Последняя из рода сирен (СИ) - МакГальма Мария. Страница 67

— Не подходи ближе, или я и тебя скину в океан. — мой стальной тон отскакивал от кафеля, и я сама удивилась, какой жесткой показалась себе.

— Мы можем просто поговорить? Дьявол, Саента, скажи, что ты сделала с Асфаром? — Гард поднял ладони вверх, но я не купилась на эту обманчивую позу. Я прекрасно помнила с какой скоростью вампиры расправлялись со своими обидчиками.

Я секунду раздумывала над ответом, но потом решила сказать правду. — Я привязала к нему камень и спела песню. По моему приказу он шагнул за борт и теперь лежит где-то на морском дне. Вы не сможете его достать. Просто уплывайте отсюда и забудьте о нем.

— Греметь мне вечность якорями… Саента, это из-за дяди? — у Гарда затряслись руки. — Ты все не так поняла, останься и я расскажу.

Я горько усмехнулась. — Не только из-за него. Он скинул клетку в воду будучи уверенным, что я не умею плавать и не смогу превратиться в сирену. Он пытался меня убить, но меня спасло лишь чудо. Я не подниму его с морского дна, можешь не тратить понапрасну воздух. Прощай, Гард. Я была рада, что это время смогла быть твоим другом.

Я прыгнула в воду, но вдруг зависла в воздухе. Гард наполовину вывалился из окна, удерживая меня за руку. Я зашипела.

— Не вынуждай меня петь песню, Гард! Отпусти!

— Саента, ты все не так поняла! Он пытался спасти и тебя, и всех нас! Прошу, давай я подниму тебя, и мы поговорим! Потом будешь судить его, но только после моего рассказа! — Гард смотрел мне в глаза серьезными горящими глазами. — Ну же, Саента! Ту девчонку, что я знал, всегда бы докопалась до правды. Ты сможешь спеть песню в любой момент.

На моем лице отразилось сомнение, и Гард, приняв это за положительный ответ, втащил меня в окно. Он поскользнулся на кафеле, и мы рухнули на пол.

— Вот же ядовитая медуза… — просипел старпом, и снял рывком рубашку на своей груди. — Это я не тебе. На вот, надень. Тяжело общаться с девушкой, когда на ней нет одежды.

Я хмыкнула, но одела рубашку, буквально утонув в ней.

— Красивый хвостик… — Гард вздохнул, разглядывая мой русалочий хвост. — Чешуя так блестит…Разрешишь потрогать?

— Еще чего. — буркнула я и в следующую секунду встала на ноги.

— Быстрый оборот… Впервые общаюсь с сиреной, даже как-то не по себе. — улыбнулся Гард и, встав с пола, быстрым шагом направился в каюту.

— Я все та же… — мне пришлось направиться за ним, хоть я до конца и не была уверена в своих действиях.

— Нет. Ты здорово изменилась. — Гард сел в кресло и плеснул себе рома в граненый стакан. — Та Саента не стала бы швырять Асфара на морское дно, а сначала бы поговорила.

— Та Саента умерла, когда ее в клетке скинул Асфар в морскую пучину, так что если бы силенок хватило бы, то да! Та Саента бы сделала с этим засранцем тоже самое! — огрызнулась я, забираясь с ногами в кресло напротив.

Гард странно крякнул и опрокинул в себя алкоголь.

— Будешь? — он вопросительно посмотрел на меня, протягивая бутылку.

Я покачала головой. — Рассказывай уже или я уйду.

— Тогда по порядку. Что ты помнишь про дядю Мирона?

— Странный вопрос. — я сощурила глаза. — Он мой единственный близкий человек, он вырастил меня как дочь…

— А потом продал Археону.

— Что ты несешь? — рассердилась я, но Гард с нежностью и грустью посмотрел на меня, и я подавилась своими словами.

— Дядя был против нашего брака, да что там, они друг друга ненавидели…

— Ненавидеть они могли друг друга, но по другой причине. — Гард вертел бокал в руках, рассеяно перебирая пальцами. — Я стоял рядом с Асфаром и слышал каждое слово. Твой дядя подобрал тебя малюткой на берегу океана. На его глазах твой хвост превратился в прелестные ножки, и тогда он решил забрать тебя домой. Уже тогда он прикинул выгоду, с которой можно тебя продать.

— Допустим, дядя знал или догадывался о том, что я сирена, но…

— Он знал наверняка, Саента. Тебе было запрещено ходить к океану и тебе запрещалось петь. Это не случайные совпадения. — отрезал Гард, покачав головой. — Асфар мне рассказал о том случае с лошадью на берегу моря. Тебе подменили воспоминания, Саента. В тот день ты поругалась с дядей и сбежала к морю. Как только твои ступни оказались в воде, магия помогла принять тебе облик русалки… Твой дядя нагнал тебя на лошади и увидел, как ты сидишь на берегу, а волны омывают твой хвост. Принял решение он мгновенно... Та кровь в воде была не с лошади, Саента…

Тошнота комком подступила к горлу, а пальцы вцепились в столешницу. Слезы наполнили глаза, но не пролились на щеки. В голове стало пусто, и голос Гарда звучал будто через толщу воды.

— Ты лжешь… — прошептала я.

— Твой дядя разрезал хвост охотничьим ножом. Ты была ребенком, а этот урод резал тебя вживую. Силой он заставил тебя принять человеческий облик. Твои ноги обматывали бинтами, чтоб не срослись. Над твоим сознанием поработал психолог, поэтому ты помнишь кровь, волны и лошадь. Поэтому ты стала бояться моря и своей родной стихии. Твой разум помнил боль и блокировал воспоминания. Твой дядя расчетливая сволочь, который мучал существо, еще ребенка, по сути, всю твою жизнь. Твоей магии пришлось крепко уснуть, ты забыла какого это — быть сиреной.

В каюте воцарилась тишина, прерываемая лишь моими рваными вздохами. Воздуха было много, но я задыхалась.

— Он мог это делать, чтобы спасти меня… Мои родители могли погибнуть, как бы я справилась в море сама… — мой голос звучал хрипло и безжизненно.

— Ему нет оправданий, Саента. Он мог дождаться, когда ты подрастешь и мог все рассказать. Вы могли бы вместе приезжать на лошадях к морю и вместе купаться. Ты могла бы жить двойной жизнью, а он отнял у тебя право быть кем-то еще…

Гард протянул мне бутылку, и мои пальцы вцепились в зеленое закругленное стекло.

— Асфар все это вытянул из дяди Мирона на палубе? — с сомнением прошептала я.

— Нет. Он рассказал Мирону, что знает кто ты. И что ты помнишь, что случилось на берегу моря. Асфар догадывался, но блефовал. Тогда Мирон струсил и все рассказал. У него не было времени придумать ложь, а когда Асфар спросил тяжело ли было разрезать хвост… — Гард покачал головой. — Мирон выдал себя с потрохами. А потом он стал совать под нос Асфару документ, о том, что его названная дочь Саента ди Морис является собственностью Археона даль Таенштарта. Он продал тебя Археону задолго до вашей помолвки.

Я на время перестала дышать.

— Ты же понимаешь, что это означает, да? — с сожалением проговорил Гард. — Мирон искал того, кому понадобиться сирена, а когда нашел — продал. На его счетах появились внушительные суммы, а твоя свадьба стала неизбежностью. Чудо, что ты не заподозрила ничего ранее. Тебя так же не смутило, что вы не подписываете свадебный контракт… Ты же знаешь, что это? Муж и жена равны, это четко прописывается в договоре. Археон умело отвлекал тебя своими сладкоголосыми речами, ведь по подписанным документам твоя жизнь и судьба уже была в его власти и распоряжении. И сейчас он не отстает, потому что титул мужа и жены не имеет для него никакой ценности. Ты принадлежишь ему, Саента ди Морис.

Я сползла по спинке кресла, рассеяно смотря в пустоту.

— Поэтому Асфар не смог сдержать слово. Его гнев вырвался наружу, и он убил того, кто мучал тебя все эти годы. Если бы я стоял рядом с Мироном, то сделал бы так же…

— Я хотела бы поговорить с дядей… Узнать почему…

— Сильно вы были близки? — Гард усмехнулся, оглянувшись на звездное небо, видневшееся в панорамном окне через открытую дверь в душевую. — Ты вспомни, Саента, он наверняка был постоянно чем-то занят. Да, кормил он тебя исправно, был вежлив и учтив. И относился к тебе как…

— К вложению… — закончила я за Гарда и мы переглянулись.

— Асфар был в бешенстве. — Гард покачал головой. — И когда трос над водой заклинило, был лишь один шанс тебя спасти. Мы в плавании уже сотни лет, Саента, такое случается, когда кран заедает. Если бы тросы лопнули в установке, то тебя убило бы одним ударом отлетевшим куском балки. Стальная клетка бы не спасла. Трое наших погибло именно таким образом… Асфар смог расколоть магический барьер Археона и кинулся, чтобы предотвратить неизбежное. Порвав тросы, он вцепился голыми руками в цепи, твоя клетка рухнула в воду, но он удерживал ее на месте. Был единственный способ тебя спасти — это вытащить клетку на поверхность.