Шофер. Назад в СССР. Том 3 (СИ) - Март Артём. Страница 49

Хозяином положения тут явно был совершенно другой человек — высокий крупнотелый мужчина с короткими темными волосами и большим злым лицом. Когда и он устремил свой взгляд на меня, я смог рассмотреть оспинки, что усеивали его лоб и щеки, делая лицо еще и неприятным на вид. Выходит, это так называемая «крыша» Щеглова. Ну клубок и раскрутился…

— Это ты у нас, значит, великий комбинатор? — Сказал он хрипловатым низким голосом.

Я не ответил, оценивая, сколько вокруг еще людей.

— Молчишь, — рябой хмыкнул. — Нехорошо, Игорь, серьезных людей от важных дел отрывать. Если б не ты и твои сегодняшние выкрутасы, я бы сейчас за коньячком, на малине отдыхал. С молоденькой кралей обжимался. А тут пришлось ехать в вашу дыру, решать вопрос.

Договорив, рябой глянул на Шеглова. Тот, испуганно ссутулив плечи, сделал вид, что не замечает чужого взгляда.

— Деньги где? — Рявкнул вдруг рябой на мое молчание. — Ты, видать, еще не допер, что в той русалке не только деньги этого фраерка были, но и других, уважаемых людей. Принес?

— Не принес, — ответил я холодным ровным тоном.

— Опа, — развел рябой руки, — смело. Ну лады. А принесешь, значит, когда я тебе отсчитаю долю, так?

— Так, — сказал я, выдержав злой, взгляд убийцы, которым смотрел мне в глаза этот человек.

— Вот как. Значит, ты, — вальяжно зашагал ко мне рябой, — решил, что можешь у уважаемых людей, их деньги, заработанные, — он расслабленно по-воровски потряс пальцами, — заработанные вот этими самыми руками взять, да и отобрать?

— Можешь говорить что хочешь, — сказал я так, чтобы голос не дрожал. — Но факт остается фактом. Деньги у меня лежат, а у вас их нет. Убьете — не узнаете, где они. Станете пытать — не скажу. Не выбьете. А похитите меня — завтра деньги окажутся в милиции.

— Ты мне байду эту не толкай! — Крикнул рябой. — Не гони свой тухлый базар! Че, вздумал чужое за так забрать⁈ Лохов нашел? Давай, Леня! Заворачивай этого!

Немедленно ко мне сзади подскочил толстый и ударил под колено. Ногу прострелило болью, и я рухнул на пол. Меня тут же схватили за плечи и волосы. Я почувствовал холодный металл на горле.

— Ну все, мужик, — приблизился Рябой, — или щас говоришь где деньги, или Леня с тебя всю кровь выпустит.

Глава 30

Я почувствовал, как адреналин все быстрее и быстрее разгоняет сердце. Пятеро, не считая Щеглова, на меня одного. Если что-то пойдет не по-нашему, то шансов у меня никаких. Радовало меня только одно обстоятельство: сейчас все шло по-нашему.

— Ну? Че молчишь, морда деревенская? — Закричал жирный мне чуть не на ухо.

Я поморщился его голосу, а потом еще и тому, что он сильнее сжал меня за волосы. Лезвие ножа неприятно царапнуло кожу на горле.

— Где ты дел деньги?

Рябой низко нагнулся. Дыхнул на меня ядреной смесью табака с водкой.

— Куда надо туда и дел, — прошипел я ему в ответ.

Рябой раздул ноздри большого своего носа, засопел. Потом поднялся от меня, выпрямился и достал папиросу. Все в комнате терпеливо ждали, пока он закурит. Я боролся с дыханием, чтобы не выдать своего страха.

— Леня. Поиграй-ка на ребрах у нашего героя советского союза, — с издевкой проговорил рябой и сплюнул.

— Эт я, Горелый, с большим удовольствием, — сказал толстый, а потом ударил меня сзади в ухо.

Я упал. Били меня долго и чувствительно, но так чтобы не прибить ненароком. Так, чтобы оставался в сознании. Лица: челюстей, зубов, носа, не трогали, сукины дети. Это, значит, чтобы я говорить мог. Не отбивали ноги, чтобы мог ходить. В общем, отморозки оказались опытные и умелые.

Рябой, которого толстый Леня назвал Горелым, приблизился ко мне, лежащему под стеной, опустился рядом, на корты.

— Але, гараж! — Поднял он меня за волосы, — болтать будем, или добавить?

Я напрягся, и Горелый, кажется, подумал, что я борюсь с болью от побоев, чтобы заговорить. Он даже заулыбался своим мыслям, однако изменился в лице, когда я плюнул ему в харю.

— Ах ты падла! — Закричал он и ударил меня в лицо.

Все мысли просто выбило из головы. В глазах потемнело, а спустя мгновение я почувствовал, как ударился губами в пыльный пол.

— Ану! Тащи его сюда! — Орал разозленный Горелый.

Ну… Еще чуть-чуть… еще немного потерпеть для правдоподобности. Если слишком быстро расколюсь — могут что-нибудь заподозрить, сукины дети… Еще немного потерпеть…

Я почувствовал, как двое хватают меня за рукава, волокут куда-то от стены.

— На колени давай! — Закричал Горелый. — Голову ему задерите. Хочу, чтобы он все увидал!

— Что? Петр Саныч, вы чего это? Мы ж с вами договорились, что будет без крови! — раздался испуганный голос Щеглова. — Тут же все услышат! Все улица услышит!

— А мне по*уй!

— А как же деньги⁈

— И на деньги по*уй! Я лучше прибью их двоих как собак, чем буду терпеть, как какой-то хрен с горы мне в морду плюется!

Наконец, меня устроили на колени и толстый больно схватил за волосы. Поднял голову так, чтобы я видел Горелого. Тот, высился надо мной и смотрел злобно, с превосходством.

— Ну че, Игорек, — сказал он. — Будем помирать?

— Пошел… на*уй…

Горелый не ответил. Он полез сзади, за пояс и достал черный, масляно поблескивающий ПМ. Отщелкнул магазин, проверил патроны и вернул его на место. Звонко передернул затворную раму.

Двое бандитов, что держали меня за руки стали сторониться, отворачиваться. Боялись видать, что их заляпает кровью, если что.

Я держался… Еще немного… Чуть-чуть…

— Только начну я не с тебя. А с вон той скотины, — сказал вдруг Рябой и направил ствол на Титка. — А тебя на сладенькое. И будь уверен, одной пулей ты, Землицын, не отделаешься.

— Что⁈ Н-не надо! Не стреляйте! — Тут же испугался Титок. — Я ничего не знаю! Никаких денег не прятал! Никому ничего плохого не делал!

— А на кой хер ты нам нужен? Таскаться только с тобой, — хмыкнул Горелый и сощурил темный свой глаз. Стал прицеливаться.

— Стой. Я покажу, где деньги.

Горелый обернулся, посмотрел на меня.

— Че, жалко этого лоха? А себя не жалко?

— Лишней крови не надо. И смерти не надо. Отдам деньги без доли. За так.

— Ну спасибо-спасибо, — рассмеялся рябой. — Благодетель наш.

Он стал передо мной. Снова посмотрел сверху вниз.

— Ну че. Рассказывай, чего молчишь? Где спрятал валюту? Куда девал настоящие деньги?

— Я покажу.

Самодовольное, изрытое оспинами лицо рябого изменило выражение. Стало злым. Глаза опасно блеснули.

— Ты нас че, куда-то вести собрался? — Спросил он.

— Без меня не найдете. Деньги хорошо запрятаны. Да и, — я глянул ему прямо в глаза, — если сразу расскажу, то застрелите.

— А почему ты думаешь, что я тебя и так не застрелю? — Горелый ухмыльнулся.

— А ты дай слово, — теперь хмыкнул я. — Что не застрелишь меня и Титка. А я дам вам слово, что вы все свое получите.

— Слыхали, пацаны? — Расплылся в желтозубой улыбке Горелый. — Слыхали, че шоферок говорит? Говорит, чтобы я ему слово дал. Честное пионерское, а?

— Свое собственное, — ответил я.

Пару мгновений мы упирались друг в друга взглядами. Молчали.

— Ну че, лады, — посерьезнев, ответил Горелый. — Даю тебе слово, что не застрелю вас, пока не передашь мне деньги.

— Обещаю передать, — буркнул я.

— Ну и хорошо! — Рассмеялся вдруг Горелый.

Его бандиты заулыбались. Даже щеглов нервно рассмеялся. Я же украдкой вздохнул. Смог их заболтать, отвлечь от того, чтобы застрелили Титка. Сыграл убедительно, хоть и сердце едва в пятки не упрыгало.

— Ну и где же деньги? — Спросил Горелый.

— На низу спрятал, — сказал я. — В одном местечке, на Урупе. Так запрятал, что без меня не найти.

— Ну-ка! Поставьте его на ноги!

— Вставай давай. — Подогнал меня толстый.

Скорчившись от боли во всем теле, я встал, выпрямился.

— Ключи от машины ему верни, — гаркнул на Шкета Горелый, и тот поторопился отдать мне мои вещи, которые забрали, когда стали бить. — Ну че, Игорь, давай за руль! Ты ведешь, а я рядом посижу. Посмотрю, чтобы ты не безобразничал.