— Конечно. Я постоянно выходила из комнаты, делала уборку, так что у меня не было времени наблюдать за ней. На столике, рядом с её постелью, лежали небольшая сумочка и косметичка. Она спокойно могла что угодно положить в бургундское, в кофе или в молоко, которое пила перед сном.